Удивительно, как мог такой знаток вопроса, как Веrthоlеt (Die Stellung der Israeliten und der Juden zu den Fremden, 1896, 291), а вслед за ним и Р. Kruger (Philo und Iosephus als Apologeten des Judentums, Leipzig. 1906, Diss., 44), обвинять Иосифа в «бесстыдном искажении текста Закона». Если бы эти ученые потрудились заглянуть в текст Септуагинты, то они увидели бы, что Иосиф здесь следовал только принятой в синагогальном обиходе диаспоры традиции, как, впрочем, и в других местах своих трудов, он, несмотря на свои ссылки на подлинный еврейский текст Библии, фактически рабски следует тексту Септуагинты (ср. L. М. Philippson, Ezechiel d. jud. Tragikus, Auszug aus Egypten, Berlin, 1830, 49. J. Freudenthal, Alexander Polyhistor etc. Breslau 1874 — 75. 109. 171).
Конечно, это не исключает того, что речи отдельных еврейских агитаторов на религиозных диспутах были проникнуты ядовитой иронией, когда речь шла об эллинских или египетских божествах. Ср. Bludau, о. с.51.
Здесь же источник и средневекового обвинения евреев в кощунстве. Евреям пред'являлось обвинение в том, что они бросают в клоаки статуи Богородицы, что они уродуют и протыкают гвоздями изображение Христа. Но особенно часто им пред'являлось обвинение в надругательстве над Святыми Дарами (см. Н. Gunter. Die christliche Legende des Abendlandes. Heidelb. 1910, и статью Балабана в «Евр. Энцикл.», II, ст. 649).
Ср. A. Merx, Die Bucher Moses und Josua, Tub. 1907, 52.
«В то время, как в гл. 5—26, 28 обе альтернативы, — послушание и непослушание еврейского народа — противопоставляются друг другу, как две равные величины, и исполнение одной из этих возможностей не считается более вероятным, чем исполнение другой, в 29 22 слл. и особенно в 30 1- 10 вторая возможность представлена как такая, которая обязательно наступит, и автор определенно имеет перед глазами возвращение Израиля из изгнания; поэтому весьма вероятно, что 29 2— 30 20 есть позднейшая добавка, сделанная в ее нынешней форме более поздней рукой».
Беру первые пришедшие на ум глоссы из словарей греко-немецкого Passow'a и латино-французского Freund'a — Theil'я. 1) Греция. Eudaimon — собств. «опекаемый добрым божеством» (след, ео ipso праведный и богобоязненный). Слово обозначает обыкновенно «счастливый, блаженный». Но чаще всего употребляется в смысле «зажиточный, богатый». Hoi eudaimones — богатые — Herod.1, 196 и у аттич. писателей, начиная с ?укидида. Beltistos — наилучший в нравственном смысле. Но hoi beltistoi у Ксенофонта обычно — optimates (см. ниже). В приписываемом Ксенофонту трактате de rер. Athen. (I, 5) to beltiston (богачи) противопоставляется he penia — бедности. Epieikes — справедливый (в высшем нравственном, не формальном смысле). В новом папирусе Hell. Oxyrrh. 1,3 epieikeis употреблено, как синоним слова «богачи» ('epieikeis kai tas ousias ekhontes'; kai соединяет синонимы. Ср. Artimmes ho kai Thales; eudaimon kai olbios, Hes. op. 824, olbo te plouto te Илиада, born atque dites Plaut, и т. д.). Olbios — «счастливый», но также и «богатый». Eudaimon te kai olbios Hes op. 824. Отец богов Зевс имеет эпитет olbios (Aesch. Suppl. 529. C. I. G. 2017). Точно так же olbos — «счастье» — часто означает «зажиточность, богатство — см. соединение Olbo te plouto te II. XVI. 594. XXIV. 536. Od. XIV. 206. Kakos означает «дурной по происхождению», «дурной в нравственном смысле», но также и «бедный». 2) Рим. Optimates и optimi обычно означает не «лучшие» (в нравственном смысле или по происхождению) граждане, каков исконный смысл этого слова, а «богатые, зажиточные». См. Cic. Sext. 45: (Optimates)… qui ita se gerebant, ut sua consilia optimo cuique probarent.. Sunt negotia gerentes, sunt etiam libertini optimates. Omnes optimates sunt qui… nec natura improbi nec malis domesticis impediti… («Оптиматы») это те, которые вели себя так, что их поведение могло заслуживать одобрения каждого почтенного человека… Таковы дельцы… Оптиматы также и вольноотпущенники. Оптиматы все те, кто не подл по природе и не находится в тяжелом материальном положении». Bonus. Обычный смысл: «благородный, честный, добропорядочный». Но часто bonus означает просто «богатый». Ср. Plaut, Capt, 3, 4, 51. Est miserorum ut malevolentes. sint atque invideant bonis — противопоставлены miseri, бедные и boni. Plaut, Curc. 4, 1, 14: In foro boni homines atque dites ambulan. Boni atque dites здесь синонимы: «богатые». Cic. Att. 8, 1, 3: Bonorum, id est lautorum et locupletium «добрых, т.-е. широко живущих и богатых». Ibid. 9, 12, 3: Viri boni usuras perscribunt — «добрые люди ведут счет процентам». Res bonae имеет технический смысл «богатство». Bona, orum означает 1) то, что хорошо в нравственном смысле, 2) богатство (Ср. „Gut', «добро» и т. д.). Beatus означает и «счастливый» и «богатый».
Основной смысл глагола agnomono — «быть неблагодарным», agnomosyne — «неблагодарность». Между тем, в папирусных правовых документах греческого Египта (из которых два могут быть датированы: Oxyrrh. Pap. I № 71 — 303 г. по P. X., Oxyrrh. Pap. ХІV № 1630 — началом III в. по P. X.), в греческой юридической литературе и ранней средне-греческой изящной литературе есть несомненные примеры употребления этих слов в смысле — «отказываться уплатить долг». И наоборот eugnomon «благодарный» в известном мне, еще неизданном папирусе одной из Петербургских коллекций, а позднее у Софрония в Житии св. Тихона, изд. Usener, р. 124, § 14 и в Epanagoge, ed. Zachariae, titlos ?, ?' (p. 75), означает «готовый к уплате долговой суммы». Пережитком древности может быть также отмеченное в современном ново-греческом диалекте существительное euergetes со значением «кредитор» (Mousaios, Battarismoi, s, v.); основной смысл (в древнем языке) «благодетель». П. В. Ериштедт].(Не следует ли сопоставить с последним примером тот факт, что в древней Греции официальный — титул euergetes — «благодетель» — обычно предоставлялся государствами ростовщикам, давшим им взаймы деньги? С. Л.).
