— Ты с ума сошел, Гриша? Чтобы Сурен шарил по чужим вещам? — Он задрал подбородок.
— Сурен! Надо! — Я чуть не умолял. — Сурен! Жизнь и смерть! Надо найти! Очень надо!
Я видел, как он окончательно обиделся. Но в одиночку я проищу плеер до скончания века. Что же делать?
— Сурен, ладно! — Я сел рядом с ним на Лехину кровать. — Сурен, прости! Забудь! Я не то сказал! Сурен! Тогда думай! В столовой, в нашей столовой, видел кого с плеером? Вспоминай! С наушниками? Видел? Через тебя столько народу проходит! Вспоминай!
Он потер переносицу, нахмурился.
— Сурен, думай! Быстрей! — Я сидел как на иголках, времени не оставалось. — Думай!
— Ай, не мешай! — закричал он. — Я думаю, что, не видишь? Зачем кричишь?
Я вскочил и принялся мерить комнатку шагами. «Что тебе снится, крейсер «Аврора», в час, когда утро встает над Невой… что тебе снится, крейсер…»
— Был плеер, — задумчиво протянул Сурен. — Видел.
— Кто?! Кто это? В какой он каюте?
— Ты с ума сошел? Я всех тут знаю? Я тысячу человек паштетом накормил, я у всех имена выучил?
Черт! Он прав!
— Сурен, вспомни! Как выглядел парень? Как выглядел?
— Ой… — Он опять ухватился за переносицу. — Небольшой, широкий такой…
— Толстый? — спросил я.
— Какой толстый! Будешь толстым с этого паштета! Широкий.
— Сколько лет?
— Ну… Как дяде моему, наверное…
— А дяде-то сколько?
— Тридцать пять ему исполнилось. Мы такой шашлык ели!..
— Сурен, потом! Сурен! Что еще? Волосы какие? Усы есть? Одежда?
— Волосы обычные, на Леху похожи, но не рыжий. Усов нет никаких. Футболка у него была черная. «Ме-таллика» написано…
Я нырнул во внутренний экран, выхватил всех и стал сеять по этим признакам. До этого я никогда не увеличивал людей до такого масштаба: горения точки вполне хватало, чтобы определить как месторасположение, так и самочувствие человека. Но сейчас мне нужен был внешний вид, и я доводил точность изображения до нужной величины. Одним движением выкинув все тонкие силуэты, я принялся сортировать по возрасту — он почему-то шел не точной цифрой, а диапазоном. А вот футболки не было. Никакой одежды вообще не было. Да уж…
— Рост? — быстро спросил я.
— Такой… Чуть тебя пониже.
Я выкинул всех неподходящего роста.
— Очень широкий?
— Да, квадратный такой, хоть и не накачанный…
— Тело ровное? Плечи шире живота?
— Да я говорю: квадратный весь… Оставалось около десятка.
— Глаза маленькие, смотрит как крот?
— Не-е…
Еще один — долой!
— Подбородок с ямочкой?
— Ну… Это не знаю… Я не смотрел на ямочки!
— Уши большие? В смысле заметно большие?
— Нет.
Еще один прочь!
— Брови срослись на лбу?
— Э-э… да нет, обычные брови, густые такие, черные!
Это для тебя, Сурен, обычные! А у меня он один такой красавец! Бовыкин Михаил Антонович. Каюта 238, пятнадцатый уровень.
— Сурен! Сурен, ты — лучший! Ты не представляешь, что ты сейчас сделал! — Я понесся в каюту 238.
— Зачем?… — донесся до меня крик Сурена, но я уже был далеко.
И точно «Металлика»! В моих ушах и в голове жарило на полную громкость так, что нейроны мозга брали больничный. Плеер я прицепил на пояс джинсов и наматывал круги по коридору между блоками кают. Теперь я мог думать и надеяться на то, что мои мысли не смогут быть «прочитаны». Все мои действия основывались на предположениях, но больше основываться мне было не на чем.
Предположение первое: после моей выходки на командной площадке истанты могли установить за мной наблюдение. Так ли это — я не знал, но лучше было исходить из худших предположений, чтобы потом не моргать удивленно глазами.
Предположение второе: истанты могли пусть и не читать мысли, но снимать волновые импульсы мозга — это точно. Что они могли узнать по ним? Опять же я не знал, но боялся, что достаточно, чтобы остановить меня. Теперь же они слышат оглушающие волновые импульсы старины Хэтфилда с компанией — пусть попробуют отделить их от моих мыслей! А мне размышлять
под хорошую музыку не привыкать: диплом в институте я делал именно так, разве что группа была другая.
А думал я о том, что возвращаться на Землю подлецом не хочу. И под трибунал идти сволочью не согласен. Я не хотел, чтобы славных наших воинов-победителей встречали хвалебными речами и концертами, в то время как на нас на всех висела бы смерть миллионов кэссов. Нет, такого допустить нельзя.
Если истанты не хотят уничтожить клоаку, значит, надо их заставить. Но что я мог сделать? Поймать истанта, приставить ему нож к горлу (а где оно, кстати?) — и начать шантажировать его соплеменников? Боюсь, меня бы быстренько нейтрализовали — спели бы колыбельную, да такую, что я бы только на Земле очнулся, прямехонько на скамье подсудимых. Мне нужно оружие и защита. Серьезное оружие и серьезная защита. Корабль! Вот что подходило лучше всего! Корабль-истребитель с бомбами на борту. И значит, мне нужен Дэн.
Я мгновенно нашел его на внутреннем экране. Зеленая точка гонялась за желтыми. Но у меня не было связи. Связь шла через истантов. Я мог только управлять моделью пространства внутри своей головы. Мысли крутились с бешеной скоростью. Я даже не смотрел, насколько близка сейчас клоака к завершению своего формирования. На это не оставалось времени. Мне нужна связь с Дэном. И я молнией понесся в корабельный ангар.
Огромнейшее помещение ангара заполняли отголоски ругательств, смеха, скрежета и стука металла. Где-то внизу, на площадке, шел ремонт поврежденных кораблей.
В ангаре еще оставалось много запасных истребители. Четыре высоченных столба пронзали помещение, одя вниз, и на этих столбах, как шишки на елках, вили корабли. Я выскочил из транспортной трубы на дуговую площадку сверху одного из столбов и на мгно-ние замер, обалдевший. Прозрачная стена окружала стоянку истребителей со всех сторон, на всю высоту, и создавалось полное ощущение, что мы находились в открытом космосе, не защищенные ничем.
На площадке курили мужики, стряхивая пепел в консервную банку, которую кто-то успел заботливо прикрутить к решетке перил. Я выдернул один из наушников.
— Мужики, — обратился я к курившим, — нужна срочная связь с одним из кораблей!
Они переглянулись.
— А что за спешка-то? — поинтересовался один из них.
— Хреново у нас дела идут. — Рассказывать всю историю нет времени, а вот часть истории — как раз самое то. — Красные Зед начали образование кокона. Мы не можем его уничтожить, мощности бомб не хватает. Если ничего не получится — считай, война закончена… Мужики! Нет времени рассказывать, нужна
