Бойца Сука Метек знал в лицо. Этот щуплый, на вид немного вялый парень был умным и ловким солдатом.
Семья его была зажиточной. Он даже ходил в гимназию, но не окончил ее. В сентябре был на фронте, где его ранило. Метека тянуло к товарищам, но приказ Крогульца был строгим. Никаких личных контактов! Никто не должен видеть их вместе. Мниховские гестаповцы и сами не дураки, да, кроме того, им помогают шпики и фольксдойче. А они знают почти каждого человека.
Когда занятия приходились на воскресенье, шли за речку Любавку. Там искали следы зверей и людей, учились заметать свои, тренировались в снятии часовых, использовании взрывчатых материалов, ходили по азимуту… Крогулец не жалел ни себя, ни их. Впрочем, все ждали, что скоро что-то должно начаться. Что-то очень важное… Сначала говорили шепотом, а потом весть разошлась широко: армия Гитлера потерпела поражение под Москвой. Когда Крогулец услышал об этом, он только пожал плечами: одна битва не решит судьбу такой войны.
Метек явился на улицу Костюшко с бьющимся сердцем. В маленькой, плохо натопленной комнате сидел сам поручник Рысь. Метек так растерялся при виде его, что запутался, отдавая рапорт. Поручник сделал вид, что не заметил этого. Разрешил сесть, угостил сигаретой. Расспрашивал Метека о сентябрьских событиях в Мнихове, внимательно слушал ответы.
— Разбили нас, мало кто уцелел, — закончил свой рассказ Коваль.
Поручник молчал с минуту, потом вдруг спросил:
— Скажите, Молот, почему о вас говорят, что ваша семья коммунистическая?
Метек не мог потом объяснить, почему так искренне и откровенно рассказал Рысю историю своей семьи. Может, хотел, чтобы поручник поверил в искренность его желания стать солдатом? А Рысь слушал. И Метеку вдруг показалось, что ему удалось пробудить в командире понимание и симпатию.
— Достаточно, — услышал он наконец. — У меня только один вопрос: будете ли вы, как солдат, сражаться с любым врагом, который станет угрожать стране, будь то с востока или с запада?
— Так точно, ведь я принял присягу, — ответил с легкой обидой Метек. Об этом должны уже были знать.
— Я вызвал тебя, — Рысь перешел на «ты» с доброжелательной улыбкой, и у Метека отлегло от сердца, — так как мне нужны отважные, обстрелянные парни. Пришло время начать беспокоить фрицев. Есть желание?
— Я не знаю, что мог бы сделать… — Метек немного растерялся, так как думал, что Рысь ожидает от него чего-то необыкновенного.
— Об этом подумает твой новый командир.
— Новый?
— Да, командир специальной группы.
— Пан поручник, я…
— Хорошо, хорошо, не горячись. — Рысь встал, подошел к дверям. — Ягода!
На пороге появилась Ханка Шенкель, и Метек подумал, что более приятного сюрприза не могло и быть.
— Связная Ягода, — сказал Рысь, — организует тебе встречу с сержантом Крогульцем.
— Когда? — спросила Ханка, не глядя на Метека.
— Послезавтра. Ты, Молот, когда кончаешь работу?
— В шесть часов.
— Следовательно, встретитесь в шесть пятнадцать.
— У магазина Калицкого, — добавила Ханка. — Я приду со стороны рынка.
— Надеюсь, что будешь хорошим солдатом. — Поручник протянул ему руку и улыбнулся.
Закрывая за собой дверь, Коваль заметил, что Рысь бесцеремонно притянул к себе девушку. Тогда он подумал с непонятной злостью, что поручник наверняка спит с ней. Выругался и быстро пошел прочь.
Оставшись наедине, Рысь поцеловал Ханку в шею и стал играть кончиками ее волос.
— Ну как? — спросил.
— Что как?
— Как парень? Подходит Крогульцу?
— Не знаю, может быть, — ответила безразличным тоном Ханка. — Какой-то он дикий. Тебе не кажется?
— Это не помешает.
— Тебе лучше знать…
Юзеф пришел домой в воскресенье утром. Было холодно. Отец уже встал и, накинув старую куртку, растапливал на кухне печку.
— Возьму галстук, — сказал Юзеф. — Праздники подходят.
— Какие там праздники, — ворчал отец. — Приедешь в сочельник?
— Да. Ведь я всегда возвращаюсь в хату.
— Раз в неделю.
— Чаще нет времени.
— Для семьи…
Юзеф на мгновение задумался над ответом. Не хотелось ссориться.
— Ты же, пап, знаешь, как бывает, — сказал он примирительно.
— Ел уже?
— Еще нет.
— Подожди, вскипячу воду.
Когда Метек вошел на кухню, Юзеф наливал себе кофе.
— Привет. — Младший Коваль с трудом подавил зевоту.
— Как дела?
— Который час?
— Восемь. А что, ты спешишь куда-нибудь?
— Немного.
— Подожди. — В голосе Юзефа было что-то, заставившее отца остановиться в дверях комнаты. — У меня к тебе дело.
— Какое? — Метек зевнул еще раз.
— А такое, что ты суешь пальцы между дверей.
— О чем ты говоришь?
— Сам хорошо знаешь, не прикидывайся.
— Не понимаю. — Метек уже не зевал. Он стоял посредине кухни настороженный и злой.
— Не прикидывайся дурачком, — сухо сказал Юзеф.
— Чего вы, собственно, ссоритесь? — спросил отец.
— А ты, отец, знаешь, чем он в последнее время занимается?
— Знаю. — Ответ отца был неожиданным для обоих сыновей.
— Знаешь — и молчишь?! — вскрикнул Юзеф. Он был раздражен и даже не заметил, что немного повысил голос.
— А чему тут удивляться? Такова отцовская доля: должен все о сыновьях знать.
— В сентябре он подставлял свою голову под пули, — буркнул Юзеф, не давая отцу докончить, — а теперь снова ищет приключений. Диверсант…
— Откуда ты знаешь? — набросился на брата Метек. Он был поражен. — Ведь это такая тайна…
— Это мое дело откуда.
— Откуда?
— Неважно.
— Для меня важно!
— Может быть. Но ты не бойся. Знаю не из гестапо.
— Не крути!
— Послушай, — Юзеф подошел ближе, — ты думаешь, что в этом паршивом городишке действительно
