штаб армии.
— Да ведь их ищут! — воскликнул командующий армией. — Немедленно телеграмму в штаб Ленфронта и штаб флота!
В родной полк вернулись на рассвете. Изможденные, усталые. К ним бросились летчики, и по глазам друзей Преображенский и Хохлов поняли, как рады их возвращению.
Почти сутки спал командир. Потом, открыв глаза, сразу взялся за телефон. Аппарат молчал: начальник штаба приказал отключить, боясь, что кто-нибудь разбудит командира. Преображенский пошел в штаб, накинулся на капитана, но осекся, увидев красные от бессонницы глаза офицера.
— Что делаете? — поостыв, спросил полковник.
— Видите, — Бородавка протянул ладони, — мозоли натер. Все бумаги пишу. Отовсюду запрашивают: где Преображенский, где Хохлов, да что с ними?
— Ну-ну, — примирительно сказал командир, — сообщи, что живы-здоровы и сейчас же начнем работать.
Через минуту командир уже приказывал начальнику штаба проверить на всех самолетах бортпайки.
Инженер, когда показали, где оставлен самолет, спросил:
— Сможем ли его вытянуть оттуда?
— Сможете, — ответил Преображенский. — ДБ еще послужит.
Флагманский бомбардировщик отремонтировали, и скоро Преображенский снова вылетел на нем.
В полк доставили новые авиационные мины. Первая постановка была доверена Краснознаменной эскадрилье. Плоткин и штурман Рысенко мастерски выполнили задание. Затем разбор и уже массовая постановка. Как и в начале зимы, Пятков и Шевченко сорок пять минут кружили под стволами всех зениток над портом, время от времени сбрасывая по одной бомбе. Вся система ПВО 'настроилась' на их самолет, одиноко галсирующий (Шевченко говорил: вальсирующий) над кораблями. А в это время другие ДБ-3 при лунном освещении выставили мины на самом оживленном фарватере. Сто сорок самолето-вылетов совершили гвардейцы в этот район. Агентурная разведка донесла о значительных и неожиданных для противника потерях гитлеровских судов на неизвестно кем и когда выставленных минах.
Тяжело терять боевых друзей в бою. Еще тяжелее' когда это случается после боя.
Седьмого марта сорок второго года Михаил Плоткин' Рысенко и стрелок-радист Кудряшов возвращались иа района Хельсинки. Остались позади 'мессершмитты' прожектора, зенитный огонь. Под крыльями — наша территория. И вдруг висевший в хвосте бомбардировщик Бабушкина, потеряв, видимо, ориентировку, рванулся вперед под винты ведущего, и два самолета, разрушаясь' полетели вниз. Погибли Плоткин, Рысенко, Кудряшов ж штурман ведомой машины Надха.
Героя Советского Союза гвардии майора М. П. Плоткина хоронила вся Балтика. По Невскому прошла многотысячная процессия, в рядах которой были авиаторы, моряки, бойцы Красной Армии, рабочие предприятий… Впереди шли командующий флотом и командующий ВВС.
Тяжелейшее испытание выпало в этом полете и на долю воспитанника полка Василия Лучникова.
Над военно-морской базой противника осколком повредило рацию. Когда пересекли линию фронта, Лучников сбросил парашют, чтобы было удобнее ремонтировать рацию, и взял отвертку. В эту минуту раздался треск, и бомбардировщик стал разваливаться. Василия без парашюта выбросило из фюзеляжа. Тысячу двести метров он летел в плоском штопоре. Когда земля стала ближе, Василий выбросил в сторону правую руку. Штопор прекратился. Последней мыслью было упасть так, чтобы не удариться головой. Если есть один шанс из миллиона — надо попытаться использовать его.
Он попал в глубокий снег, прикрывший топкое болото, и остался жив. Но на этом испытание не кончилось. Операция, которой Лучников подвергся после своего фантастического падения, стоила стрелку- радисту ступней обеих ног и кистей обеих рук.
Командующий Краснознаменным Балтийским флотом В. Ф. Трибун в госпитале в присутствии Преображенского и Ефремова вручил Лучникову награду за доблесть и геройство, проявленные во многих боях, — орден Красного Знамени.
Василий долго кочевал по госпиталям. Много читал. Закончил десятилетку. Сдал экзамены в Московский юридический институт. Четыре года спустя дипломированный юрист Василий Лучников в Ленинградском районе столицы был избран народным судьей. Затем он много лет возглавлял отдел кадров одного крупного московского треста. У Василия хорошая, дружная семья. Еще когда учился, познакомился Василий с Леной — студенткой педагогического института. Сейчас Елена Дмитриевна — директор средней школы. Дочь Лучниковых Ирина научный сотрудник Физического института Академии наук СССР, сын Александр инженер…
Но все это было через годы, а тогда, в марте сорок второго, война продолжалась. Третью гвардейскую Краснознаменную вел в бой Иван Борзов.
В бой летят коммунистами
На партийном собрании по боевой характеристике принимали в члены партии Ивана Борзова и Николая Иванова.
Оба дрались с первого дня войны. Отвага Борзова служила примером летчикам. Воздушным стрелком начал Отечественную сержант Николай Иванов, потом заменял раненых и погибших штурманов, а когда Борзов после гибели М. Н. Плоткина принял командование третьей Краснознаменной эскадрильей, Иванов занял место в штурманской кабине дальнего гвардейского бомбардировщика.
Слово попросил член партийного бюро Герой Советского Союза Петр Ильич Хохлов.
— У пехотинцев есть правило, — сказал флаг-штурман, — в разведку брать только самых стойких и самых честных, чтобы не подвели. Если бы мне довелось идти в разведку на самое опасное дело, я бы хотел быть вместе с Иваном Ивановичем Борзовым, с Николаем Дмитриевичем Ивановым…
Борзов и Иванов были единогласно приняты в партию,
…Раздалась тревога. Борзов и Иванов летели в бой коммунистами.
Потери в полку возросли. Особенно остро встала штурманская проблема. Случалось, штурманы, вернувшись с боевого задания на одном самолете, сразу вылетали в составе другого экипажа. Пошли навстречу и капитану Д. Д. Бородавка: он получил возможность летать на боевые задания. Хохлов знал, как Бородавка мастерски работал с картой и навигационными инструментами, хорошо стрелял из пулемета. И летал он смело. А после вылетов начальник штаба отрабатывал документы проведенной операции и готовил материалы к следующей.
Одним из умелых штабистов был коммунист Д. Д. Бородавка. В докладах таких опытных летчиков, как Борзов, Дроздов, Пятков, он умел найти то, что помогало быстрее войти в строй молодым; у новичков обнаруживал сходные ошибки и на разборах мог дать наставления в советы, исполнение которых летчики считали для себя обязательными. И другие офицеры штаба полностью от давались службе и летали — кто штурманом, кто стрелком-радистом. Ведь потери не сразу удавалось ликвидировать за счет свежего пополнения. t Никто не мог бы сказать, когда отдыхали штабные офицеры. Если туман застилал Балтику и в воздух не;Поднимались самолеты, летчики и штурманы отсыпались за прошлое и впрок. А штаб работал. Разведчики обрабатывали разрозненные данные. Операторы обдумывали каждую деталь намеченного рейда по фашистским тылам, начальник штаба изучал район и в то же время думал, как новым тактическим приемом избежать потерь над кораблями противника.
В боях люди узнаются быстро. Борзов каждого летчика оценивал в опасной обстановке. Были они совершенно разными по характеру. Николай Иванов многим казался бесшабашным. Разгонин — застенчивым парнишкой. Пяткова считали чрезмерно осторожным, кое-кто даже его называл 'инструкцией'. Бывало, прогреваются двигатели, ведущий запрашивает о готовности, все отвечают 'готовы', а Пятков ровным голосом докладывает:
— Еще минуту положено на прогрев.
— Ну и буквоед, — скажет ведущий.
