— Начальник дал, сказал, чтобы мы выпили чаю.
— Просто ему самому захотелось, а поставить лень. Ты поставишь чайник? Мне тут совсем немного осталось…
Я налила в чайник воды, ополоснула заварочный чайник и стала ждать, когда закипит вода. Сверток оставался лежать на столе. Мне было страшно до него дотрагиваться.
— Все, подсчитала! Чайник закипел?
— Еще нет.
— А чем нас начальник порадовал? Ты что, не посмотрела еще? Открывай.
— Тут, кажется, конфеты, — сказала я как можно равнодушнее.
— Ой, прелесть какая! Саша, ты только посмотри, как они называются. «Саня»!
Действительно, на большой коробке с шоколадными конфетами был нарисован портрет девушки в красном платье, она смотрела чуть в сторону и невозможно было понять выражение ее глаз, а на торце коробки латинскими буквами было написано «Саня».
— Ты только посмотри, она же на тебя похожа: твои серые глаза, прямой нос, немного пухлые губы, высокие скулы, золотистые волосы, только у нее длинные. А у тебя были длинные волосы?
— Были, только я их отрезала ножом.
— Ножом?!!
— Ну, что ты на меня смотришь так испуганно? Да, ножом, ножниц под рукой не оказалось. А потом голову побрила бритвой, она была очень тупая, я еще сильно порезалась с непривычки. Как только мужчины бреются каждый день?
Людмила молча с ужасом смотрела на меня. На мое счастье в этот момент закипел чайник, и я смогла отвернуться к окну, скоро мои руки перестали дрожать, даже удалось заварить чай, не пролив ни капли воды.
Дверь позади меня отворилась, в нашу комнату зашел наш начальник, я, не сказав ни слова, взяла еще одну чашку и налила всем чай.
— Очень красивая коробка, Максим Николаевич, спасибо.
— Рад, что вам понравилась, а конфеткой угостите?
— Конечно, только вот сейчас открою.
Повозившись немного, мне удалось снять целлофановую упаковку. Пока я низко склонялась над коробкой, мои щеки перестали гореть и приобрели нормальный цвет. Людмила за моей спиной в это время наливала чай начальнику, пока он пил чай, она развлекала его подробным описанием процесса составления сметы расходов и доходов нашего Центра на ближайшие месяцы. Едва Людмила успевала составить смету и отнести отпечатанный вариант в бухгалтерию вышестоящей организации, как наутро раздавался звонок, и милый женский голос просил подозвать к телефону Людмилу Александровну. Людмила подходила к телефону, чуть слышно вздыхала, брала листок бумаги и начинала записывать очередные изменения, которые предстояло внести в очередной вариант сметы. Первые три варианта она рассчитывала на бумаге, потом отдавала секретарше Наташе, которая должна была впечатать в соответствующий бланк. При этом, пишущую машинку еще предстояло занять в соседней организации, так как своей у нашего Центра еще не было, так как смета расходов для нас еще не была утверждена. Словом, получался какой-то заколдованный круг. Видя ежедневные мучения добросовестной Людмилы, я, вооружившись учебником, выяснила, как строятся таблицы, и, провозившись целый день, создала необходимый бланк в памяти нашего компьютера. Теперь для Милы уже не составляло особого труда создать очередной вариант финансового документа.
Я осторожно пила свой чай, когда мой начальник вспомнил о моем существовании. Можно подумать, что мне мало утреннего разноса!
— Александра Алексеевна, какие у вас планы на сегодняшний день?
— Необходимо дозвониться до фирмы, мы хотели заказать канцтовары. Просили перезвонить после обеда.
— Почему такие сложности? В Москве, что, стало мало канцелярских товаров?
— Нет, конечно, но там они наиболее дешевые и склад у них расположен недалеко, поэтому доставка обойдется дешевле.
— Александра, ты крохоборствуешь!
— Вовсе нет! Я запросила прайс-листы на товары у некоторых фирм, потом просчитала, и у меня получилось, что мы выгадаем на этом…
Я повернулась к своему столу, нашла нужный листок бумаги и стала доказывать свои расчеты со всеми необходимыми выкладками. Надеюсь, теперь ему стало ясно. Сложив листок бумаги вдвое, я подняла глаза на начальника. Его темно-серые глаза, опушенные густыми темными ресницами, пристально меня рассматривали, даже не меня, а мой рот. Непонятно, что его так заинтересовало. Непохоже, чтобы раньше он сомневался в моей способности говорить. Он смотрит на меня так, будто я говорю с ним по-китайски. Я замолчала, прервав свои рассуждения на полуслове. Ага, очнулся! Шеф резко моргнул и уже более осмысленно на меня посмотрел.
— Вы согласитесь теперь, что я права?
— Все, что ты сказала, очень разумно.
— Рада, что мне удалось вас убедить.
Могу руку дать на отсечение, что он не слышал ни слова! Нужно пойти посмотреть на себя в зеркало, может быть у меня губы испачканы в шоколаде? Иначе, почему он так пристально на меня смотрел?
Шеф слегка помедлил, лениво поднялся, перекинулся с Милой парой слов и ушел в свой кабинет. Я тут же вышла в коридор, у самой лестницы там висело зеркало. Странно, но на лице у меня ничего не было. Губы, как губы, что он так на меня смотрел?
Мила сидела за своим столом, углубившись в свои расчеты. Дверь в кабинет начальника была широко распахнута.
— Мила, толкни дверь, я хочу распечатать письмо, принтер будет шуметь, а мне не хочется мешать начальнику.
— Шуми на здоровье, он ушел в мэрию на совещание.
Принтер с противным лязганьем печатал строчки официального письма, казалось, что ему самому не нравится шум, им производимый.
— Что же он так скрежещет?
— Он старый.
— Это не дает ему право так шуметь. Они, что, все так скрипят?
— Да нет, просто, когда образовывался наш Центр, то нам передали с баланса на баланс какое-то имущество, чтобы мы могли начать работу. Естественно, что нам передали не лучшее.
— А когда мы сможем еще купить? Ведь мы же с тобой добились решения вопроса по оргтехнике.
— Добились, но сначала надо…
— Утвердить смету.
— Правильно, умница, ты же все сама понимаешь, и тете Миле не надо тебе ничего объяснять.
— Тетя Мила, объясни мне, пожалуйста, почему он нас взял к себе работать и держит здесь, словно не может без нас обойтись?
— Максиму Николаевичу очень нравится, когда ты поднимаешь телефонную трубку и официальным голосом произносишь: «Центр лицензирования… Вас слушают». У тебя очень внушительно это получается.
— Ты все шутишь, а я говорю совершенно серьезно.
Людмила резко подняла голову и посмотрела на меня. Было видно, что резкая смена разговора обескуражила ее. Если нужно что-то выведать у человека, нужно делать именно так: задавать интересующий тебя вопрос неожиданно, тогда получишь правдивый ответ. Ибо если человек начнет задумываться, то будет придумывать как бы половчее тебе все разъяснить или скрыть от тебя что-то. Ну вот, не получилось, Людмила задумалась над моими словами.
— Мы с тобой хорошо работаем.
— Теперь да. Можно сказать, научились. Но в нашем Центре полно более квалифицированных людей. Девчонки из лицензионного отдела почти все знают и умеют работать на компьютере. Меня еще обучать приходилось.
