что страх, внушаемый епископам графами Тулузы, Фуа[193] и некоторых других областей, и другие человеческие побуждения препятствовали строгому исполнению тех мер, которые были утверждены против еретиков Веронским собором. Поэтому он воспользовался правом, которое, по- видимому, ему давало такое положение дела, чтобы послать на места комиссаров с поручением исправить зло, которому епископы не оказали противодействия.
III. Между тем папа не решился лишить самих епископов руководства этими делами, так как он знал, что оно принадлежало им по божественному праву. Но действие средств, изобретенных его политикой, было таково, что с течением времени епископская власть впала в состояние почти полного ничтожества, как это мы увидим в дальнейшем изложении этой Истории.
IV. Иннокентий III не желал давать учреждаемой им инквизиции форму и устойчивость постоянной и непрерывной корпорации из боязни, чтобы она не была плохо принята и чтобы основные положения, которые он хотел установить, не встретили слишком большого сопротивления. Он удовольствовался образованием особой комиссии, будучи убежден, что время поможет завершить и упрочить его дело. Мы видим здесь, что глава Церкви вел себя с большой осторожностью и искусно устанавливал основы инквизиции, чтобы его преемники были в состоянии продолжать воздвигать начатое им здание, если смерть помешает ему его докончить, что и случилось как раз в середине его предприятия.
Статья вторая
СОЗДАННАЯ ИННОКЕНТИЕМ III КОМИССИЯ ДЛЯ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ И НАКАЗАНИЯ ЕРЕТИКОВ НАРБОННСКОЙ ГАЛЛИИ
I. В 1203 году папа поручил цистерцианским[194] монахам монастыря Фонфруад в Нарбоннской Галлии Пьеру де Кастельно[195] и Раулю проповедовать против ереси альбигойцев.
Их проповеди не оказались бесполезными, как это доказывает один подлинный документ, который Гильом Катель[196] включил в свою Историю графов Тулузы и который был подписан 11 марта 1203 года, что соответствует 1204 году, так как в то время во Франции стали обозначать начало года со дня Пасхи. Из этого документа видно, что на обращенную к двум посланным папы просьбу жителей города Тулузы подтвердить его именем некоторые приобретенные ими привилегии Пьер и Рауль обещали это сделать только в том случае, если жители клятвенно обязуются всеми силами поддерживать католическую религию и бороться с ересью. Этот обет должен был доказать папе незапятнанность их веры; если же они отказались бы его дать, то они должны были подвергнуться наказанию как еретики.[197]
II. Успехи, достигнутые Пьером и Раулем в их миссии, показались папе благоприятной предпосылкой для приведения в исполнение составленного им плана учредить в католической Церкви независимых от епископата инквизиторов, которые имели бы право преследовать еретиков как делегаты святого престола. 4 июня седьмого года своего папства (что соответствует 29 мая 1204 года) он назначил в качестве апостолических легатов аббата цистерцианцев и двух монахов, Пьера и Рауля. Изложив в своей учредительной булле, под видом аллегории, несчастия, причиненные беспечностью епископов, и признав, что в цистерцианском ордене имеется несколько духовных лиц, образованных и полных рвения, Иннокентий III объявлял аббату, что после совещания с кардиналами решил поручить ему труд по искоренению ереси, и повелевал ему принять все необходимые меры, чтобы еретики были приведены вновь в католическую веру, а те, кто откажется подчиниться, по отлучении их от Церкви были преданы в руки светской власти. Это наказание должно было сопровождаться конфискацией имущества и объявлением их самих вне закона. Для облегчения выполнения приказов святого престола комиссары должны были обязать именем папы короля Франции Филиппа II[198] и его старшего сына Людовика,[199] графов, виконтов и баронов королевства преследовать еретиков и обещать им в награду за их рвение к святому учению, что им будут дарованы святым престолом полные индульгенции, подобные тем, которые получали христиане, лично отправлявшиеся в Святую землю сражаться с неверными. Чтобы поставить этих трех монахов в возможность выполнить с успехом поручаемую им миссию, папа облек их всеми необходимыми полномочиями в церковных провинциях Экса,[200] Арля,[201] Нарбонны[202] и в других епархиях, где находились еретики, и дал им право упразднять или учреждать то, что они найдут нужным для своей цели, а также для наказания по церковным канонам тех, кто будет этому противиться. Он только рекомендовал в случаях важных и сомнительных обращаться к святому престолу и действовать по меньшей мере вдвоем, когда окажется невозможным действовать всем сообща.
III. Облекая аббата и двух других цистерцианских монахов столь широкими полномочиями, папа предписывал Филиппу II помогать его уполномоченным в их предприятии. Он приглашал его конфисковать имущество графов, виконтов, баронов и других жителей, о которых составилось убеждение, что они покровительствуют ереси или не прилагают усилий для ее уничтожения, и даже, если это будет необходимо, послать предполагаемого наследника своей короны, во главе войска, против еретиков, чтобы устрашить их по крайней мере светским оружием, если церковные анафемы окажутся бессильными для их обращения.[203]
IV. Папские легаты испытали довольно большие затруднения, потому что их поручение не понравилось епископам. Король Франции не принял в этом деле участия; графы Тулузы, Фуа, Безье, Комменжа,[204] Каркассона[205] и другие сеньоры этих провинций, видя, что альбигойцы необыкновенно умножились, и будучи убеждены, что лишь небольшое их число согласится добровольно обратиться, отказались изгнать людей, потеря которых должна была ослабить населенность их государств и, следовательно, повредить их собственным интересам. Эта причина тем более способна была удержать их, что эти еретики были в общем спокойные и покорные подданные.
V. Когда главный легат цистерцианский аббат Арно (потом бывший архиепископом Нарбонны) был принужден отлучиться и оставить Пьера и Рауля в Тулузе одних, последние вскоре заметили, что миссия их не имеет того успеха, которого они хотели и обещали достигнуть. Пьер, отказавшийся от архидиаконства в Магелоне[206] для принятия монашества, любил уединение; он написал папе, прося позволения вернуться в свой монастырь Фонфруад. Иннокентий III ему отказал в этом и в письме от 26 января 1205 года даже увещевал его продолжать порученное ему дело с новым рвением. В то же время он отправил новые бреве:[207] Филиппу II, чтобы упрекнуть его в равнодушии, и архиепископу Нарбонны и епископу Безье, чтобы заклеймить позором их поведение, которого они держались по отношению к его легатам.[208]
VI. Пьер де Кастельно и Рауль начали поучать еретиков; они имели также совещание с главарями этих фанатиков, известными под именем совершенных; но число тех, кого они обратили, было незначительно. Арно, пользуясь полномочиями, полученными им от святого престола, приказал явиться в нему двенадцати аббатам своего ордена, выбранным капитулом в 1206 году. Во время своего пребывания в Монпелье[209] они допустили также к своим работам двух испанцев, рвение которых побуждало их проповедовать еретикам и которые впоследствии сделались знаменитыми. Первый, известный под именем Диего Асевес, был епископом Осмы, возвращавшимся из Рима в свою епархию, а другой был Доминго де Гусман,[210] каноник-монах ордена св. Августина[211] и помощник приора [212] в кафедральном соборе той же епархии, сопровождавший епископа в его путешествии. Те и другие обратили нескольких альбигойцев. Когда испанский епископ решил переправиться через границу, он позволил св. Доминику остаться во Франции. Диего Асевес умер в Осме 30 декабря 1207 года, как это значится в его эпитафии.[213]
VII. Крупные феодалы Прованса и Нарбоннской Галлии были тогда почти постоянно в войне друг с другом. Когда папские легаты потребовали от них преследования в их владениях упорных еретиков, эти сеньоры им возразили, что они не могут выполнить приказаний папы вследствие войны, которую они
