затаила дыхание. Другой рукой он откинул влажную прядь волос с ее лица, но Элламария даже не посмотрела в его сторону. Правда, и вырываться, как он ожидал, не стала.
Время шло, а они продолжали сидеть в молчании. Бобу показалось, что Элламария уже не плачет, однако обнять ее крепче или тем более поцеловать он боялся из опасения, что она снова оттолкнет его.
Наконец, когда стрелки часов приблизились к полуночи, Боб решил приготовить кофе. Может, тогда им удастся поговорить.
Он пошел на кухню.
— Боб, — донесся вслед ее шепот.
Он остановился как вкопанный, затем медленно повернулся.
Элламария по-прежнему смотрела на камин, и он даже подумал, уж не почудился ли ему ее голос. И вдруг она снова позвала его.
Осторожно ступая, Боб подошел к ней. Элламария подняла голову, и в ее глазах он увидел такую нескрываемую муку, что его сердце вмиг оборвалось и он позабыл обо всем на свете.
— Боб, — повторила она и вдруг сама прижалась к нему, уткнувшись лицом в его ноги. Ее тело содрогалось от сдерживаемых рыданий.
Боб быстро опустился на колени, обхватил ее заплаканное лицо ладонями и прижал к своему плечу. И тут Элламарию словно прорвало. Она плакала и плакала не останавливаясь, при этом все теснее прижимаясь к Бобу, и словно в бреду снова и снова повторяла его имя.
Бобу казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она успокоилась. Затем он осторожно поднял ее и уложил на диван. Руки актрисы были совсем ледяные, а тело сотрясала дрожь. Сев рядом, он взял се руки в свои, пытаясь согреть их. Элламария же поднесла его руки к губам и принялась покрывать горячими поцелуями; он никогда еще не видел ее в таком состоянии.
— О Боб, Боб, Боб! — словно заклинала Элламария. — Не бросай меня. Пожалуйста, не бросай меня. Не уходи. — Она подняла голову и с трепетом вгляделась в его лицо. — Пообещай мне, пожалуйста. Скажи, что не оставишь меня!
— Милая, — заговорил он. — Родная, ну конечно, я никогда тебя не оставлю. Никогда. Ни на минуту.
Прижав Элламарию к себе, он качал ее словно младенца.
— Прости меня. Боб, прости, — причитала она. — Прости. Но только не покидай меня.
— Успокойся, любимая, — утешал он. — Я здесь, с тобой.
Подняв на него измученные глаза, Элламария поправила воротничок его сорочки.
— Ты меня любишь, Боб? Правда? Пожалуйста, скажи, что это так. Ты ведь любишь меня?
— Милая, ты ведь сама знаешь, что да.
— Скажи, — молила Элламария. — Я хочу это слышать.
— Я люблю тебя, Элламария, — пылко сказал он. — Больше жизни люблю.
Она поперхнулась и зашлась в рыданиях.
— Обними меня. Боб, — умоляла она. — Обними крепче.
Он притянул ее к себе, так что Элламария оказалась почти у него на коленях, и нежно поцеловал ее волосы.
— Прости меня, любимая, я не хотел причинить тебе боль. Клянусь, что никогда больше не обижу тебя.
Элламария отшатнулась от него и посмотрела ему в глаза. Затем замотала головой, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
Боб обнял ее за плечи.
— Что случилось, Элламария? Скажи мне.
Ее губы опять предательски задрожали, лицо сморщилось, и Боб подумал, что она снова расплачется. Но на сей раз актриса сумела овладеть собой. Ее грудь судорожно вздымалась, а дыхание стало прерывистым.
— В чем дело, Элламария? — взволнованно спросил Боб.
— О, Боб! — всхлипнула она. — Если бы ты только знал, как мне плохо! Господи, ведь я даже сказать об этом не могу! Нет, не могу… — Ее плечи затряслись.
— Успокойся, милая, — участливо уговаривал Боб. — Постарайся взять себя в руки. Ты должна все мне рассказать. Вот увидишь, тебе станет легче.
Судорожно сглотнув, Элламария набрала в грудь побольше воздуха и… в отчаянии покачала головой. Нет, ничего не получится.
— Не бойся, родная моя. Все будет хорошо.
— Это было так страшно, — залопотала Элламария. — Я просто обезумела.
— Но почему? Что это было? Скажи, не бойся, — увещевающим тоном говорил Боб. — Не торопись, расскажи обо всем по порядку.
Элламария в отчаянии заломила руки.
— Не могу. Боб! Не могу.
— Ну и ладно. — Он махнул рукой. — Давай тогда вообще забудем об этом. Будем считать, что ничего не случилось.
Глаза Элламарии сверкнули.
— Меня изнасиловали. Боб! — вскричала она. — Изнасиловали, понимаешь? Осквернили! Опоганили!
— Перестань! — взвился Боб.
— Изнасиловали, изнасиловали, — как в бреду бормотала Элламария.
Боб обнял ее и, сжав в объятиях, прижался головой к ее плечу; он не хотел, чтобы Элламария видела сейчас его лицо. Слепо глядя перед собой, он пытался вникнуть в смысл сказанных ею ужасных слов, одновременно отгоняя прочь бешеную ярость, которая душила его и застилала глаза.
— Когда это случилось? — наконец прохрипел он. — Скажи мне, Элламария, когда?
— В ту самую ночь, когда твоя жена приходила на спектакль, — выдавила она сквозь слезы. — Я была дома одна, и я подумала, что… это ты. Что ты забыл свои ключ. Я его впустила. Дверь… я открыла, и он меня толкнул… У него был нож… Я умоляла его пощадить меня, но он… О, Боб, как это ужасно! Ты не представляешь, что я пережила! Но только не бросай меня, Боб! Пожалуйста, умоляю тебя, не оставляй меня!
Он прижал ее к себе и зашептал:
— Не бойся, мое солнышко, я никогда больше не уйду.
Я всегда буду с тобой. О, Элламария, любовь моя, ведь, будь я с тобой в ту ночь, ничего бы не случилось. Что же я наделал? Что тебе пришлось пережить из-за меня! Прости меня, родная. Господи, как мне искупить свою вину?
— Только обними меня крепче, — шептала Элламария. — И скажи, что не разлюбил меня. Что по- прежнему меня любишь.
— Ну конечно, люблю, родненькая моя. И всегда буду любить.
— Нет! — вскричала она, отталкивая его. — Этого не может быть. После всего этого…
— Не говори глупости. — Боб снова попытался привлечь ее к себе. — Ты моя самая любимая на свете. Я всегда буду с тобой.
— Нет! — твердо сказала Элламария. — Ничего у нас не выйдет. Боб. Я беременна. Ты слышишь? Беременна!
Боб и Элламария просидели едва ли не всю ночь, то плача, то разговаривая; до рассвета никто из них так и не сомкнул глаз. Никогда они еще не были так близки, как той ночью.
Забрезжил рассвет, и только тогда у Боба хватило мужества задать вопрос, который мучил его всю ночь.
— А ты не думала об аборте? — осторожно спросил он, памятуя о кошмаре, что выпал на долю бедняжки Кейт. — Не знаю, может ли это быть выходом из положения, но все-таки…
Элламария кивнула:
— Да, конечно. — Она опустила голову и невидящим взглядом уставилась на свои колени.
