Она совершенно не чувствовала голода, но голова после вина слегка кружилась.
– Вы меня заинтриговали, – сказала она, решившись посмотреть в глаза спутнику.
Макс засмеялся, слегка наклонился над столом и, указывая легким кивком на прочих посетителей, сказал:
– Если спросить их, они бы ответили, что вы интересуете их значительно больше, чем я.
– Лишь потому, что пришла с вами, – возразила Рианон.
– А это дает мне известные преимущества, – парировал Макс. – Например, я могу просто спросить, кто вы.
– Вы уже знаете, кто я.
От нее не укрылось, с какой легкостью Макс перевел разговор с себя на нее. А тот улыбался:
– Я считал, что англичане любят недоговаривать.
– Верно, – заметила Рианон, – но с вами, американцами, ни в чем нельзя быть уверенными.
Макс опять рассмеялся и отхлебнул вина.
– Мне говорили, в Лондоне вы делаете неплохую программу на телевидении, – сказал он.
– Это уже в прошлом, – поправила его Рианон. – Меня уволили как раз перед отъездом.
Его удивление, как и сочувствие, казалось неподдельным. Он кивнул и сказал:
– Это объясняет кое-что из того, что я слышал в ваших телефонных переговорах. Как по-вашему, будет сложно найти новую работу?
Она пожала плечами:
– Не знаю. Когда-то я занималась музыкальными конкурсами, но вообще-то это не мой профиль. Честно говоря, я надеялась подыскать что-нибудь здесь. Господи, что я болтаю… – Она вдруг смутилась и усмехнулась, чтобы скрыть это. – Понимаете, всем на свете хочется создать в Лос-Анджелесе что-нибудь грандиозное, вот и я не исключение. Дело в том, что, когда ты здесь, все проекты почему-то кажутся возможными. Но, конечно, все это пустые мечты, ведь разрешения на работу у меня нет и шансов получить его – никаких.
– А вы пытались? – спросил Макс. Она покачала головой:
– Даже не знаю, с чего начать.
– Тогда я попрошу, чтобы Ула связала вас с юристами, которые занимаются вопросами иммиграции. Посмотрим, может, добыть разрешение не так сложно, как вы думаете.
Рианон удивленно поблагодарила его.
Ей показалось, что Романов хочет что-то добавить, но потом как будто передумал и уставился на собственные пальцы, сжимавшие бокал.
Его лицо было близко-близко. Длинные ресницы, славянский нос, тяжелая челюсть, полные губы. Она вдруг так захотела его, что почти почувствовала вкус его губ, тепло его дыхания, тяжесть его тела, мощь его пениса… Рианон с трудом остановила разгулявшееся воображение и приказала себе сменить тему.
Прошло несколько минут. Наконец она нарушила молчание:
– Я чем-то обидела вас?
Он поднял глаза, но лицо оставалось непроницаемым. Свет свечей отражался в зрачках.
– Извините меня, – сказал он. – Я…
– Ну как дела, господа? – прервала его Синди, явившаяся, чтобы извлечь бутылку из стоявшего у столика ведерка со льдом. – Принести что-нибудь?
Недовольство Макса было настолько явным, что девушка побледнела.
Рианон взяла у нее бутылку, поблагодарила и сказала, что им ничего не нужно. Когда официантка отошла, Рианон сама наполнила бокалы до краев и опять опустила бутылку в лед. Вновь взглянув на Макса, она увидела, что он тихо смеется.
– Вы меня пугаете, – сказала она.
– Неужели?
Рианон задумалась на миг.
– Вы хотите, чтобы я вас боялась?
– Нет.
– В первую встречу вы меня по-настоящему напугали.
– Мне извиниться еще раз?
Она покачала головой:
– Не стоит. – Потом задумчиво произнесла: – Хотела бы я знать, боится ли вас Галина. Пожалуй, стоит у нее спросить.
Макс хмыкнул:
– Не родился еще тот человек, которого бы испугалась Галина. Готов поклясться, что страх ей вообще неведом.
