усмехнулся. – Понимаю, что поступил неправильно, но я не знал, что делать. Я до смерти боялся, что у Марины было помутнение рассудка и что оно может повториться. Не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. Марина не должна была страдать. – Лицо его потемнело от гнева. – Каролин пыталась предупредить меня, а я…
– Ш-ш-ш. – Рианон приложила палец к губам. – Не стоит обвинять себя, все равно ничего не изменить. Нужно думать о будущем, найти какой-то щадящий способ помочь Марине оправиться. Дочь любит тебя, и твоя любовь ей поможет. – Помолчав, она спросила: – Как она отнесется к тому, что случилось с Галиной?
Макс понурил голову.
– Не знаю. В последнее время они отнюдь не были близки, но как Марина воспримет ее смерть, предсказать невозможно.
Макс долго смотрел в глаза Рианон, словно в них мог почерпнуть ответы на терзавшие его вопросы. А думал он о том, что никогда прежде – с тех пор как стал взрослым – он не испытывал такой необходимости поделиться собой с другим человеком, не нуждался так остро в доверии и любви.
– Ты знал, что она использовала бабушкины страдания для того, чтобы заставить тебя жалеть ее? – спросила Рианон.
– Знал, – кивнул он. – Но знаешь, с этой ложью мы все жили так долго, что она начала восприниматься как правда. В мире много людей, которые получают удовольствие от страданий, поэтому я считал своей задачей не допустить, чтобы это зашло слишком далеко. Раза два Галина переходила все границы, но, в общем, я считал, что контролирую ситуацию. Морис? Ну, он-то видел во всем этом возможность осложнить мне жизнь, так что его это устраивало. Они оба знали о Марине…
Макс перевел дыхание и заглянул в глаза Рианон. Она улыбнулась:
– Ты забыл, про нее нечего было знать.
Он тоже улыбнулся. По глазам мужчины было видно, насколько легче ему от ее слов, и Рианон почувствовала тепло.
– Значит, Галина все же шантажировала тебя? – спросила она.
– Нет. Я позаботился об этом. Перед свадьбой дал Галине понять, что если она попробует меня шантажировать, я вышвырну ее прежде, чем она успеет собрать чемоданы.
– Тогда я не понимаю, почему ты на ней женился, – пробормотала Рианон.
Он улыбнулся:
– Теперь и я не понимаю. Вообще-то у меня было много причин. В частности, этого хотели Марина и Алекс. Это было нужно моему деду и ее бабке. Это просто казалось чем-то естественным. К тому же, – он пожал плечами, – я заботился о ней. Галина была мне родной, несмотря на все, что я знал о ней, о ее наклонностях, ее лжи. Она была одинока. Кроме меня, у нее никого не было. Она была частью моей жизни едва ли не с тех пор, как я себя помню. Впрочем, я над этим не задумывался. Она была рядом, дети были рядом, так что женитьба была просто в порядке вещей. А когда появилась ты, поздно было поворачивать назад. Все было готово к свадьбе, дети счастливы, Галина счастлива… Я не видел путей к отступлению.
Он погладил Рианон по щеке.
– Приляг со мной, – попросила она. – Хочу, чтобы ты был рядом.
Они долго лежали, держась за руки и беседуя о происшедшем. Наконец подъехал джип.
– Кто это там? – спросила Рианон.
– Надо пойти посмотреть, – отозвался Макс. – Поспи, я скоро вернусь.
Когда Макс появился на крыльце, к дому уже шагали Эллис и Рамон.
– Коронер, или как там его называют в этой стране, еще там, – сообщил Эллис. – Когда он закончит дознание, ее отнесут в самолет. Полицейские хотят тебя видеть.
Макс бросил быстрый взгляд в сторону коттеджа, где эксперты проводили предварительный осмотр тела. Увидев, что приближается Энди, он сказал:
– Я не буду делать заявлений для прессы, так что организационные вопросы оставляю на ваше усмотрение. Боюсь, вашей главной головной болью, по крайней мере в ближайшие дни, будут зеваки. Они, несомненно, очень скоро узнают, что в вашем заповеднике рассталась с жизнью Галина Казимир.
– Мы справимся, – заверил его Энди. – Вот только как лучше – самоубийство или несчастный случай?
Макс вздохнул. Оба варианта будут стоить ему нервов.
– Что вы скажете о несчастном случае? – осведомился он. – Вы понесете убытки?
– Наверное, мы потеряем больше, чем если бы это назвали самоубийством, – откровенно признался Энди.
– Хорошо, я поговорю с коронером.
– Когда ты выезжаешь? – поинтересовался Эллис. Макс повернулся к нему:
– Чем раньше, тем лучше. Во всяком случае сегодня.
Эллис удивился:
– Разве Рианон в состоянии перенести перелет?
– Она не полетит, – отозвался Макс.
Когда Макс вернулся с допроса, Рианон лежала в той же позе, в какой он оставил ее. Огромные глаза на бледном измученном лице.
