рисковать, затевать что-то новое. А сейчас нечего терять. Наверное, пришла пора решительных действий. Мы с тобой лучшие годы жизни отдали телевидению, не исключено, что и все остальные отдадим этой работе, но именно сейчас есть сколько-то свободного времени, а это может означать, что кто-то, кто знает больше нас, хочет наставить своих чад на путь истинный.
Рианон улыбнулась:
– Конечно, ты должна думать именно так, иначе бы не кинулась в Южную Африку.
Лиззи пожала плечами:
– Посмотрим. Важно, что жизнь продолжается. Пора идти вперед.
Рианон вздрогнула от мысли о перспективе, о которой говорила Лиззи, и с кривой улыбкой заметила:
– Хотя ты выражаешься довольно туманно, кажется, я начинаю улавливать мысль.
Лиззи улыбнулась в ответ.
– Если ты увидишься с Оливером, – негромко заметила она, – это ничего не изменит. Сама знаешь. Просто тебе станет хуже, ты растеряешься и, может быть, еще долго будешь жить с этим чувством. Поверь, я понимаю, что ты испытываешь. Мне известно, что значит неожиданно наскочить на препятствие, о существовании которого ты и не подозревала, и вылететь на обочину. – Женщина невесело усмехнулась. – Плохо, когда все мечты летят прахом. Если бы я знала, как справляться с такими невзгодами, я бы еще три месяца назад рассказала тебе о своих планах. Зато могу тебе сказать: я никуда не уеду до тех пор, пока ты не возьмешься за новое дело и твоя жизнь не войдет в колею.
На глаза Рианон навернулись слезы.
– Мне нужны деньги, – сказала она. – Контракт истекает в марте.
– Когда он заключен?
– В середине октября.
Лиззи кивнула, затем спросила:
– Когда свадьба Галины?
Рианон задумалась.
– По-моему, в октябре. Числа я не помню.
– Так ты решила принять приглашение? – спросила Лиззи, глядя в глаза подруге. – Тебе бы не помешало уехать отсюда на какое-то время. Да, понимаю, тебе трудно сейчас думать о свадьбе, тем более о свадьбе Галины. Но можно посмотреть на это дело с другой стороны и считать, что таким образом жизнь мстит Галине за то, что она совершила.
– Почему мстит?
– А тебе бы хотелось выйти замуж за человека, который убил жену и это сошло ему с рук?
Рианон хихикнула:
– Мысль ясна.
– А еще учти, – продолжала Лиззи, – что редко Макс Романов появляется на публике, и вообрази, как могло бы прогреметь по обе стороны Атлантики телеинтервью с ним.
Рианон покачала головой и засмеялась:
– Ты неисправима.
– Но я права.
– И ты думаешь, он признает перед камерой, что его жена была убита? Ты в своем уме?
– Да не надо ему ни в чем признаваться. Все знают, что там было убийство, и всем интересно было бы услышать, каким образом ему удалось представить дело несчастным случаем. Хотя я думаю, мы этого никогда не услышим, – с сожалением добавила Лиззи. – Нет, поговори с ним о нем самом, о Галине, о его друзьях, о доме, о детях – у него ведь есть дети? Кажется, есть. Спроси, не трудно ли ему воспитывать детей без матери. А еще лучше, задай ему вопрос: как он помогает детям свыкнуться с тем, что ее нет?
Рианон хохотала, спрятав лицо в ладонях.
– Фонтан идей, – сказала она, перестав смеяться. – А кто мне только что советовал уйти с телевидения?
– Я сказала – может быть, – вывернулась Лиззи. – А ради такого интервью стоит задержаться. У тебя все получится, это в твоем стиле.
– Давай не увлекаться, – возразила Рианон. – Начнем с того, что, даже если я наберусь смелости и попрошу его об интервью, он ни за что не согласится. И вообще я еще не решила, ехать на свадьбу или нет.
Лиззи искоса взглянула на нее:
– Кажется, ты совсем недавно говорила, что тебе хотелось бы увидеть Галину.
Рианон поморщилась:
– Любопытно, только и всего.
– А она ведь сейчас знаменитость, – не сдавалась Лиззи. – Как ее косметическая фирма называется? “Конспираси”? Галина-то тебе уж точно даст интервью. А если ты снимешь интервью с обоими новобрачными, то, голову даю на отсечение, у твоих дверей будут толпиться все телекомпании мира! Знаешь, чем больше я думаю об этом, тем больше уверена, что тебе надо ехать на свадьбу. Надо полагать, соберется только узкий круг? Наверняка – ведь в прессе никаких сообщений не было. Я по крайней мере не
