— Смотрите, Джейн, — сказал Деннистоун. — Дерево.
— По-моему, — сказала Джейн, — это скорее овца.
— Нет. Это дерево. А вон еще одно.
— Да, — сказал Димбл. — Это ваша роща. Мы почти у места.
Земля перед ними шла вверх еще ярдов двадцать, потом холм обрывался. Теперь они видели лесок, а кроме того, каждый различил бледные, мерцающие лица своих спутников.
— Я пойду первым, — сказал Димбл.
— Как я вам завидую, что вы не боитесь! — сказала Джейн.
— Тише, прошу вас!.. — прошептал он.
Они осторожно дошли до обрыва и остановились. Внизу, в ложбинке, горели довольно большие поленья. Вокруг росли кусты, и пляшущие тени мешали все рассмотреть. Кажется, за костром стоял шалаш; Деннистоуну показалось, что он видит и перевернутую тележку. Впереди, между ними и костром, стоял котелок.
— Есть там кто-нибудь? — тихо спросил Димбл.
— Не знаю, — ответил Деннистоун. — Подождите минутку.
— Смотрите! — указала рукой Джейн. — Вон там, где пламя отнесло ветром!
— Что? — спросил Димбл.
— Вы не видите?
— Ничего не вижу.
— Кажется, я вижу человека, — кивнул Деннистоун.
— Да, вроде бы бродяга, — разглядел наконец Димбл. — То есть, в современной одежде.
— Какой он с виду?
— Не знаю.
— Надо идти вниз, — решительно заявил Димбл.
— А можно тут спуститься? — с сомнением произнес Деннистоун.
— Не с этой стороны, — ответил Димбл. — Мне кажется, правее есть тропинка. Пойдем опять вдоль изгороди, пока не наткнемся на нее.
Они говорили тихо, огонь трещал все громче, дождь перестал. Осторожно, словно солдаты в лесу, они стали пробираться от дерева к дереву.
— Стойте! — вдруг прошептала Джейн.
— В чем дело?
— Кто-то шевелится.
— Где?
— Внизу. Совсем близко.
— Я ничего не слышал.
— Теперь ничего и нет.
— Идемте дальше.
— Вы что-нибудь слышите, Джейн?
— Нет, сейчас тихо.
Они прошли еще несколько шагов.
— Стой! — скомандовал Деннистоун. — Джейн права. Там кто-то есть…
— Заговорить мне? — спросил Димбл.
— Подождите немного. Да, есть. Смотрите! Ах ты, да это ослик…
— Так я и думал, — сказал Димбл. — Это бродяга, лудильщик… Вот его ослик. А все же спуститься надо.
Они двинулись дальше и вышли на заросшую тропинку. Шла она петлей, и все же шалаш или палатку уже не загораживал костер.
— Вот он, — сказала Джейн.
— Да, вижу, — отозвался Деннистоун. — Действительно, бродяга. Видите его, Димбл? Старик с бородой, в старой куртке и в черных штанах. Вон, ногу вытянул, пальцы торчат из башмака!
— Вон там? — переспросил Димбл. — Я думал, это бревно. Но у вас зрение лучше. Вы уверены, что это человек?
— Вроде бы, да. Не знаю, глаза устали. Слишком тихо он сидит. Если это человек, то он заснул.
— Или умер, — сказала Джейн, резко вздрогнув.
— Что ж, — сказал Димбл. — Идемте вниз.
Меньше, чем за минуту, они спустились вниз. Палатка там была, и какое-то тряпье в палатке, и жестяная тарелка, и несколько спичек, и кучка табаку, но человека не было.
— Я вот чего не понимаю, — раздраженно сказала Фея. — Что вы над ним трясетесь? То вы так, то сяк! Разводили тут про убийство, теперь он сидит в одиночке, а толку-то? Может, сработает, а может — и нет. Да я бы его за двадцать минут расколола! Видали мы таких!
Так говорила Фея Уизеру той же ненастной ночью, часов в двенадцать. Был с ними и третий, профессор Фрост.
— Уверяю вас, мисс Хардкастл, — сказал ИО, глядя поверх Фроста, — ваши мнения всегда вызывают у меня живейший интерес. Но, если я вправе так выразиться, перед нами — один из тех случаев, когда… э-э- э… принудительные собеседования привели бы к нежелательным результатам.
— Почему это? — угрюмо осведомилась Фея.
— Простите, если я вам напомню, — сказал Уизер, — не потому, что вы не знали, нет, из чисто методологических соображений: нам нужен не он. Я хочу сказать, мы все будем рады увидеть среди нас м-сс Стэддок, главным образом — в связи с ее поразительными психическими способностями. Конечно, употребляя слово «психический», я не отдаю предпочтения никакой гипотезе.
— В общем, сны, — конкретизировала Фея.
— Можно предположить, — продолжал Уизер, — что на нее оказало бы нежелательное действие, если бы мы доставили ее насильно, а здесь она обнаружила, что ее муж находится в… э-э-э… не совсем естественных, хотя и временных, условиях, неизбежно связанных с вашим методом исследования. Искомая способность могла бы исчезнуть.
— Мы еще не слышали донесения, — спокойно заметил Фрост. — Прошу вас, майор.
— Все к собакам, — лаконично заявила Фея. — Поехал он в Нортумберлэнд. После него оттуда вышли три человека: Ланкастер, Лили и Димбл. Перечисляю по значимости. Ланкастер — верующий, и большая шишка. В родстве со всякими епископами. Черт-те сколько написал. Лили — вроде того, но потише. Правда, сами помните, в прошлом году он нам попортил кровь в этой комиссии насчет высших школ. В общем, люди опасные. Деловые, что называется. Димбл — не то. Божья коровка. Против него ничего и не скажешь, знает только свою науку, и все. Не такой он знаменитый… ну, может, разве у этих, филологов. Хватки нет, совести — завались, в общем — толку от него мало. Те двое ему не чета, те кой-чего смыслят, особенно Ланкастер. Такого и нам заполучить не грех, если б не эти… взгляды.
— Вы могли бы сообщить майору Хардкастл, — сказал Фрост, — что эти характеристики нам известны.
— Действительно, — сказал Уизер, — поскольку час поздний… мы не хотели бы переутомлять вас, мисс Хардкастл… Не перейдете ли вы к более существенным положениям вашего… э-э-э… доклада?
— Ладно, — кивнула Фея. — Людей у меня было мало. Сами знаете, спасибо, что мы вообще его увидели. Все у меня были заняты, пришлось обойтись, чем есть. Шесть человек я поставила у колледжа, в штатском, ясное дело. Потом трех, кто получше, послала за Ланкастером. Через полчаса получила телеграмму, что он уже в Лондоне. Может, там чего и найдут. С Лили я попотела. Ходил людям к пятнадцати. Всех взяли на заметку. Димбл вышел последний, у меня оставался один человек, и тут О'Хара звонит, людей ему надо. Ну, я решила, бог с ним, с Димблом. Каждый день ходит на службу, и вообще пустое место.
— Я не совсем понимаю, — сказал Фрост, — почему вы не послали людей в само здание.
— А из-за вашего Фиверстоуна, — отпарировала Фея. — Нас теперь в колледжи не пускают, если хотите знать. Говорила я, не тот человек. Крутит. С университетом заигрывает. Помяните мое слово, вы еще с ним наплачетесь.
