Он наклонился к ней, вытаскивая руку из кармана. Она отшатнулась назад, к столу, широко раскрыв глаза... И они оба замерли.
Между ними поблескивало кольцо. Сверкающий бриллиант, такой большой, что по сравнению с ним золотая оправа казалась тонкой, как бумага.
«Такой большой, что это похоже на розыгрыш. На подделку. Абсурдно и невероятно. Самый большой камень, какой Валинт и Балк могли предложить».
— Я прошу вас выйти за меня замуж, — хрипло произнес он.
Рука, в которой он держал кольцо, дрожала, как сухой листок.
«Режь его ножом, и он будет тверд как камень, но попроси подержать кольцо — готов обмочиться. Мужайся, Занд, мужайся!»
Арди неотрывно смотрела на мерцающий камень, глуповато приоткрыв рот.
«От неожиданности? От ужаса? Выйти замуж за... вот это существо? Я скорее умру!»
— Уф... — выдохнула она. — Я...
— Знаю! Знаю, я вам отвратителен, но... позвольте мне сказать. Пожалуйста. — Он опустил голову и с трудом выговаривал слова. — Я не настолько глуп, чтобы вообразить, будто вы можете полюбить такого человека, как я, или испытать ко мне какие-то более теплые чувства, чем жалость. Это вынужденный шаг. Вам не стоит отвергать его. Они знают, что вы ждете ребенка от короля.
— Они? — прошептала она.
— Да. Они. Ребенок — угроза для них. Вы — угроза для них. А я могу защитить вас. Я могу узаконить вашего ребенка. Это будет наш ребенок, отныне и навсегда.
Арди по-прежнему молча смотрела на кольцо.
«Как заключенный в ужасе смотрит на орудия пытки и решает, стоит ли сознаться. Две ужасные возможности — какая из них страшней?»
— Я многое могу предложить вам. Надежность. Безопасность. Уважение. У вас будет все. Высокое положение в обществе. Никто не посмеет тронуть вас пальцем. Никто не посмеет разговаривать с вами пренебрежительно. Конечно, люди будут шептаться за вашей спиной. Но они будут шептаться о вашей красоте, о вашем уме и вашей исключительной добродетели. — Глокта прищурился. — Я прослежу за этим.
Подняв голову, Арди глянула на него и вздохнула.
«А сейчас последует отказ. Благодарю покорно, но я скорее умру».
— Я хочу быть честной с вами. Когда я была моложе... я делала много глупостей. — Рот ее искривился. — Это не первый незаконнорожденный ребенок, которого я ношу. Тогда мой отец сбросил меня с лестницы, и я потеряла ребенка. И не ожидала, что все может повториться.
— Мы все совершаем поступки, которыми трудно гордиться.
«Вам бы послушать мои признания. Или нет, лучше никому их не слышать».
— Это ничего не меняет. Я обещал позаботиться о вашем благополучии. Я не вижу другого выхода.
— Тогда я согласна. — Арди взяла кольцо без всяких церемоний и надела его на палец. — О чем тут думать?
«Едва ли похоже на сентиментальное согласие, слезное разрешение, радостную капитуляцию, о которых пишут в романах. Вынужденное деловое соглашение. Печальный повод порассуждать о том, как могло бы быть, но не будет никогда».
— Кто бы мог подумать, — пробормотала она, рассматривая бриллиант на пальце, — много лет назад, когда вы фехтовали с моим братом, что в один прекрасный день я надену ваше кольцо? Вы всегда были мужчиной моей мечты.
«А теперь я мужчина твоих ночных кошмаров».
— Жизнь делает странные повороты. Обстоятельства складываются совсем не так, как мы представляем.
«Итак, я спас две жизни. Сколько зла это перевесит? Ну, это что-то положено на правую сторону весов. Каждому человеку необходимо иметь хоть что-то на правой стороне весов».
Арди подняла глаза и взглянула на него.
— Вы не могли найти камень побольше?
— Только если ограбить королевскую сокровищницу, — хрипло ответил он.
«По традиции здесь должен быть поцелуй, но, учитывая обстоятельства...»
Она шагнула к нему, подняв одну руку. Глокта отпрянул, сморщившись от судороги в бедре.
— Как-то... непривычно.
— Если я должна сделать это, я хочу сделать все наилучшим образом.
— Получить все возможное, вы имеете в виду.
— Получить хоть что-нибудь.
Она придвинулась еще ближе. Ему пришлось заставить себя оставаться на месте. Она смотрела ему в глаза. Медленно подняла руку, прикоснулась к щеке Глокты, и его веко задергалось.
«Глупость. Сколько женщин прикасалось ко мне раньше? Но то было в другой жизни. В другой...»
Рука Арди скользнула по его лицу, пальцы подняли его подбородок. Шея щелкнула, когда она притянула его ближе. Он почувствовал на подбородке ее теплое дыхание. Ее губы осторожно прикоснулись к его губам, потом отпрянули. Он услышал ее мягкий хриплый вздох, и от этого у него захватило дух.
«Притворство, конечно. Может ли женщина желать прикоснуться к этому разрушенному телу? Целовать это изуродованное лицо. Даже я сам чувствую отвращение, думая об этом. Притворство, безусловно, но я благодарю ее за попытку».
Его левая нога задрожала, и он вынужден был крепче схватиться за трость. Дыхание стало прерывистым. Лицо Арди было так близко от его лица, их рты сомкнулись во влажном лобызании. Кончик ее языка скользнул по его пустым деснам.
«Притворство, конечно. Что еще это может быть? Но все-таки она делает это очень, очень хорошо...»
Первый закон
Ферро сидела и смотрела на свою руку. На ту, в которой она держала Семя. Рука выглядела так же, как обычно, но ощущалась по-иному. Она оставалась холодной. Очень холодной. Ферро укутывала ее в одеяла, опускала ее в ванну с горячей водой, подносила к огню — так близко, что едва не обожглась.
Ничего не помогало.
— Ферро... — прошептали голоса так тихо, словно ветер прошелестел за оконной рамой.
Она вскочила на ноги, сжимая в руке нож. Внимательно осмотрела углы комнаты. Ничего. Ферро наклонилась и заглянула под кровать, под высокий буфет. Свободной рукой отдернула занавески. Никого. Она знала, что никого не найдет.
Но она слышала их.
Глухой, тяжелый стук в дверь. Ферро выпрямилась, тяжело дыша сквозь зубы. Еще один сон? Еще один призрак? В дверь снова тяжело постучали.
— Входите! — зло прокричала она.
Дверь открылась. Байяз. Он приподнял бровь, взглянув на ее нож.
— Ты слишком любишь ножи, Ферро. Здесь нет врагов.
Она смотрела на мага прищуренными глазами. Она сомневалась.
— Что произошло, что это был за ветер?
— Что произошло? — Байяз пожал плечами. — Мы победили.
— А что это были за призраки? Тени.
— Я никого не видел, кроме Мамуна и его Тысячи Слов. Они понесли заслуженное наказание.
— Ты не слышал голосов?
