внимательно вглядываясь в лес.
Из-за деревьев послышался голос:
— Вы с Бетодом?
Вопрос был задан на северном наречии, с нездешним акцентом.
Доу и Ищейка переглянулись и пожали плечами.
— Нет! — проревел в ответ Доу. — А если вы с ним, вам лучше готовиться к встрече с мертвыми.
Последовала пауза.
— Нет, мы не с этим паршивцем и никогда с ним не пойдем.
— Годится! — прокричал Ищейка, высунув голову не больше чем на дюйм. Он натянул тетиву, полностью готовый к бою. — Покажитесь!
В шести шагах от него из-за дерева выступил человек. Ищейка был так удивлен, что едва не выпустил стрелу. Люди один за другим тихо выходили из зарослей. Много людей. Волосы у них были всклочены, лица измазаны полосами коричневой грязи и голубой краской, одежда состояла из обрывков меха и дубленых шкур, однако наконечники копий и стрел, а также клинки грубо скованных мечей были совершенно чистыми и сверкали.
— Горный народ, хиллмены, — пробормотал Ищейка.
— Да, мы хиллмены и очень гордимся этим! — послышался зычный голос, тут же разнесшийся эхом по всему лесу.
Горные люди стали сдвигаться в одну сторону, словно давали кому-то дорогу. Ищейка прищурился, всматриваясь. Между ними шел какой-то ребенок. Девочка, на вид лет десяти, с грязными босыми ногами. Она несла на плече огромный молоток и толстый кусок дерева с железным зазубренным наконечником величиной с кирпич. Девочка явно с трудом удерживала свою тяжелую ношу.
Следующим появился маленький мальчик. За спиной у него виднелся круглый щит, слишком широкий для него. Мальчик нес большую секиру, ухватив ее двумя руками. Еще один малыш нес на плече копье вдвое больше собственного роста. Яркий наконечник качался над его головой, золото поблескивало на лезвии в лучах солнечного света. Он то и дело поднимал голову, чтобы не задеть копьем за ветви.
— Мне кажется, я вижу сон, — проговорил тихо Ищейка. — Это так?
Доу нахмурился.
— Если это сон, то очень странный.
Трое детишек вышли не одни — какой-то здоровяк следовал за ними. На его могучие плечи была наброшена меховая накидка, а на огромном животе болталось увесистое ожерелье. Это были кости — костяшки пальцев, понял Ищейка, когда верзила подошел ближе. Человеческие пальцы перемежались с плоскими кусочками дерева, на которых были вырезаны странные знаки. Великан усмехался, показывая желтые зубы, выступающие из коричневой с проседью бороды, как кузнечное зубило. От его улыбочки Ищейке не стало легче.
— Черт подери! — простонал Доу. — Давай вернемся. Пошли назад, на юг, хватит приключений!
— Почему? Ты его знаешь?
Доу повернул голову и сплюнул.
— Это Круммох-и-Фейл собственной персоной.
Ищейка и сам теперь предпочел бы нарваться на засаду, чем начинать разговор. Ведь каждому ребенку было известно, что Круммох-и-Фейл, вождь горцев, самый бешеный из вождей Севера, будь он неладен.
Круммох-и-Фейл подошел и легко отодвинул копья и стрелы.
— Для всего этого нет необходимости, не так ли, мои красавчики? Мы друзья. По крайней мере, у нас общий враг, что уже неплохо. У нас много врагов там, на холмах. Одной луне известно, как я люблю хорошую битву, но лезть на вершины, когда там засел Бетод со своими прихвостнями, вряд ли кому-то по плечу. Даже нашим новым южным друзьям.
Он остановился прямо перед Ищейкой и Доу. Костяшки пальцев в ожерелье раскачивались и бряцали. Трое детей стояли за его спиной, беспокойно сжимая огромное оружие и мрачно поглядывая на людей.
— Я Круммох-и-Фейл, — сообщил здоровяк. — Вождь горного народа. Или всех тех, кто так себя называет. — Он улыбнулся, как будто явился на свадьбу. — А кто главный в вашей веселой компании?
Ищейка снова ощутил пустоту внутри, но отступать было некуда.
— Я.
Круммох вскинул брови, глядя на него.
— Неужели? По-моему, ты маловат для того, чтобы командовать большими парнями. А у тебя есть имя?
— Меня зовут Ищейка. А это Черный Доу.
— Странная у вас команда, — произнес Доу, указывая на детей.
— О да! Это верно! И храбрая! Парень с копьем, это мой сын Скофен. Тот, кто держит мою секиру, — мой сын Ронд. — Круммох нахмурился, взглянув на девочку с молотком. — А имя вот этого мальчика я не могу вспомнить.
— Я твоя дочь! — выкрикнула девочка.
— Разве у меня больше нет сыновей?
— Скен уже вырос, и ты дал ему его собственный меч, а Скефт еще слишком мал, чтобы что-то удержать в руках.
Круммох покачал головой.
— Вряд ли это правильно, если чертова баба берет в руки молоток.
Девочка бросила молоток на землю и пнула Круммоха в колено.
— Тогда неси его сам, старый козел.
— А! — вскрикнул он и засмеялся, потирая ногу. — Теперь я вспомнил тебя, Изерн! После твоего пинка память мигом вернулась ко мне. Ты можешь держать молоток, вполне можешь. Самый маленький несет самую большую ношу.
— Тебе нужна секира, отец? — Младший мальчик, пошатываясь, поднял вверх свое оружие.
— Тебе нужен молот? — Девочка вытащила молот из кустов и оттолкнула брата.
— Нет, мои дорогие. Сейчас мне нужны слова, а у меня их достаточно и без вашей помощи. Вы скоро увидите, как ваш папочка кое с кем расправится, если все пойдет гладко, но сегодня секира или молоток мне не нужны. Мы пришли сюда не для того, чтобы убивать.
— А зачем вы пришли сюда? — спросил Ищейка, не уверенный, что хочет услышать ответ.
— Сразу к делу, без церемоний? — Вытянув шею и склонив голову набок, Круммох вскинул руки, поднял одну ногу и взбрыкнул ею. — Я пришел сюда, потому что проснулся ночью и вышел прогуляться в темноте. Луна нашептала мне кое-что. В лесу, понимаете? Среди деревьев, под уханье сов на ветвях. Вы знаете, что мне сказала луна?
— Что ты давно спятил? — грубовато отозвался Доу.
Круммох хлопнул ладонью по своему могучему бедру.
— Для такого уродца, как ты, очень даже милые манеры, Черный Доу. Однако нет. Луна сказала мне, — он заговорщицки кивнул Ищейке, словно у них был общий секрет, — что здесь Девять Смертей.
— И что с того? — Логен неторопливо выступил вперед, положив руку на рукоять меча.
Тул и Молчун вышли за ним, грозно поглядывая на хиллменов с раскрашенными лицами, на троих грязных детишек, но больше всего на их здорового и жирного папашу.
— Вот он! — взревел Круммох, вскинув дрожащий палец, похожий на сосиску приличного размера. — Сними свою руку с оружия, Логен Девятипалый, пока я не описался от страха. — Он рухнул на колени в грязь. — Это он! Он самый!
Круммох прополз на коленях через кусты и обхватил ногу Логена, прислонившись к ней, как собака к ногам хозяина.
Логен взглянул на него.
— Отпусти мою ногу.
