— Я думаю, что Уильямс и есть… — Мэри закрыла глаза, пытаясь подыскать нужное слово.
— Я знаю, о чем ты, — сказал Брайан.
19
В воскресенье Мэри появилась в доме профессора рано. Ночь выдалась теплая, и она пошла пешком через Большой луг, что напротив библиотеки Ормана, и срезала в сторону Прайд-стрит. Оставалось пройти всего один квартал. Много раз, прогуливаясь по территории университета, Мэри проходила мимо его дома. Непритязательное жилище, ничего особенного, только темный кирпич и посыпанный гравием подъезд с припаркованным пикапом. Пес на заднем дворе, с лаем бегающий вдоль бельевой веревки. Все выглядело заурядным, даже старомодным — Мэри ожидала увидеть нечто совсем другое.
Дэннис позвонил и попросил встретиться с ним на месте. Он сказал, что переговорил с Уильямсом и что на вечеринке будут сюрпризы. Мэри решила, что это станет дополнительным поощрением, своего рода помощью остальным учащимся группы. Как рассказал Дэннис, профессор беспокоился, что никто не придет, и потому решил устроить захватывающий вечер, посвященный Полли.
О да, Мэри боролась с желанием. Сопротивлялась изо всех сил. Она думала о Брайане Хаусе, о том, каким обезумевшим он казался по телефону, и о том, как он произнес слово «опасно». Шагая в тот вечер через луг, Мэри не сомневалась, что Брайан прав, а она — нет. Мэри походила на девчонку из ужастика, которая открывала дверь заброшенного дома. Точь-в-точь как та девчонка. Тем не менее она шла на вечеринку, утопая каблуками во влажной траве, а над ее головой шумела и опадала листва.
Дэннис встретил Мэри у двери и взял ее куртку. Один этот жест подсказал ей, что Дэннис уже успел переговорить с Уильямсом. Как еще можно было объяснить его непринужденность в доме профессора? Факт налицо. Дэннис отнес одежду в глубь дома, в какую-то темную спальню. Вокруг несколько человек болтали, потягивая пиво из пластиковых стаканов. Нескольких Мэри узнала по учебе, другие были ей незнакомы. С одной из девушек из ее группы разговаривал Трой и, заметив Мэри, кивнул. В ответ она махнула рукой. На кухне, прислонившись к бару и потягивая вино, стояла женщина постарше. Жена Уильямса, догадалась Мэри. С пронзительным визгом по комнате пробежал маленький мальчик лет пяти, шапка волос соломенного цвета подпрыгивала на его голове, будто шлем.
Снаружи, во внутреннем дворике, Мэри заметила Уильямса. Он с кем-то беседовал и курил. Оба смеялись, задрав голову, как ни в чем не бывало.
— Дэлла Уильямс, — сказал кто-то позади Мэри.
Обернувшись, она увидела перед собой женщину из кухни. Густая розовато-лиловая помада, блузка с глубоким вырезом — она была красива. Слишком красива для Уильямса. Дэлла выглядела младше профессора лет на десять-пятнадцать, что объясняло возраст мальчика. Темные локоны волос изящно ниспадали на плечи. Мэри обратила внимание на ее бокал, края которого были в помаде, как будто женщина вращала его перед каждым глотком.
Мэри представилась.
— А это Джейкоб, — сказала Дэлла, когда, ринувшись через всю гостиную, к ним прибежал мальчик. Женщина улыбнулась так, словно хотела сказать: «Ну что тут поделаешь?»
Повисло неловкое молчание. Посмотрев на пол, Мэри заметила, что совсем недавно здесь пылесосили.
— Значит, у вас в этом семестре Леонард ведет? — спросила Дэлла.
— Да, — ответила Мэри. — Логику.
— А-а. Про девушку.
— Точно. Про девушку.
Казалось, говорить стало больше не о чем, и когда Мэри намеревалась уйти, совсем рядом, обняв жену, возник Уильямс. Он был в гавайской рубашке и широких брюках. От него пахнуло аэрозолем от насекомых и пивом.
— Спасибо, что пришли, — вежливо поблагодарил Уильямс, и Мэри попыталась разглядеть за этими словами нечто большее. Неужели профессор думал, что она откажется? Возможно, он узнал о ее дискуссии с Брайаном. Но откуда? И вновь Уильямс окинул Мэри долгим пристальным взглядом.
И тут возник Дэннис и, взяв Мэри за руку, увел из комнаты. Он нацедил ей пива из бочонка, и Мэри, приняв стакан, впервые за несколько месяцев пригубила алкоголь. Ночь дышала свежестью, таинственностью, а небо было высоким и звездным. На поводке метался пес. Мэри стояла рядом с Дэннисом, обдуваемая легким ветерком.
— Как тебе жилось все это время? — спросил он, и Мэри рассказала. Умаялась с учебой. По большей части долбалась со «Стеклянным городом» Пола Остера. Дэннис пробудил в ней желание довериться, и подожди он еще несколько минут, Мэри, безусловно, рассказала бы о Брайане и детективе Турмане.
Но тут профессор позвал всех в дом, и они столпились вокруг него в гостиной. Уильямс сидел на крутящемся стуле, держа на коленях сынишку. Малыш катал игрушечный грузовик по отцовской коленке. Дэлла осталась на кухне. Кругом царила мирная домашняя атмосфера. Мэри вдруг обрадовалась, что пришла.
— Произошло одно событие, — сказал Уильямс.
Мальчик столкнул грузовик на пол и сымитировал звук аварии, затем надул щечки и воспроизвел взрыв.
— Я кого-нибудь из вас… встревожил?
— Напугал. — Это сказал Трой. Он рассмеялся и напел мелодию из «Сумеречной зоны».
— Что ж, — продолжил профессор, — на меня уже пожаловались. Я вызвал некоторое беспокойство у них. — Он ткнул большим пальцем в сторону «Карнеги», где принимались все важные решения в Винчестере.
— Они тебя боятся, — заметил Трой. У него был мрачный взгляд, и даже когда Трой пил, он не сводил глаз с Уильямса. Теперь Мэри заметила, что их явно что-то связывает — нечто давнее и скрытое.
— Возможно, — вздохнул профессор. — Тем не менее я хочу знать прямо сейчас. Кто из вас испугался моих лекций? Прошел слух, будто я провожу… эксперименты. Именно так и выразились во вчерашнем письме. Посоветовали мне — как же там было? — соблюдать осторожность. Писал сам ректор Орман. На фирменном бланке Винчестера и с прочими причиндалами. Я почувствовал легкий аромат лошадиного навоза, исходивший из конверта. — Уильямс едва слышно захихикал. — Орман написал: «Будьте осторожны. Ваши эксперименты вызывают некоторую озабоченность». Не знаю, кто из вас озабочен моей историей о Полли. Но если это так, мы можем прекратить и взяться за учебники.
— Нет, нет! — заворчали все, опасаясь другого варианта Курса логики и мышления 204, о котором уже слышали. Его вел доктор Уэстон, заставлявший студентов учить наизусть отрывки из Платона и каждую неделю писать контрольные.
— А как насчет Полли? — поинтересовался Уильямс.
— В смысле? — отреагировал Дэннис.
— Ну, она не кажется вам достаточно…
Мэри отвернулась. Она почувствовала, что все смотрят на нее. Конечно же, профессор снова заговорил о фотографии Саммер, и Мэри вдруг стало стыдно. К счастью, как не раз случалось на лекциях, ситуацию разрядил Дэннис.
— Иногда, — признал он, — она казалась реальной.
— Но чаще всего вам ведь удавалось отделить вымысел от всего остального? — поинтересовался Уильямс.
Нет, хотела сказать Мэри. Только не тогда, когда приходит поддельный детектив и рассказывает о пропавшей девушке. Только не тогда, когда герои вашей истории появляются в обычной жизни. Все напоминало пьесу внутри пьесы, как в «Гамлете», но фокус состоял в том, чтобы определить, какая драма
