пальцем, я убью их, обещаю тебе!
— Может быть, мне все-таки стоит сопровождать тебя?
— Нужно надеть плащ, — словно не слыша вопроса, проговорил Аласдер, глядя в окно, — похоже, дождь уже на-
чался. Пожелай мне удачи, Ли. И не проси, тебя я втягивать в это не буду.
Аласдер направился к выходу и в дверях почти столкнулся с Пэрисом.
— Вам еще одна записка, сэр! — произнес, почти выкрикнул запыхавшийся дворецкий. — Она только что поступила. На этот раз мальчишка остался, вы можете поговорить с ним.
Аласдер быстро пробежал глазами послание, и его лицо вдруг просияло от радости.
— Это от нее! — сказал он Ли, который уже заглядывал Аласдеру через плечо. — Если, конечно, не поддельная, нужно спросить у Сибил, действительно ли это почерк Кейт, — она, я думаю, знает. Но если я отправлюсь к Суонсонам, это может отнять у меня время. Лучше спросить у мальчишки, как выглядела леди.
Улыбнувшись, Ли прочитал текст, написанный мелким, аккуратным почерком:
«Дорогой сэр Аласдер!
Меня похитили, но спешу сообщить, что я в добром здравии и обращаются со мной хорошо. Я буду ждать вас в деревушке Литтл-Акбридж, что к северу от Лондона, в гостинице «Эксельсиор». Тревожить Суонсонов или просить у них денег для выкупа нежелательно. Прошу вас захватить с собой достаточную сумму — мой отец впоследствии постарается возместить вам все расходы. Просьба прийти как можно скорее.
Кейт Корбет».
Слово «достаточную» перед словом «сумму» было зачеркнуто и поверх него вписано большими кривыми буквами «ХАРОШУЮ».
— «Харошую» сумму? — усмехнулся Ли. — Ты уверен, что это слово писала она?
— Это я и собираюсь выяснить, — бросил на ходу Аласдер. Выбежав из кабинета, он начал отдавать слугам приказания: коня, плащ, саквояж, писчую бумагу…
Слуги бросились исполнять приказания, а Аласдер, вернувшись в свой кабинет, направился к сейфу и вынул из него увесистую пачку банкнот.
— Надеюсь, — он помахал ею перед глазами Ли, — эту сумму можно назвать «харошей»?
Аласдер рассовал деньги по всем карманам — во фрак, жилет, панталоны, кое-что даже запрятал в рукав.
— Так лучше на случай, если меня, не дай Бог, по дороге ограбят, — объяснил он Ли, — меньше шансов, что отнимут все. Хорошо, спасибо, — сказал он слуге, вошедшему с саквояжем. — Попрошу еще, любезный, серебряные пистолеты, маленький кинжал — тот самый, у которого клинок инкрустирован перламутром, ты знаешь, и венецианский кортик.
Слуга удалился исполнять приказания.
— Зачем такое вооружение? — удивился Ли.
— Я, знаешь ли, иду не на бал! — усмехнулся Аласдер. Слуга вернулся с оружием. Аласдер засунул клинок за голенище и начал пристегивать пистолеты, но в этот момент дворецкий ввел в кабинет щуплого веснушчатого мальчишку. И без того чувствовавший себя неловко, при виде вооруженного до зубов Аласдера парень побледнел как смерть.
— Не бойся, приятель, — дружески обратился к нему Сент-Эрт, — все, что мне от тебя нужно, это ответы на несколько вопросов. Если ответишь как надо, тебе заплатят, накормят и отвезут домой в экипаже. Итак, откуда у тебя эта записка?
— Ее передала молодая леди, сэр.
— Как она выглядела? — Аласдер старался быть с парнишкой как можно мягче, но тот, судя по всему, все еще побаивался его.
— Как сказала моя мама, у нее очень нежная кожа и очень красивые волосы, — пробормотал он.
— Аласдер, — произнес Ли, — он тебя боится. Позволь, лучше я.
Сент-Эрт отошел.
— Откуда ты, мальчик? — спросил Ли. — Как тебя зовут?
— Эдвард, — произнес тот, заметно осмелев. — Эдвард Роджер Бэббидж, сэр. Мои родители держат гостиницу «Эксельсиор», к северу от Лондона. Это очень хорошая гостиница, сэр.
— Непременно как-нибудь остановлюсь там! — заверил его Ли. — А теперь скажи, как ты получил эту записку, Эдвард?
— Видите ли, сэр, к нам в гостиницу пришли трое: мужчина, мальчик — такой же, как я, только очень грязный, мама даже сначала не пустила его на кухню, велела умыться — и с ними эта леди. Леди была очень красивая, сэр, и говорила очень хорошо. Она попросила бумаги, написала эту записку и просила передать ее сэру Аласдеру Сент-Эрту в Лондоне и пообещала, что сэр Аласдер мне хорошо заплатит. Мама решила отправить меня в Лондон с почтальоном — почтальона я хорошо знаю, он иногда у нас останавливается. Он привез меня сюда и сейчас ждет во дворе. — Закончив свою тираду, мальчик перевел дыхание и стал выжидающе смотреть на Ли.
— Какого цвета были у нее волосы? — спросил тот.
— Каштанового.
— Как она была одета?
— В очень красивое платье, — был ответ.
— Ты не заметил в ней что-нибудь особенное?
— Она очень красивая. Аласдер вздохнул.
— Тебе не показалось, что она чем-то озабочена? — начал спрашивать у парня он, но голос его сорвался.
— Не бойся сэра Аласдера, Эдвард, — ободрил парнишку Ли. — Он хочет спросить, выглядела ли леди грустной. Может быть, она плакала или выглядела так, что готова заплакать?
— Нет, сэр, — произнес Эдвард, по-прежнему избегая смотреть в сторону Аласдера. — Я хорошо помню, она еще смеялась с Шарки — так зовут того мальчика — странное имя, правда? Платье у леди было очень красивое, но волосы почему-то в беспорядке, и папа и мама это заметили, а Шарки сказал, что она снова выглядит как чучундра, и мама сказала: «Выбирай выражения, мальчик!», — а мисс Корбет засмеялась и сказала: «Ничего страшного!»…
— Вот оно! — рассмеялся вдруг Аласдер. — Да, Ли, следователи из нас… Мы не спросили самого главного: как звали леди? Это она! С ней все в порядке! Я еду за ней, Ли. — Он накинул плащ. — У меня нет времени ни заезжать к Суонсонам, ни отвозить Эдварда домой — поручаю все это тебе, Ли, уж извини. Я еду за ней! — Подхватив саквояж, Аласдер направился к выходу.
Через пару минут Ли уже смотрел вслед удалявшемуся всаднику. Ветер развевал полы его плаща, делая Сент-Эрта похожим на демона.
Дождь хлестал вовсю, но Аласдер даже не заметил этого, что есть сил пришпоривая коня.
Глава 20
Гроза громыхала вовсю, дождь хлестал землю железными прутьями, молнии вспыхивали едва ли не ежесекундно. Но, как и большинство гроз позднего лета, эта, судя по всему, обещала быть недолгой. Через полчаса она снова уступит место голубому, безоблачному небу. Но у Аласдера не было времени пережидать стихию. Как на грех, тучи перемещались в том же направлении, что и он, — на север. Аласдер низко пригнул голову, словно это могло защитить его. Он старался не думать о том, какие ужасы могут угрожать Кейт, но мысли снова и снова возвращались к этому — пока она не в его руках, нельзя быть в полной уверенности, что ей больше ничто не грозит. Конь пугался при каждой молнии, и Сент-Эрту приходилось все время пришпоривать его, как ни жаль было колоть бедное животное. Иногда приходилось замедлять шаг — дождь во многих местах размыл дорогу, и Аласдеру не хотелось, чтобы конь сломал ногу. Но совсем остановиться он не мог, не имел права. Ветер пронизывал до костей. Намокший плащ стоял колом, словно наждачная бумага. Аласдер машинально пришпоривал коня, стараясь отгонять от себя мрачные мысли. Эдвард сказал, что Кейт смеялась… А что, если это был истерический смех от нервного срыва? Да и записка какая-то подозрительная — стиль уж слишком сухой, деловой, непохожий на Кейт. А вдруг этот Эдвард подослан врагами и все это какая-нибудь ловушка? Но по крайней мере ясно одно — дело,
