комнате в разных направлениях. Один проход вел к кровати, другой к компьютерам, еще один — в кухонную нишу. Все остальное место занимали журналы. Взглянув на обложки, Мартин убедился, что все они посвящены компьютерным технологиям. Похоже, эта периодика тут скапливалась в течение многих лет: некоторые журналы выглядели новыми, другие совсем старыми.
— Я вижу, вы интересуетесь компьютерами, — заметил Мартин.
Морган только взглянул на него, но никак не стал комментировать такую самоочевидную истину.
— Над чем вы работаете? — спросил Йоста, чтобы как-то заполнить тягостное молчание.
— Я делаю электронные игры. В основном фэнтези.
Он направился к компьютерам, словно ища там защиты, и тут Мартин обратил внимание, как резко и неуклюже он двигается, при каждом шаге едва не опрокидывая очередную стопу журналов. Однако, сумев как-то избежать катастрофы, Морган благополучно сел на стул перед одним из мониторов и оттуда без всякого выражения воззрился на Мартина и Йосту, которые растерянно остановились посреди журнального развала, не зная, как приступить к допросу этого странного субъекта. Определить, что с ним не так, было трудно, хотя некая странность сразу бросалась в глаза.
— Как интересно! — начал Мартин. — Я всегда удивлялся, как это люди умудряются придумывать целые фантастические миры. Какая же для этого требуется бездна фантазии!
— Я не умею придумывать игры. Это делают другие, а я пишу программу. У меня синдром Аспергера, — сообщил Морган. В его устах это звучало как сухая констатация факта.
Мартин и Йоста снова обменялись растерянными взглядами.
— Синдром Аспергера, — повторил Мартин. — К сожалению, я не знаю, что это такое.
— Большинство людей не знают. Это одна из разновидностей аутизма, при которой человек, как правило, сохраняет нормальный или высокий уровень интеллекта. У меня высокий уровень интеллекта. Очень высокий, — добавил Морган, не вкладывая в эти слова никакого оценочного смысла. — Нам, людям с синдромом Аспергера, трудно дается понимание таких вещей, как выражение лица, сравнение, ирония и интонация. Это приводит к сложностям в межличностном общении.
Он говорил, словно читал книгу, и Мартину пришлось сделать усилие, чтобы уследить за смыслом сказанного.
— Я не могу сам создавать компьютерные игры, потому что для этого нужно представлять себе, что чувствуют другие люди, но зато я один из лучших программистов Швеции. — Последние слова были тоже произнесены как простая констатация факта, в них не ощущалось самодовольства или похвальбы.
Мартин невольно увлекся, внимая Моргану. Раньше он никогда не слышал о синдроме Аспергера, и этот рассказ вызвал у него неподдельный интерес. Однако они пришли сюда по делу, и пора было переходить к главному.
— Где нам можно присесть? — спросил он, оглядываясь.
— На кровати. — Морган кивнул в сторону узкой койки, стоявшей у стены.
Йоста и Мартин осторожно пробрались между горами журналов и присели. Первым начал Йоста:
— Вы уже, конечно, знаете, что случилось в понедельник у Флоринов. Видели ли вы в то утро что- нибудь необычное?
Морган продолжал молча смотреть на них без всякого выражения. Мартин догадался, что «что-нибудь необычное» было для него слишком абстрактно, и попробовал сформулировать свой вопрос иначе, более конкретно. Он даже не представлял себе, как трудно человеку жить в обществе, не воспринимая всех скрытых посланий, которые присутствуют в человеческой коммуникации.
— Вы видели, когда девочка вышла из дома? — попробовал Мартин спросить иначе, надеясь, что его вопрос задан достаточно определенно и Морган сможет на него ответить.
— Да, я видел, когда вышла девочка, — подтвердил тот и снова умолк, не сознавая, что в вопросе заключался еще какой-то смысл, сверх того, который был выражен словами.
Мартин понял, в чем дело, и уточнил:
— В какое время вы видели, как она ушла?
— Она вышла в десять минут десятого, — произнес Морган все тем же громким и резким голосом.
— Кого-нибудь еще вы видели в то утро? — спросил Йоста.
— Да.
— Кого вы видели в то утро и в какое время? — вмешался Мартин, стараясь опередить Йосту, скорее почувствовав, чем увидев, что общение с этим странным человеком тяжело дается его напарнику.
— Без четверти восемь я видел Никласа.
Мартин записал каждый его ответ. У него ни на секунду не возникло сомнения в точности свидетеля.
— Вы знали Сару?
— Да.
Йоста заерзал на кровати, и Мартин поспешил успокоить его, дотронувшись рукой до плеча коллеги. Что-то подсказывало ему, что проявление чувств окажет неблагоприятное воздействие на Моргана и помешает им получить всю возможную информацию.
— Насколько хорошо вы ее знали?
На этот вопрос Морган отреагировал лишь пустым взглядом, и Мартин снова переформулировал свою мысль. Раньше он никогда не задумывался, как трудно выражаться точно, как многое мы оставляем за кадром, полагаясь на то, что собеседник поймет подразумеваемый смысл.
— Она заходила сюда когда-нибудь?
— Она нарушала мой распорядок. — Морган кивнул. — Стучалась, когда я работал, и требовала, чтобы я ее впустил. Трогала мои вещи. Один раз она рассердилась на меня, когда я сказал ей, чтобы она уходила. Тогда она развалила часть моих стопок.
— Вам она не нравилась?
— Она нарушала мой распорядок. И развалила мои стопки. — Это было все, что Морган мог сказать о своих чувствах в отношении девочки.
— А ее бабушка? Что вы о ней думаете?
— Лилиан вредная. Так говорит папа.
— Она говорит, что вы подкрадывались к ее дому и заглядывали в окна. Вы это делали?
— Да, делал. — Не раздумывая ни секунды, Морган кивнул. — Я только хотел посмотреть. Но мама рассердилась, когда я ей это сказал. Она сказала, что так нельзя.
— И вы перестали? — спросил Йоста.
— Да.
— Потому что мама сказала, что так нельзя? — язвительно уточнил Йоста, но Морган его язвительности даже не заметил.
— Да, мама все время говорит мне, что можно и что нельзя. Мы с ней тренируемся, что можно говорить и делать. Она объясняет мне, что иногда человек говорит одно, а подразумевает совсем другое. Иначе я буду говорить и поступать неправильно. — Морган взглянул на свои наручные часы. — Половина одиннадцатого, мне надо работать.
— Мы больше не будем вам мешать, — заверил Мартин, вставая. — Просим прощения, что нарушили ваш распорядок, но полицейские не всегда могут соблюдать такие правила.
Морган, казалось, остался доволен объяснением.
— Хорошенько закройте дверь, когда будете уходить, — уже усевшись за компьютер, напутствовал он их на прощание, — иначе будет сквозняк.
— Ну и фрукт! — высказался Йоста, когда они шли через сад к машине, оставленной в ближнем переулке.
— А мне было интересно, — сказал Мартин. — Я раньше никогда не слыхал про синдром Аспергера. А ты?
— Нет. — Йоста фыркнул. — В мое время ничего такого не было. Это сейчас развелось столько необыкновенных диагнозов. По мне, так слово «идиот» включает в себя их все скопом.
Мартин со вздохом сел на место водителя. Да уж! Йосту вряд ли назовешь гуманистом!
Подсознательно его тревожило неясное сомнение — те ли вопросы он задавал, какие нужно? Он попробовал ухватить ускользающую мысль, но потом бросил. Может быть, ему это только показалось.
