— О чем вы говорите, черт возьми? — прорычал Закери. Луиза затрепетала от страха, но не могла позволить ему загнать себя в угол. Она была намерена, несмотря ни на что, сказать ему то, ради чего приехала.
— Вы были слишком поглощены мыслями о таинственной девушке, чтобы сконцентрироваться на дороге.
Ее слова повисли в тишине. В конце концов он прошептал:
— Я медленно ехал по своей полосе. Вся ответственность должна быть только на вашем отце.
— Не вся, — решительно возразила она. — Может быть, большая часть… я не отрицаю, и отец не отрицает, но, если бы вы были настороже, если бы вы были более внимательны, вместо того чтобы мечтать о девушке, вам удалось бы увернуться от столкновения.
— Наверное, у меня помутился рассудок, когда я рассказал вам это, — яростно проревел Закери, схватив ее за локти и повернув к себе лицом. Она опустила ресницы, чтобы спрятать от него глаза, смотреть на него было выше ее сил. Не потому, что он испугал ее — хотя так всегда и было, когда у него был столь угрожающий вид, как сейчас, когда хмурились его брови над серебристыми глазами, когда его рот был сжат, превратившись в узенькую полоску. Нет, она не могла поднять на него глаза, потому что боялась, что он сможет прочитать в них те дикие эмоции, которые завладевали ею, когда он был так близко от нее, когда прикасался к ней. Она назвала ему две причины своего приезда — помочь доехать до суда и указать на то, что он тоже частично виноват в аварии из-за своего невнимания. Но была и третья причина. Ей надо было увидеть его. Казалось, что с их последней встречи прошло не менее года; без него время тянулось намного медленнее, чем на самом деле.
— Но вы сказали, — прошептала она. — И, я думаю, это имеет большое значение. Вам не кажется, что вам следует сказать об этом в суде вместо того, чтобы взваливать всю вину на моего отца?
Наклоняясь к ней, он отрицательно покачал головой.
— Так вот зачем вы приезжали ко мне… чтобы вытянуть из меня что-нибудь, что можно будет использовать потом против меня же в суде! Да, здорово вы меня провели. Вы выглядели столь неприступно, спокойно, нежно, как настоящая медсестра, как мадонна на средневековых полотнах, с вашей гладкой кожей и огромными голубыми глазами…
Она была так поражена его выпадом, что даже подняла глаза. Закери схватил ее за руки и притянул к себе еще ближе. Его злое лицо наклонилось к ней.
— Мне следовало догадаться, — корил он себя. — Мне не следовало забывать, что, как бы вы ни выглядели, вы женщина, а женщины самые двуличные, неискренние, коварные…
— Нет, не надо так говорить, — прервала она его в ужасе, ее губы задрожали. — Я не такая! Не говорите обо мне такие жестокие вещи. Закери, вы же сами не верите, что я такая, правда ведь? Вы не можете…
Его злобный взгляд сверлил ее, но она не могла отвести глаз. Словно под гипнозом, она смотрела на него, и ничто на земле не имело для нее значения, только он.
Закери, Закери, повторял снова и снова ее внутренний голос, когда она смотрела на него, упиваясь его близостью.
Его взгляд медленно опустился к дрожащим полуоткрытым губам. Она даже представить себе не могла, о чем он думает, но это ее ничуть не беспокоило. Она знала только, о чем думает сама, она так сильно хотела, чтобы он поцеловал ее, что это было все равно как глубокая физическая боль, разъедающая весь организм. Она не выдержала, и слезы выступили на глазах.
Закери заметил это и нахмурился.
— Не смейте! — проскрежетал он. — Ну почему женщины всегда, когда кончаются их аргументы, плачут? Это одна из женских штучек, с помощью которых они легко добиваются своего.
Он дотронулся до ее лица, кончиком пальца провел по мокрым ресницам и посмотрел на влагу, оставшуюся на коже.
— Они настоящие? — искренне поразился Закери.
— Я ненавижу вас, — всхлипнула Луиза, пытаясь произнести это как можно убедительнее, поскольку в эту секунду она ненавидела его почти так же сильно, как любила.
— Ладно, прекратите плакать: вы выиграли, — криво усмехнулся Закери. — Я признаюсь в суде, что был недостаточно внимателен, когда ваш отец показался из-за поворота. Я готов на все, лишь бы вы прекратили реветь. Я не могу на это смотреть, вы сразу стали такой беспомощной и несчастной.
Она просияла. Ее улыбка сквозь слезы походила на радугу во время дождя. Казалось, что теперь ее слезы польются еще более широким потоком.
— Правда? Вы сделаете это? О-о, спасибо…
— Разве я не получу за это небольшую награду? — мягко спросил Закери и медленно наклонился к ней. Она тоже покачнулась в его сторону, ослабев от охватившего ее желания.
При первом же прикосновении его губ Луиза закрыла глаза, волна удовольствия накрыла ее с головой, чуть не свалив с ног. Она мечтала об этом с тех пор, как вошла сюда. Наконец она испытала неописуемую радость от исполнения ее тайного желания.
Закери спустил пальто с ее плеч и, когда оно упало на пол, обвил Луизу руками. Она тоже прильнула к нему, обняв его затылок, ее пальцы перебирали его густые черные волосы.
Целуя ее, он прерывисто дышал, его руки нежно ласкали ее тело, изучая каждый изгиб.
Неожиданно он отпустил ее губы и спрятал лицо на ее шее. Она почувствовала горячее дыхание на своей коже.
— Вы сводите меня с ума, — пробормотал он. — Холодная снаружи, но внутри бушует пламя… вы как айсберг — на поверхности видна только часть вас. Я думаю, вы губите всех, кто имеет неосторожность приблизиться к вам.
Обидевшись, она вспыхнула:
— Как вы можете говорить так жестоко? Вы же не знаете меня…
Он поднял голову.
— Неужели вы думаете, что я не осознаю этого? Я даже представить не могу, что творится у вас в голове. А когда я с вами, я не уверен, что знаю, что происходит в моей собственной! — Его губы цинично искривились. — Например, почему я без конца целую вас?
Она покрылась ярко-красным румянцем.
— Вы хотите сказать, что это я бросаюсь на вас? — Неужели он начал догадываться о том, что она к нему испытывает? Она готова была провалиться сквозь землю.
Закери покачал головой.
— Нет, конечно, нет! Вы мне нравитесь, а если бы вы бросались на меня, то я бежал бы от вас куда глаза глядят, вы уж мне поверьте. Я сторонюсь таких женщин. Первый шаг всегда должен исходить от меня.
— Зачем же вы тогда спрашиваете, почему целуете меня? По-моему, вы сами ответили на свой вопрос! — Луиза почти не дышала, она бы тоже хотела знать ответ.
Закери отпустил ее и отошел, держа руки в карманах и опустив голову.
— Я не жду от вас ответа, я просто размышлял вслух — или по крайней мере пытался… Я не могу уже несколько дней объяснить то впечатление, которое вы на меня производите. Может быть, что-то ужасное случилось с моей головой во время аварии, хоть рентгеновские и ультразвуковые исследования ничего не выявили?
Луиза быстро возразила:
— С вашей головой все в порядке. Я видела результаты исследований. Никаких повреждений мозга.
— Я все время забываю, что вы медсестра. Но это неважно. Может быть, я слишком много времени провел в одиночестве? Да, наверное, уж очень часто я ловлю себя на мысли о вас…
Ее сердце подпрыгнуло от радости, но тут же она вспомнила о другой девушке, о той, которую он видел перед аварией и которой грезил с тех пор.
— А как насчет вашей девушки в белом, в саду? О ней вы больше не думаете? — промурлыкала она.
— Все время, — смущенно ответил он. — Я до сих пор мечтаю о ней, но иногда… — Он, нахмурившись,
