груди облегал белый свитер поверх стареньких джинсов. Но рядом с ней был проклятый мальчишка.
— Колин, попытайся понять то, что я говорю, и не злись! — услышал он слова Пейшенс, обращавшейся к юноше, который вдруг схватил ее за талию.
— Но я люблю тебя! — Его голос срывался, и даже руки, обнимавшие ее, заметно дрожали. — Я хочу жениться на тебе — нет, не сейчас. Я знаю, что нам придется подождать, пока я не стану зарабатывать на жизнь, но это только год или два. Это не так долго, как говорит моя мать.
Пейшенс была явно расстроена. В голосе звучала мольба:
— Колин, пожалуйста, выслушай меня.
Не дав договорить, парнишка попытался поцеловать ее. Пейшенс сопротивлялась, отворачивала голову, но тот целовал все, до чего мог достать: глаза, щеки, шею, шепча меж поцелуев ее имя:
— О, Пейшенс, Пейшенс…
Джеймс сам не заметил, как оказался рядом. Охваченный яростью и ревностью, потому что мальчишка делал именно то, что отчаянно хотел делать он сам, Джеймс оторвал соперника от Пейшенс и схватил за плечи, встряхивая, как тряпичную куклу. Мальчик сопротивлялся изо всех сил, пока Джеймс не швырнул его на землю.
— Как ты могла позволить ему целовать тебя? Ты же знаешь, что он для тебя молод! — сердито выговаривал он Пейшенс. — Может быть, я слишком стар, но он совсем сопляк!
Она помогла встать мальчику, обняв за талию.
— Он ударил тебя, Колин?
— Я убью его, — кричал мальчик. Он оттолкнул Пейшенс и бросился на Джеймса.
— Подрасти сначала, — процедил сквозь зубы Джеймс и не слишком сильно оттолкнул Колина. Тот отступил, схватившись за ствол дерева.
— Я взрослый. Не думай, что я ребенок! И я не слишком мал для нее! Ничего, я подрасту, а ты никогда не станешь моложе. Время на моей стороне. Я могу подождать.
Джеймс побледнел. Он знал, что это правда, и ему нечего было ответить.
Заговорила Пейшенс, и голос ее был мягок, но решителен:
— Колин, твой возраст не имеет значения! Сколько раз я должна повторять одно и то же. Выслушай меня наконец. Поверь мне, пожалуйста. Я не испытываю к тебе никаких чувств, их никогда не было. Ты мне нравишься — как друг. Мне было жаль тебя, так как тебе было плохо. Теперь ты больше не должен приходить сюда. Мне не нужны эти сцены, они действуют мне на нервы. С меня довольно. У меня полно своих проблем, и я не могу больше заниматься твоими. Иди домой и найди девочку своего возраста. Забудь обо мне.
Парень стоял и смотрел на нее с совершенно несчастным видом. Потом он повернулся и молча побежал прочь.
— Боже! — огорченно произнесла Пейшенс. — Бедный Колин. Почему с людьми так сложно? Сколько раз я говорила ему, что не люблю, но он отказывался слушать.
— Как он сказал, время на его стороне. Ему предстоит взросление. Он переживет. А я — нет, — выпалил Джеймс. — Я люблю тебя. Я никогда еще никого не любил. Люди говорят, что любовь прекрасна, но это ложь. Любовь больше похожа на боль. Боюсь, больше я не выдержу. Если ты и мне собираешься сказать, что не чувствуешь ничего подобного, скажи сейчас, и покончим со всем сразу.
Она подняла к нему наполненные светом глаза, потом поднесла руку к его лицу и коснулась щеки.
— Джеймс…
— Нет, — грубо сказал он, отталкивая руку. — Ты обращаешься со мной, как с этим мальчиком. Мне не нужна твоя доброта, Пейшенс, и твое сочувствие мне не нужно. Если не можешь любить меня, скажи прямо.
Она серьезно всматривалась в его лицо.
— А как же твоя девушка? Ты не можешь любить нас обеих, Джеймс. Я видела, как ты целовал ее.
— Ты видела, как она целовала меня! — выпалил он срывающимся голосом. — Поверь мне, Пейшенс, Фиона и я — это никогда не было всерьез. Мы встречались, но не любили друг друга, и мы никогда не спали. Нам обоим было удобно иметь кого-то рядом — вот и все. Мы могли даже пожениться при определенных обстоятельствах, но это было бы ужасной ошибкой. Я содрогаюсь при мысли о том, во что превратилась бы моя жизнь.
Он видел, что Пейшенс еще не вполне убеждена.
— Ты уверен, что она не любит тебя? Она так тебя целовала!
— Это была игра! Ты ее не знаешь. Фиона холодная и очень умная женщина. Она поняла, что я изменился, и попыталась вернуть меня.
— И ты говоришь, что она тебя не любит?
— Не меня она хотела, а моих денег. У ее отца возникли финансовые проблемы, и Фиона решила немедленно заполучить богатого мужа.
— Бедная Фиона, — пробормотала Пейшенс. На ее лице по-прежнему была растерянность. — Но как ты можешь быть настолько уверен, что она не любит тебя, Джеймс? Ведь ты же не очень хорошо разбираешься в чувствах, правда?
— Но в отношении Фионы я могу быть уверен. В обед она пыталась заставить меня сделать предложение, а пока я ехал сюда, позвонила моя секретарша и сообщила, что Фиона уже обручилась с другим. Со мной не получилось, и она пошла к моему другу, человеку гораздо старше и с очень большими деньгами. Он позвонил сообщить, что они женятся немедленно.
— Ты шутишь! — пролепетала ошеломленная Пейшенс.
— Быстрая работа, — цинично согласился Джеймс, скривив губы. — Я же говорил тебе, что ее чувства здесь ни при чем. Но ее замужество может оказаться удачным. Чарлз очень опытен — он был женат несколько раз прежде, и он любит ее ничуть не больше, чем она его. Я знаю, что он интересовался Фионой, не делая из этого секрета. Он очень богат и гораздо старше ее, он не ожидает многого и не питает никаких иллюзий. Она подходит к его стилю жизни, и они могут оказаться вполне приемлемой парой.
Пейшенс посмотрела на него сквозь ресницы.
— Ты знаком с очень странными людьми, Джеймс. «Циничный и опытный» — ведь это и к тебе тоже подходит, разве нет?
Он поморщился.
— Циничный — может быть. Опытный? Нет, я всегда был слишком занят. У меня не было времени на любовь. — Он посмотрел на нее полным нежности взглядом. — Пока я не встретился с тобой.
Она медленно провела пальцем по его губам, и Джеймс задохнулся.
— Пейшенс, я люблю тебя!
— Не говори ничего, — прошептала она. — Поцелуй меня.
Джеймсу не требовалось повторять дважды. Он обхватил ее лицо руками и целовал теплый рот со всем пылом страсти.
— Я так долго ждал этого поцелуя!
Пейшенс обняла его и принялась целовать в ответ, доводя до головокружения. Закрыв глаза, Джеймс крепко держал ее, задыхаясь от счастья. Он чувствовал, как шевелятся ее губы, произнося его имя, потом она сказала срывающимся голосом:
— Я тоже люблю тебя, Джеймс.
Сердце готово было выскочить у него из груди.
— Правда? — Он смотрел на нее лихорадочно горящими глазами.
— Да. Я была так несчастна, когда ушла сегодня из твоего дома. Мне было так противно, когда я увидела тебя с этой женщиной. Оставалось только уйти. Я не смогла бы изобразить вежливость.
Он застонал.
— А я-то подумал, что ты ушла, потому что тебе безразлично!
— Ничего ты не понимаешь! Я поняла, что люблю тебя, в свой день рождения. Когда ты приехал, я почувствовала себя так странно — у меня в груди будто что-то засияло. Что это могло быть, если не любовь? Правда, мне все еще хотелось стукнуть тебя пару раз, когда ты говорил глупости о своей матери. Она чудесная женщина, и ты должен быть добр к ней!
