дала бы за них даже гнилого манго. Но Малькольму ни к чему знать об этом.
— Ты забываешь, что меня увезли, когда мне было шесть лет. Как я могла с Барбадоса заниматься поисками Мак-Кеев? — она расхохоталась. — К тому же мне неизвестно, где они живут. А ты это знаешь?
— Да. Они все еще владеют дальними северо-восточными землями. Теперь, когда ты живешь вместе со мной в Шотландии, тебе наверняка захочется разыскать свою семью.
Он молчал, ожидая ее ответа. Она не могла сказать, что не собирается оставаться в Шотландии, но, если не подтвердить предположений Малькольма, он и сам обо всем догадается.
— Я хотела бы посмотреть на них, — призналась Элпин. — Но что, если они не захотят со мной знаться?
— Уверен, что захотят.
— Тогда почему барон Синклер не попытался договориться с ними после смерти моей матери? Он должен был знать их. Он прочел бумаги моей матери, прежде чем похоронить их вместе с ней.
— Это не в духе Синклера. Для него было естественным помогать тебе так же, как он помогал остальным своим родичам, оставшимся без средств к существованию.
Элпин все это было безразличным, но она решила поддержать беседу, раз уж это так важно для Малькольма.
— Барон мог по крайней мере написать Мак-Кеям.
— Нет, тогда он не мог этого сделать. Вспомни, ведь он англичанин и никак не связан с северными кланами. Кроме того, тогда он воевал с моим отцом. Ну, а когда в Приграничье воцарился мир, ты уже была на Барбадосе.
Правда. И она должна снова оказаться там.
— Как ты считаешь, что я должна сделать? Сообщить Мак-Кеям, что я здесь?
— Да, мне кажется, ты должна это сделать. Их вождь стал союзником одного из моих друзей, графа Сутерлендского. Он может помочь тебе найти родичей твоего отца.
Благодаря своему графскому титулу, Малькольм наверняка на короткой ноге с самыми знатными вельможами. Ей не хотелось иметь с ними ничего общего: одного вельможи ей хватило с головой. Чтобы прервать неприятную беседу и придать ей легкомысленный оттенок, она ущипнула Малькольма за ребра.
— Ты что, стараешься избавиться от меня?
Он усмехнулся и шлепнул ее по руке, а затем принялся медленно гладить ее кисть. Волоски на груди Малькольма щекотали ладонь Элпин.
— Вот именно, — как ни в чем не бывало сказал он, — только для этого я…
У нее замерло сердце.
— Так что же?
Он притянул ее к себе и, прижав к груди, обхватил ладонями пониже спины.
— Я не могу оторваться от тебя.
Не обращая внимания на восхитительные чувства, которые он будил в ней, Элпин обдумывала, что означает оговорка Малькольма и его попытка замаскировать ее комплиментом. Была его лесть полностью лживой или всего лишь наполовину? Она была уверена, что при виде ее он испытывает физическое желание, но не только похоть заставила его вмешиваться в ее жизнь… В эгом Элпин была уверена. Доказательством могло служить письмо Чарльза.
Надеясь отвлечь его еще больше, она потерлась носом о шею Малькольма и просунула ногу между его ног. Она почувствовала, что он зашевелился.
— Погоди, — он придержал ее за бедра.
— Зачем ждать?
— Прошло слишком мало времени. Тебе наверняка еще больно.
Получить от него информацию было ей гораздо важнее, чем заботиться о своем удобстве.
— Ни капельки не больно, — соврала Элпин.
Он недоверчиво фыркнул, но, кажется, мысль об очередном совокуплении вдохновила его. Элпин никак не могла заставить себя называть то, чем они занимались, и то, чем они собирались заняться, любовью: уж слишком подозрительным казалось ей поведение Малькольма.
— Посмотрим, — он положил ее рядом, встал с постели и подошел к умывальному тазику.
Элпин следила, как он смочил в воде лоскут ткани, а затем выжал его. Мускулы на его руках заиграли. Помимо своего желания Элпин восхищалась его мужественной красотой, широкими плечами, тренированными многолетними упражнениями с мечом, и мощной шеей. Ее взгляд опустился ниже, к тонкой талии и узким, мускулистым бедрам, задержавшись на той части тела Малькольма, которая недвусмысленно свидетельствовала о том, насколько он заинтересован ею.
Элпин вздрогнула в предвкушении наслаждения. Пока Малькольм был на охоте, она заходила в его комнату по несколько раз на день, убирая, изучая, отыскивая доказательства его нечестности. Она не нашла ни писем, ни бумаг, касающихся плантации «Рай», но зато наткнулась на несколько предметов личного характера. Один из них Иланна определила, как противозачаточную губку. Любовница Малькольма забыла ее во флакончике с розовой водой.
Малькольм неторопливо вернулся к ней, лениво улыбаясь, и Элпин задумалась, скоро ли ей удастся забеременеть. А может, это уже произошло? Скажет ли она ему об этом? Нет, если это заставит ее остаться в Шотландии. У нее слишком много обязательств. Необходимо освободить рабов на плантации и обеспечить собственное будущее.
— Ты витаешь в облаках, — упрекнул он, опускаясь на кровать и закрывая Элпин свет. — Неужели твой муж так быстро наскучил тебе?
Странно, но эта ситуация отнюдь не обеспокоила Элпин. У нее есть время, чтобы вызнать все тайны Малькольма, но, если у него проснутся подозрения, она потеряет последний шанс на собственную независимость. Потянувшись, она ответила:
— Только если я наскучила моему мужу. Малькольм опустил глаза и посмотрел на себя:
— Если тебе кажется, что этот парень заскучал, то тебе еще многое предстоит узнать о мужской анатомии.
Его смелость поколебала уверенность Элпин.
— А зачем тебе эта мокрая тряпка?
— Вот зачем, — он раздвинул ее ноги.
Поняв, что он намерен сделать, Элпин ухватилась за спинку кровати. Резкое движение заставило ее поморщиться.
— Я могу помыться сама.
— Правда. Но ты не можешь не признать, что кое-где, — он указал пальцем, — тебе все еще больно.
— Ну, ладно, ладно, но тебе ни к чему так занудствовать и лезть ко мне с этой холодной тряпкой.
— А тебе незачем так упрямиться. Я твой муж, Элпин, и мне очень нравится смотреть на тебя.
Возможно, он считал, что имеет полное право по-хозяйски смотреть на нее. Элпин и самой нравилось, как она чувствует себя в его присутствии, нравилось, как он обнимает ее. Но она скорее откажется от «Рая», чем признается в этом.
Собравшись с силами, она расслабилась и легла, закинув руки за голову.
— Если тебе нравится развлекаться, изображая горничную, то почему я должна спорить?
— Ты очень мудрая женщина, — похвалил он ее. За эту дьявольскую улыбочку и жизнерадостный тон он заслуживал мести! Пристроив мокрый кусок ткани у себя между ног, Малькольм улегся на постель.
— Что ты делаешь? Я думала…
— Тише! — он укоризненно погрозил ей пальцем. — Ты снова споришь, моя прелестная невеста. Я одновременно убиваю двух зайцев: грею полотенце и остужаю свой пыл.
Она не могла придумать достойного ответа. Украдкой глянув на его «пыл», она увидела, что он несколько присмирел.
— А-а-а…
— Однако я уверен, что, если в промежутке я, как ты метко выразилась, буду развлекаться, возражений
