холодильнику за бутылкой «Абсолюта». Белка по-прежнему там, чудесно сохранилась в вечной мерзлоте.
Из-за исполинской белки в морозильнике расходы на электричество выросли выше крыши. Судя по счету, который я сейчас держу синими от холода пальцами, лондонская электросеть решила ободрать меня, как липку. И это при том, что в холодильнике якобы использованы энергосберегающие технологии.
В довершение беды лондонская весенняя холодрыга постоянно напоминает о заледенелой фауне в холодильнике. Колонку в «Лондонский сплетник» пришлось писать, поставив в ногах четыре недавно приобретенных[13] мини-обогревателя.
Покуда подключала к удлинителю еще три обогревателя, в дверь грубо постучали два молодца из какой-то природоохранной организации. Сказали, что пришли по наводке электрика. Как любой уважающий себя браконьер, обвиненный в убийстве редкого животного, ушла в глухую несознанку и категорически отвергла все обвинения, включая то, что создаю угрозу пожара в густонаселенном доме. Оба гостя живо заинтересовались моей недавно открытой криогенной корпорацией. Бросила им ледышку – пусть разбираются, а у меня есть дела поважнее – например, отправиться к Элизе и попросить, чтобы та обеспечила мне алиби.
К сожалению, Элизе оказалось не до меня. Во-первых, ее автослесаря только что увезли в больницу с мозговой травмой – ему на голову упали обломки отработавшего российского спутника. Во-вторых и в- главных, пропала ее любимая персидская кошечка. А что мне, возможно, придется отбывать пожизненный срок за непреднамеренное убийство белочки – это Элизе по барабану. Только и твердила, что уже обращалась к экстрасенсу и теперь должна искать пушистую любимицу «под колоннадой в обители позора, где воют на луну бешеные псы».
Ушла домой, поскольку, честно сказать, бегать по палатам парламента и вопить «кис-кис» – ночное развлечение не в моем вкусе.
Просыпаюсь от телефонного звонка. Экологическая полиция докладывает, что моя «белочка» на самом деле – обычная домовая мышь, только непомерно разъевшаяся на отравленной приманке.
Можно было бы подать в суд на электрика за причиненное нервное расстройство.
С матерью больше не разговариваю. Она, видите ли, боится, что на следующее Рождество я приеду в Барнсли без представительного мужика, поэтому решила взять дело в свои руки. Прежде чем бросить трубку, резко ответила, что в их глуши, быть может, приличных мужиков и впрямь днем с огнем не сыщешь, но уж в Лондоне от молодых холостяков проходу нет, и совершенно незачем за моей спиной записывать меня в службу знакомств.
Решила доказать маловерной мамаше, что она не права, и отправилась вечером на ипподром. Не обращая внимания на парочки, обнимающиеся под объективами фотоаппаратов, принялась высматривать «одиноких волков». Заприметила, что один молоденький субчик, потягивая пиво, смотрит на меня щенячьими глазами. Насторожилась, поскольку привыкла к более взрослым оценивающим взглядам. На всякий случай, прежде чем увлечь его за собой, устроила проверку: подошла, сказала, что я из отдела по контролю за продажей спиртного несовершеннолетним, и попросила показать водительские права.
Как я и ожидала, он стремглав припустил к выходу.
По-прежнему пытаюсь убедиться в своей привлекательности для сильного пола. Взяла у Элизы абонемент, пошла в их местный спортивный центр, села на велотренажер и принялась вяло крутить педали в ожидании, когда природа возьмет свое. Как обычно, на меня пялятся мужики за сорок и поперек себя шире, а молодые и симпатичные – исключительно друг на друга.
Решила не падать духом и отправилась к Теддингтону. Он снова справляет новоселье: сменил неотремонтированный склад в Кентише на непереоборудованный в Клеркенуэлле. Несколько часов сидела и разговаривала с приятным холостяком, который казался идеальным во всех отношениях, пока я не попросила принести выпивку. Увы, пришлось вычеркнуть его из списка кандидатов, потому что моя квартира не оборудована пандусом, особо низкими полками и поручнями.
Решила денек отдохнуть от поисков спутника жизни. Поехала к Теддингтону в Клеркенуэлл и предложила допить, что осталось от новоселья. Он сегодня необычно говорлив, хотя муза ушла к публикующемуся поэту, а из «Кареты и лошадей» его вышибли за то, что вырезал на столиках любовные послания к неверной. Сообщил, что его новый наставник – главный рабочий ателье на шестом канале[14] по секрету рассказал: исполнительный продюсер одного из старейших в Англии комических шоу ищет молодого писателя, чтобы вдохнуть жизнь в то, что самые снисходительные кинокритики называют дремучим идиотизмом.
Сразу увидела решение всех своих нынешних проблем (найти мужчину; раздобыть денег; показать Теддингтону, что он не создан для жестокого телевизионного мира). Пожелала своему незадачливому приятелю всяческой удачи, оставила его сочинять письмо к руководителям шоу, рванула домой, позвонила на шестой канал, изобразила голосом помехи в трансатлантической связи и через несколько минут уже говорила с исполнительным продюсером.
Тот немного опешил, узнав, что это не Трейси Ужимай звонит из-за океана проситься в его шоу. Я тоже немного опешила, услышав, что он не читал мою колонку в «Лондонском сплетнике». Пришлось припереть его к стенке, и он, порывшись в памяти, признал, что немного знаком с моим творчеством: месяц назад видел «31/2 минуты» в мусорном баке рядом с магазином уцененных книг. Почему-то счел это очень забавным. Меня так и подмывало ответить, что я тут ничего смешного не нахожу. Хотя он сегодня явно встал не с той ноги, я все же согласилась на следующей неделе посетить рабочее совещание.
Подозреваю, что предстоящая война с телевизионным руководством не оставит мне времени для домашнего хозяйства и мелких административных обязанностей, поэтому решила обзавестись помощником.
