особого значения. Когда на другой день мальчишки вновь подошли к лагерю, солдаты попытались было обернуть все это в шутку: ведь мальчишкам было лет по 9–10, а в этом возрасте уговорам поддаются легко. Однако мальчишки ответили на это громкими оскорблениями и убежали. На третий депь они уже пришли с гранатами. В результате погибло несколько бразильцев. Родным написали, что они погибли в результате несчастного случая на маневрах или в автомобильной катастрофе. С тех пор бразильские морские пехотинцы открывали огонь по любому неизвестному, приближавшемуся к лагерю.
Одним из последствий военного вторжения в Доминиканскую Республику в 1965 году было то, что США значительно увеличили помощь правому режиму, доведя ее до 100 миллионов долларов, а Управление общественной безопасности расширило свою программу. Уже через три года треть полицейских советников (6 из 18) были сотрудниками ЦРУ, пользовавшимися этим управлением как «крышей».
В Вашингтоне Управление общественной безопасности продолжало заниматься своим делом, не испытывая ни замешательства, ни смятения. Оно по-прежнему закрывало глаза на то, что ЦРУ внедряло своих людей в полицейские учреждения в критических точках земного шара. Кроме того, изучив ситуацию на месте, оно приглашало на учебу в США кандидатов для последующей их вербовки ЦРУ.
Помимо Международной полицейской школы, ЦРУ посылало иностранных полицейских и в свой собственный секретный учебный центр, разместившийся в четырехэтажном доме на «Ар-стрит» в Вашингтоне и называвшийся «Международная полицейская служба». Там полицейских из Азии, Африки и Латинской Америки обучали методам скрытою наблюдения, использования доносчиков и т. д. Отбор слушателей производился под прикрытием программы Агентства международного развития. Вместе с иностранными курсантами подготовку в этом центре проходили и американские полицейские, посылавшиеся в Южный Вьетнам.
Будучи директором Управления общественной безопасности, Байрон Энгл гораздо острее, чем его коллеги из ЦРУ, чувствовал необходимость не компрометировать свою программу открытым шпионажем. Служащие из Управления общественной безопасности слышали, как он горячо спорил с сотрудниками ЦРУ в их штаб-квартире в Лэнгли (штат Вирджиния), пытаясь убедить их в необходимости придать хоть какую-то респектабельность Международной полицейской школе.
В начале 60-х годов ему это еще удавалось. Правда, внутри Агентства международного развития по- прежнему велась кампания против его программы подготовки иностранных полицейских. Один из сотрудников агентства был настолько обеспокоен уже поступавшими сообщениями о пытках в Бразилии, что решил лично проверить все заявки на материалы и оборудование, поступавшие от Упражнения общественной безопасности. Он знал, что для пыток электрическим током обычно используются военные полевые телефоны, поставка которых им не контролировалась. Но он все же мог попытаться воспрепятствовать поставкам генераторов в ящиках с клеймом Агентства международного развития, если выяснится, что таковые используются для пыток.
Вскоре, однако, этот сотрудник понял, что его бдительность бесполезна. Существовало множество других назначений для небольших генераторов, поэтому вводить запрет на их поставку из одного лишь опасения, что те могут быть использованы как орудие пыток, означало бы подрывать всю программу Агентства международного развития. В конце концов он решил, что надо положиться на гуманность и осмотрительность полицейских советников. Ведь все они воспитывались на Билле о правах, а следовательно, должны руководствоваться провозглашенными в них принципами.
Но когда в период президентства Кеннеди Управление общественной безопасности было поставлено перед необходимостью действовать решительно, оно очень быстро продемонстрировало, что ради успеха можно без всяких колебаний нарушить одно-два правила. Поскольку Упгл был убежден, что такие нарушения совершались во имя самых высоких целей, он не опасался каких-либо санкций со стороны президента или его либеральных советников.
Так, в 1962 году группа левых в Венесуэле, воодушевленная примером Фиделя Кастро, сформировала вооруженные отряды национального освобождения, выступившие против президента Ромуло Бетаикура. Группа призвала избирателей бойкотировать выборы в следующем году. Хотя вооруженные отряды насчитывали не более 500 человек, действуя рассредоточение, они провели целый ряд успешных операций. Когда Франко разрешил вывезти из Испании несколько картин художников-импрессионистов для показа их на выставке в Каракасе, бойцы этих отрядов похитили по одной картине Сезанна, Ван Гога, Пикассо, Брака и Гогена. Выбор картин дал властям основание предположить, что в эти отряды входили не только студенты и литераторы, но и художники.
Венесуэльская полиция, казалось, была бессильна что-либо сделать. Под давлением Джона и Роберта Кеннеди Энгл вызвал из полицейского управления Лос-Анджелоса четырех полицейских, говоривших по- испански, и тайно направил их в Каракас, поручив срочно заняться обучением местной полиции. Если бы в то время их миссия стала достоянием гласности, администрации Кеннеди, вероятно, пришлось бы выступить с публичными извинениями. Ну а если бы к тому же один из американских полицейских был убит, то не известно, на каком основании семья погибшего могла бы претендовать на государственную пенсию. Вот почему Энгл вздохнул с облегчением, когда эта секретная операция закончилась и все полицейские вернулись к себе в Калифорнию живыми и невредимыми.
Но все это происходило за кулисами, поэтому общественность по-прежнему положительно относилась к программе Энгла. Роберт Кеннеди (в то время сенатор от штата Нью-Йорк) с большим удовлетворением поздравил первую группу слушателей, прошедших подготовку в Международной полицейской школе в Вашингтоне. Выпуск состоялся за месяц до военного переворота в Бразилии, и в своем выступлении Кеннеди предупредил выпускников, что «современный мир находится под воздействием сильных ветров перемен».
В стенах школы, однако, все обучение, казалось, было направлено на то, чтобы предотвратить такие перемены, хотя об этом редко говорилось официально. Программа подготовки, хотя и не была секретной, держалась все же в тайне от представителей прессы. Она была составлена в высокопарных и туманных выражениях, видимо, больше для того, чтобы оградить школу от нападок со стороны американского конгресса и либеральной печати.
Сами же иностранные полицейские хорошо понимали, зачем их послали в Вашингтон. Еще до переворота, в июле 1963 года, один бразильский полицейский, рассказывая о программе обучения в этой школе губернатору Сан-Паулу, назвал ее программой обучения «новейшим методам борьбы с забастовками и бастующими рабочими». «Меня научат, — сказал он, — как пользоваться дубинкой и служебной собакой, а также как совершенствовать механизм репрессий против возмутителей спокойствия в Сан-Паулу».
Основная программа обучения в школе была рассчитана на 15 недель. Дважды в год она велась на французском языке, несколько раз на испанском, а также на английском для слушателей из стран Азии и Африки. Первые два с половиной месяца были отведены на прохождение общего вступительного курса, а последние четыре недели посвящались продвинутому обучению по любой из десяти специальностей, включая иммиграционную службу, таможенную службу, охрану высокопоставленных лиц и «борьбу с насильственными преступлениями». Последняя включала меры, связанные с обеспечением безопасности воздушного сообщения, обезвреживанием бомб, а также меры, которые необходимо принимать в случае похищения людей, вымогательства или убийства.
В школу принимались лица в возрасте от 21 до 45 лет. При этом было желательно, чтобы все имели среднее образование, хотя ато требование часто не соблюдалось. В школу принимались и женщины, но это не поощрялось. Более того, если та или иная страна направляла на обучение женщину, она должна была посылать не одну, а двух женщин.
В Белу-Оризонти (а позже в Рио) Дэн Митриоие научился быстро и эффективно рассматривать заявления о приеме в полицейскую школу. Его предшественник не был столь компетентен. Этот благодушный и ленивый малый с американского Юго-Запада с готовностью обещал всем подававшим прошение полицейским, что те непременно будут приняты. Когда же его перевели на другое место и бразильцы открыли ящики его письменного стола, их взору предстали целые кипы заявлений, которые тот даже не удосужился переправить в Вашингтон.
Прослушав полные курс, бразильские полицейские часто покидали школу с горьким чувством досады, считая, что, как и в Панаме, обучение там велось слишком примитивно. 60 % слушателей были из Центральной и Южной Америки, поэтому некоторые бразильцы считали для себя оскорбительным ходить на
