сотрудник ФБР и бывший университетский футболист, мог лишь по уши заваливать своих детективов работой. Он снова и снова советовал женщинам покрепче запирать двери, не впускать в дом посторонних, завести сторожевую собаку, а в случае необходимости звонить по DE 8–1212. Этот номер вскоре прозвали «телефоном Душителя».
И — никаких подозреваемых.
Лето прошло под знаком Душителя. Лето, когда никто не спал спокойно.
Потом Душитель притих. Осень прошла мирно.
Он нанес новый удар 5 декабря. Жертвой стала двадцатилетняя мулатка, очень хорошенькая, студентка. Ее нашли убитой в квартире, которую она снимала с двумя подругами. В канун Нового года погибла еще одна молодая женщина, на сей раз белая, двадцати трех лет, секретарша. Эти жертвы никоим образом не вписывались в картину. Они были молоды, одна из них — цветная. Обе задушены, но не избиты и не изнасилованы. Секретаршу нашли лежащей в постели под одеялом. Девушка выглядела мирно спящей. Полицейские сомневались, что обеих убил Душитель. Но пресса и публика мгновенно приписали эти преступления именно ему. Классический одинокий злодей — идеальный сюжет для прессы, журналистам проще писать, а читателям — схватывать.
В 1963 году случаи удушения стали происходить за городской чертой: в марте погибла шестидесятивосьмилетняя женщина из Лоуренса, в получасе езды от Бостона, в мае — девушка из Кембриджа. Затишье летом, а в сентябре — еще одна девушка, и снова не в Бостоне. Полиция и публика по-прежнему расходились во взглядах. Полицейские видели десяток убийств, возможно, не связанных между собой. Публика видела одного лишь Душителя.
22 ноября, несколько часов спустя после убийства Кеннеди, Душитель нанес очередной удар — была убита Джоанна Фини из Уэст-Энда. Еще одна пожилая женщина. Еще один непристойно уложенный труп. Возвращение к сценарию первых убийств лета 1962 года. Словно Душитель заявлял: «Я еще здесь».
11
Досье жертв. В каждом — фотография убитой, как она выглядела незадолго до гибели. И не только это, разумеется. В досье хранятся все документы, имеющие отношение к убийству, и Майкл честно просмотрел тринадцать. Отчеты детективов и судмедэкспертов, показания свидетелей, допросы с места происшествия, отчеты о вскрытии, снимки. Фотографии убитых повергли его в дрожь. Обычные женщины — суровые пожилые дамы со старомодными именами Ева, Елена, Лилиан, Маргарет и улыбающиеся хорошенькие девушки — Беверли, Джуди, Пэтти.
На фотографиях с места преступления Майкл искал те же лица, как если бы реальность ранних снимков должна была продолжаться и далее — лишь одна фотография могла опровергнуть другую, но он не узнавал лиц убитых. Распластанные, связанные, брошенные тела, похожие на тряпичные куклы, — у жертв как будто вообще не было лиц. Пятно — вот все, что он мог разобрать. Даже на безжалостных снимках крупным планом он не различал женских лиц.
Скоро, слишком скоро, Майкл понял, что больше не в силах рассматривать фотографии. Довольно. Это отвратительно. Чувства, пробужденные в нем сценами жестокости, напоминали ощущения от просмотра порнографии — шок, влечение, скука и, наконец, отвращение. Самое главное — перед ним встал страшный вопрос: что это значит — умереть? Майкл сунул фотографии обратно в папки. Он решил, что постарается с самого начала эмоционально отстраниться и сведет тринадцать убийств к сухим фактам. Разнесет информацию по каждому делу в колонки: дата, место, возраст жертвы, детали убийства, улики, свидетели, подозреваемые.
6/14/62. Бэк-Бэй, 56. Кровь во влагалище жертвы указывает на изнасилование. Спермы нет. Кровь в правом ухе. Рваная рана на затылке. Шея поцарапана и покрыта синяками, на подбородке ушиб. Удушена поясом от домашнего халата, удавка бантом завязана на шее. Никаких признаков борьбы.
6/20/62. Брайтон, 68. Наружные половые органы повреждены. В вагине кровь и слизь, в обоих ушах кровь. На кухонном столе открытая бутылка вина.
В сознании Майкла мгновенной вспышкой промелькнула картина: женщина отбивается, размахивает руками, кричит — лицо искажено, зубы сжаты, темные волосы, шум упавшей мебели.
Картинка пропала. Майкл изгнал ее из памяти. Только бумаги на столе. И тиканье часов.
8/19/62. Лоуренс, 53. Найдена лежащей навзничь на постели, правая нога свешена. Обнажена, не считая расстегнутой блузки. Три удавки на шее (два чулка и штанина от рейтузов). Наружные половые органы повреждены, в крови. Два синяка чуть ниже правого соска, две ссадины чуть выше, слева, синяк на правом бедре. Изнасилована. Была очень религиозна…
8/21/62. Дорчестер, 67. Никаких следов взлома. На кухонном полу и в коридоре кровь. Лифчик на полу ванной. Жертва обнаружена в ванне, на коленях, голова покружена в воду, ноги свешиваются через край ванны, задняя часть тела приподнята, трусы спущены, но половые органы и анус не повреждены. Справа, на черепе, кровь. Два чулка на шее. Сломана подъязычная кость. Найден открытый блокнот.
Следователи знают только «до» и «после». Живой человек — и изуродованный труп. Не ужас. Не смерть. Момент убийства вычеркнут, как нечто непристойное. Но воображение Майкла немедленно воссоздало его. Перед ним извивалась женщина. Она размахивала руками — он ощущал их прикосновение. Крик звенел в ушах. За сухими деталями полицейских отчетов стоял немыслимый ужас.
12/5/62. Хантингтон, 20. Студентка колледжа, чернокожая. Помолвлена. Халат, трусы, гигиеническая прокладка. Рот заткнут. Гениталии не повреждены, травм головы нет, во влагалище и прямой кишке нет крови и менструальных выделений. Задушена. В туалете найдена сигарета. Пятно спермы на коврике рядом с телом. На лестнице видели какого-то рабочего (имя?).
3/9/63. Лоуренс, 68. Белая. Избили, ударили ножом, задушили. Причина смерти: удар по голове. Изнасилована. Обнаженное тело найдено на полу, трусы спущены до щиколоток, остальная одежда не снята, задрана на голову. Шея в синяках. Голова и пол вокруг залиты кровью, в левую грудь до рукоятки воткнут нож (или вилка).
5/7/63. Кембридж, 26. Сиделка в бостонской больнице (психиатрическое отделение). Семнадцать колотых ран в области левой груди. Два параллельных пореза на горле. Раздета, но нет следов изнасилования. Гениталии не повреждены, спермы не обнаружено. Тело лежит навзничь на кровати, руки связаны за спиной при помощи шарфа, чулки и блузка обмотаны вокруг шеи, но следов удушения нет.
9/8/63. Салем, 53. Найдена на кровати, навзничь, правая рука под спиной, левая нога свешена, тело накрыто одеялом, под головой пятно крови. Шея обмотана двумя чулками. На полу найдены трусики со следами губной помады (кляп?). Сперма во рту. Смятые салфетки на полу, испачканные спермой и губной помадой.
11/22/63. Гроув-стрит, Уэст-Энд, 75. Кровь. Голова и лицо жертвы в крови, наружные половые органы незначительно повреждены, душили руками и удавкой. В квартире играла музыка (Сибелиус). Привязана к стулу, лицом к двери.
Майкл понял, что у него не хватит духу для такой работы. Он не сможет месяцами жить, представляя себе кричащую женщину. Он сильно ошибся, ввязавшись в это. Надо отказаться.
Он вытащил из конверта фотографию последней жертвы. Старуха из Уэст-Энда, поклонница Сибелиуса. Господи, что ей довелось пережить?
Где-то здесь лежало и досье отца Майкла, погребенное среди папок. Несомненно, в нем такие же фотографии. Джо Дэйли-старший, мертвый. Сцена, которую Майкл представлял тысячу раз. Он мысленно рисовал натюрморт, композицию предметов, располагал их, как художник: тело, фуражка, тротуар. Но прав ли он? Тело… оно растянулось, свернулось, съежилось? Майкл представлял себе отца лежащим, как поваленное дерево, — Джо-старший и при жизни походил на оловянного солдатика. В досье наверняка есть портрет, чтобы удостоверить личность жертвы. Какое выражение на отцовском лице? Искаженное или спокойное? Отец лежит, прижавшись щекой к земле, или смотрит в небо?
Майкл повертел в руках фотографию убитой старухи из Уэст-Энда. Господи, что она пережила?
Ему захотелось устраниться. Он попросит Уомсли — например, завтра. Он просто не создан для такой
