Лейна охватило непреодолимое желание вскочить на коня и опять уехать отсюда, наплевать на все, и пусть другие детективы Пинкертонов докапываются до истины. Он проделал путь до самой Монтаны, лишь бы доказать им, что они ошибаются. Опять же, если он что-нибудь обнаружит и скроет это, его не просто уволят – он подвергается риску быть заподозренным в соучастии.
– Пастушья хижина в порядке, и там есть все, что нужно. Скотина сейчас пасется по ту сторону холмов. Вас никто не побеспокоит.
– Спасибо. Я буду заходить каждый день или вроде того узнать, не вернулся ли Чейз. – И Лейн прикоснулся к шляпе, прощаясь сначала с Рамоном, а потом с Льюси, и вскочил в седло.
5
Сидя на втором этаже своего дома за большим кабинетным столом в спальне для гостей, Рейчел, не вставая со стула, протянула руку, чтобы откинуть красивую занавеску – ей хотелось впустить в комнату вечерний ветерок. На столе перед ней стояло множество разноцветных жестяных коробок и красивых картонок всевозможных размеров и очертаний. Большая часть их была открыта, крышки лежали в стороне, и Рейчел легко могла видеть разнообразный бисер, кусочки кружев, искусственные жемчужины и перья, которые там хранились. В японской лакированной коробочке были аккуратно уложены катушки с разноцветными шелковыми нитками. Бисер был рассортирован по размеру и цвету, перья аккуратно хранились в удлиненной коробке, оклеенной атласом цвета морской воды.
Рейчел поднялась сюда, наверх, несмотря на послеполуденную жару, надеясь забыться за своим любимым занятием – украшением вееров. Но хотя она и смотрела на еще не украшенный шелковый веер, выбирала бисер разных оттенков пурпурного цвета, от почти белого лавандового до темно-фиолетового, она не могла не думать о своем столкновении с Маккенна, происшедшем третьего дня.
На часах в прихожей пробило четыре, и эхо раздалось по всему дому. Рейчел отложила шелк в сторону. У нее не было настроения продолжать задуманное.
Откинув волосы с висков, она пробежала пальцами по затылку, заправляя выбившиеся пряди в небрежный пучок. Из окна она видела свой сад. Он процветал, несмотря на жару – благодаря ее неусыпным заботам. У нее до сих пор ныли руки и плечи от таскания бесконечных леек с водой. Молодая женщина оперлась локтем о подоконник. Положив на руку подбородок, Рейчел рассматривала разноцветье своего сада. Мысли ее блуждали.
Хотя она не видела больше ни Лейна Кэссиди, ни Маккенна со дня их неожиданной встречи у нее в кухне, она постоянно думала об этих людях. Верная своему обещанию, она не вернулась к траурной одежде, не желая ублажать Лоретту. Дельфи и Тай очень хотели снять черное, и Рейчел объявила, что они оба могут носить цветную одежду, хотя сама она будет какое-то время одеваться в полутраур, в неяркие цвета.
Размышляя о том, все ли еще Лейн находится на ранчо, или же уехал и не простился с ней, она почувствовала огорчение, и это бесконечно злило ее. Лейн постоянно возникал в ее мыслях, особенно потому, что Тай говорил о нем каждый день – о его револьвере, о ленте из змеиной кожи на его шляпе – и снова и снова спрашивал, не знает ли она, когда Лейн вернется и покатает его на лошадке.
Тай был уверен, что Лейн вернется – несмотря на все, что она говорила, чтобы убедить его в обратном.
– Мы с Лейном друзья, мама, – повторял он, словно иначе она не могла бы понять, какие узы их связывают.
И слушая, как Тай расписывает достоинства Лейна, она осознала, что ее сыну отчаянно не хватает в жизни героя.
Да, Стюарт Маккенна изменял ей, но он делал все, что в его силах, чтобы быть хорошим отцом Тайсону. Свободное время он проводил, играя с Таем в подвижные игры или рассказывая ему разные случаи из своего детства, и как это здорово – вырасти на скотоводческом ранчо. Стюарт любил гордо проехаться по Главной улице, посадив мальчика на седло впереди себя; оба они были в одинаковых шляпах и куртках – из своих Тай давно вырос с тех пор. Но, в отличие от одежды, которую Рейчел убрала вместе с некоторыми его детскими вещами, детская потребность Тая в мужском обществе росла вместе с ним.
Как бы ни распинался ее свекор насчет того, что хочет принимать участие в жизни Тая, он слишком занят делами, связанными с ранчо, чтобы действительно проводить с мальчиком много времени. Рейчел радовалась этому, потому что оба старых Маккенна были, по ее мнению, невероятно властными людьми. Богатство сообщило их взглядам на жизнь определенные особенности, и молодая женщина не хотела, чтобы ее сын перенял эти взгляды.
Она наклонилась над столом, придвинув к себе коробки и жестянки. Зачерпнув горсть бисера, она высыпала его в пустую коробку. Пусть себе лежит, покуда к ней не придет настроение окончить веер. Она еще не выбрала рисунок.
Над столом, пришпиленные к стене, располагались сгруппированные по типам веера, которые были ей подарены либо приобретены ею для коллекции.
Здесь были изысканные веера, сделанные сто лет назад, с планками из перламутра, слоновой кости или ароматичного дерева. Другие, меньшего размера, поскромнее, насчитывали тридцать-сорок лет. Здесь были также веера, расписанные от руки, украшенные полосками кружев, были веера атласные, шелковые, бисерные, кружевные или из перьев. В самом центре помещался невероятно яркий, огромный веер из алых страусовых перьев – подарок Евы Кэссиди. Ева говаривала со смехом, что часто пользовалась им в те времена, когда была танцовщицей – до того, как остепенилась и стала почтенной леди.
Более доброй женщины, чем Ева Кэссиди, Рейчел не знала. Ей казалось смехотворным, что старые Маккенна презрительно относились к Еве из-за репутации ее мужа. Ибо им была известна лишь часть истории этой женщины. Ее растили как будущую актрису, она ездила с труппой своих родителей, а потом стала выступать в мюзик-холле в Вайоминге. В один прекрасный день Ева решила поискать приличное место и нанялась к Чейзу Кэссиди экономкой. Прошлое Евы было тайной за семью печатями, в которую Рейчел была посвящена уже много лет.
Отвязывая кружевную гардину, чтобы задернуть ее, Рейчел услышала, как открылась входная дверь и голос Дельфи позвал ее.
– Я сейчас спущусь, – ответила молодая женщина и окинула комнату взглядом, желая удостовериться, что все прибрала. Беспорядка она не выносила.
Интересно, думала она, спеша по коридору и спускаясь по лестнице, когда ей еще доведется услышать что-нибудь о Лейне Кэссиди? На середине лестницы, откуда был виден холл, Рейчел остановилась как
