знаете. Это суровая земля, мисс Макдональд. Мой профессиональный совет: постарайтесь завести здесь побольше друзей, они вам пригодятся., - Спасибо, — сказала девушка, отступая в сторону, чтобы он мог пройти в вестибюль, — я подумаю над вашими словами. До свидания.
Морин смотрела ему вслед, стиснув челюсти. Никто еще не говорил ей, что она чего-то не сможет сделать. Наоборот, всю жизнь она слышала, что сможет все, если сильно захочет. Отец, дядя, мама, даже Майкл — все верили в нее или, во всяком случае, в ее талант. Конечно, она не собиралась оставаться в Техасе, однако ей ужасно хотелось утереть нос Сильвестру Крэддоку.
Девушка открыла резные двери библиотеки и улыбнулась. Александр стоял, облокотившись на толстую дубовую полку камина, и рассматривал картину Ремингтона. Когда она вошла, он обернулся к ней с улыбкой:
— Я не знал, что у него есть этот пейзаж.
— Это копия.
— Что? — Александр вгляделся повнимательнее. — Чертовски хорошая копия.
— Подлинник Мак продал несколько лет назад, судя по словам его поверенного. Он и моей семье подарил Ремингтона… правда, теперь я не уверена, что он настоящий.
Александр подошел, взял ее за руку, и они вместе сели на старый викторианский диванчик.
— Конечно, словами горе не облегчишь, но я хочу тебе помочь, Морин. Он подсел чуть ближе. — Я знаю, тебе покажется странным… но я всегда знал, что ты вернешься.
— Откуда?
Он усмехнулся, но лицо его было серьезным.
— Я никогда не забывал тебя Я знал, что у тебя в Нью-Йорке интересная жизнь — работа, мужчины… наверное, много мужчин, а? Но мы с тобой были так дружны в детстве!
Помнишь, как я приехал к тебе в полночь и мы до рассвета скакали по холмам? Мак так и не узнал об этом.
— Узнал. Он никогда не говорил, но, мне кажется, догадывался.
— Моя мама избила бы меня до смерти, если бы узнала.
Да, наверное. Мак знал… Он был очень добр. Мне кажется, он… любил меня…
— Конечно, любил, Алекс. Тебя все здесь любили.
— Да, — в его глазах вспыхнуло удовольствие, — даже Хуанита. Она любила меня, потому что я любил ее стряпню.
Они оба улыбались, вспоминая прошлое.
— А помнишь, — подхватила Морин, — как нас послали кормить лошадей, а мы распрыгались на сеновале?
Как мы тогда хохотали…
— Я помню, мы с тобой мечтали, строили планы на будущее…
Морин Глянула на него.
— Ты хотел стать владельцем самого большого ранчо в Техасе.
— И до сих пор хочу, — засмеялся Александр, — а ты хотела стать важной дамой, жить в большом доме, и чтобы у тебя было трое детей.
— И до сих пор хочу, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — жаль, что в жизни складывается все не так, как в мечтах. — Она вздохнула. — Но мне тогда было только восемь лет.
Он взял девушку за руки и приблизил свое лицо, к ее лицу, точно заглядывая ей в душу. Интересно, что он там видел?
— А ты больше не мечтаешь, малышка Мо? Не строишь планы на будущее?
Ей стало неуютно под его пронизывающим взглядом. Она откинулась на спинку дивана.
— Ты говоришь, как Битей.
— Кто такая Битей?
— Моя подруга в Нью-Йорке. Она заранее распланировала всю свою жизнь. Мне кажется, она даже выбрала место для собственной могилы.
— Что ж, планы — это совсем неплохо, — заметил Александр, — если только можно их менять.
Морин проводила взглядом «ягуар» Александра и прошла из вестибюля в кухню. Там за столом сидели Хуанита, Уэс, Грэди и Расти и доедали обед, приготовленный старой мексиканкой. При появлении девушки они оторвались от своих тарелок и выжидательно посмотрели на нее.
— Уэс, вы разбираетесь в бухгалтерии?
— Конечно.
— Завтра мы с вами просмотрим бумаги мистера Крэддока и дадим точную оценку, финансовому положению нашего ранчо.
Карие глаза Расти обратились к Грэди.
— До какого времени мы вам будем еще нужны, мэм? — спросил он.
Расти и Грэди были ковбои в полном смысле этого слова — холостяки и вечные скитальцы. Они не знали дома, семьи и друзей, все их пожитки легко помещались в дорожных сумках.
Работа была для них превыше всего, и они неизменно стремились туда, где она есть.
— Я попрошу вас пока остаться. Уэс сказал мне вчера, что скот готов для продажи. Вы поможете его перевезти?
Ковбои переглянулись.
— Конечно. Но нам хотелось бы обосноваться где-нибудь до зимы.
— Это не проблема. Я не знаю, сколько времени уйдет на то, чтобы продать ранчо, но, если хотите, я договорюсь с новыми хозяевами, чтобы они взяли вас к себе на работу.
Как она и ожидала, первой подала голос Хуанита.
— Ты совершать большую ошибку. — Она понизила голос до зловещего шепота. — Даже духи говорят, что ты остаться.
— Что? — разом спросили Грэди и Расти.
Уэс склонил голову набок.
— Ты о чем, Хуанита?
— Она нашла сломанную индейскую куклу в спальне Мака.
Уэс разразился громким хохотом:
— Ох, Хуанита, эти индейские духи когда-нибудь сведут тебя в могилу! Никто не верит в твою чепуху! — Мексиканка вызывающе вскинула плоский подбородок.
— Мак всегда мне верить!
При упоминании имени Мака в кухне повисло напряженное молчание. Морин по очереди оглядела Уэса, Грэди и Расти. Все отводили глаза, как ученики, которые боятся, что их вызовут к доске. Неужели это правда? Неужели дядя Мак в самом деле был сумасшедшим? Она очень хотела это знать.
— Я буду в кабинете — на случай, если кому-то понадоблюсь. Хочу просмотреть амбарные книги.
Остаток дня Морин провела, копаясь в выдвижных ящиках огромного письменного стола Мака. В кабинете был еще шкаф с тремя картотеками. Но вместо квитанций, счетов и смет ежегодных расходов и доходов там лежали записи индейского фольклора, описания золотых приисков испанских конкистадоров, существовавших в XVI веке, подробные исторические очерки о Техасе, рассказы о немецких и испанских поселениях. Словом, она нашла все, кроме того, что нужно. Эта макулатура не поможет ей оценит* реальную стоимость ранчо.
Девушка внимательно просмотрела бумаги адвоката, прикинула цифры на своем карманном калькуляторе. Мак подписал контракт о продаже ста пятидесяти голов скота правительству Венесуэлы. Там ожидали скот к концу октября.
Остался всего месяц! Успеет ли она за это время выполнить условия контракта?
Она подошла к дальней стене и порылась во встроенном шкафу. Деревянные выдвижные ящики перекосились от времени. Было видно, что их не открывали годами. Здесь лежали амбарные книги, но в них не оказалось ни одной четкой записи. Некоторые документы были датированы 1948 годом — именно тогда Мак купил ранчо. Отыскался даже первоначальный план дома. Дядя был безалаберным барахольщиком.
