нуждалась в нем, ухаживала за ним, но не более того. Думаю, мужчина и женщина лишь тогда должны быть вместе, когда они способны вместе радоваться жизни.
— Глубокая мысль, — нахмурив лоб, с серьезным видом заметил Мартин.
— Не смейся надо мной, — возмутилась Дебора. — Пойдем окунемся. Вода, наверное, такая холодная, что сразу отобьет всякое желание даже думать о сексе.
— Ну, отбить мое желание можно только заморозив меня, — усмехнулся Мартин.
Зайдя за куст, Дебора начала медленно переодеваться. Она не спешила, потому что ей хотелось побыть в одиночестве и подумать над тем, как вести себя с Мартином. А еще потому, что она боялась увидеть его обнаженного и ждала, пока он первый войдет в воду.
Она думала о том, что жизнь не баловала этого человека, что все эти последние годы он видел больше плохого, чем хорошего. Ее удивляло и пугало то, каким доверием она прониклась к Мартину, хотя знала его всего лишь неделю. Разве не глупо так поверить в человека, которого почти и не знаешь. Мысль о том, что вскоре они разъедутся в разные края света, казалась ей невыносимой.
Раздевшись, Дебора натянула на себя купальник и, осторожно обходя торчавшие из земли камни, пошла к воде. Мартина нигде не было видно. Дебора оглянулась — вокруг никого. При мысли, что она осталась одна в этом диком удаленном уголке природы, ее охватил страх. Но в тот же момент она уловила движение на дальнем конце водоема.
Мартин стоял к ней спиной. Тяжелые струи воды с шумом обрушивались на его голову и плечи, стекая по узким бедрам и длинным ногам. Голова его была откинута назад, глаза закрыты. Дебора знала, что его поза не имела ничего общего ни с демонстрацией наготы, ни вообще с сексом. Это была поза очищения. Но обмывал Мартин не тело, а душу. Он пытался таким вот образом избавиться от мучительных воспоминаний о тяжелом прошлом, которыми он никогда и ни с кем не делился и которые повсюду его преследовали.
Дебора приблизилась к краю водоема и сошла в воду. Она оказалась такой холодной, что у нее перехватило дыхание. С трудом вдыхая воздух, Дебора повернулась и встала к Мартину спиной. Ее не смущала его нагота. Просто каким-то особым чутьем она поняла, что Мартину надо побыть в одиночестве, потому что его переживания носят настолько личный, сокровенный характер, что никто не должен мешать ему в этот момент.
В течение нескольких минут она плавала вдоль края водоема, любуясь на изысканный рисунок листьев папоротника и яркую зелень мха. И все это время из ее сознания не исчезал вид обнаженного тела Мартина. Однажды она сказала, что у него прекрасное тело. Сейчас она добавила бы, что он похож на мраморную статую античного бога. Но в отличие от холодного мрамора тело Мартина излучало тепло и возбуждало страсть.
Внезапно Дебора почувствовала, как на ее плечо легла рука. Повернув голову, она увидела стоящего перед ней Мартина. Ее поразили его глаза: спокойные, улыбающиеся. Ушло душевное напряжение, и человек преобразился. Сбросив наконец так долго давивший на него тягостный груз переживаний, он чувствовал теперь невероятное облегчение.
— Как ты догадалась, что мне надо побыть одному? Ты не только красива, умна и сексуально привлекательна. Ты деликатна и обладаешь развитой интуицией. Никогда еще не встречал такого тонкого человека.
Наклонившись, Мартин прикоснулся к ее посиневшим от холода губам.
— Ты замерзла? — взволнованно спросил он. — Пора выходить на берег.
Не бойся, он не набросится на тебя, подумала про себя Дебора, а уж сама я тем более воздержусь от необдуманного шага. Ведь у нас нет средств предохранения. Когда-то моя бабушка отдалась минутному чувству, а потом страдала из-за этого всю остальную жизнь. Я не должна повторить ее ошибку.
Дебора оставила полотенце в рюкзаке, поэтому ей пришлось натянуть одежду прямо на мокрое тело. Одевшись, она крикнула Мартину, чтобы тот выходил из воды.
Тот не заставил себя ждать. Выскочив на каменный уступ, он как собака замахал головой, отряхивая с волос воду. Дебора смотрела на него, застыв от волнения. Стройное тело Мартина казалось частью окружавшей ее природы. Оно удивительным образом вписывалось в нее, естественно сочетаясь с водой озера, гранитом скал и бездонной голубизной неба.
В кого же она влюблена? В эти изумительные по красоте места или в этого мужчину? И можно ли вообще отделить одно от другого?
— Когда мы наконец полюбим друг друга, когда наступит этот божественный момент близости, я хочу, чтобы впервые это произошло на лоне природы, — прервал ее раздумья Мартин. — Сам не знаю почему, но ты мне кажешься ее частичкой. Нежным, хрупким и самым прекрасным ее творением.
— Ты не поверишь, но то же самое я думаю о тебе. — Дебора заглянула ему в глаза.
— Отвернись, — срывающимся от волнения голосом потребовал Мартин. — Хотя ледяная вода и охлаждает любовный пыл, ее возможности не беспредельны.
Послушно повернувшись к нему спиной, Дебора смотрела невидящими глазами на водоем, окружавшие его холмы и скалы, на бездонное небо. Мартин сказал, когда наступит момент близости. Он не сказал, если он наступит. Полюбив его, она отдаст ему не только свое тело, но и сердца. И, если им потом придется расстаться, частичка ее сердце уйдет вместе с ним. Так вот как разбиваются сердца.
9
Дебора и Мартин вернулись с прогулки к самому обеду. За утро они успели обойти вокруг озера и дошли до того места, где огромный каменный желоб, рассекая надвое поросший лесом холм, выходил к самому морю. По пути они спугнули оленя, видели гревшегося на камне бурого медведя. Они почти не разговаривали. Им казалось кощунственным нарушать величественное молчание природы.
Все это время в голове Деборы звучали как рефрен слова Мартина: «когда мы полюбим друг друга…», перебиваемые другими его словами: «когда я уеду в Штаты». Как же сочетать одно с другим? Возможно ли вообще такое сочетание?
К обеду Рей запекла лангуста с выращенными ею самой овощами и подала это вместе со свежеиспеченными хрустящими булочками. Обед был таким вкусным, что даже такая малоежка, как Дебора, и та попросила добавки.
На десерт их угостили мороженым и зефиром в шоколаде.
В разговоре за обедом Дебора старалась придерживаться нейтральных тем, рассказывая Ламберту об олене и медведе, о водопадах и других чудесах природы.
— Мартин, ты слышал последнюю новость? — спросила Рей. — В конце августа из клиники Боргаднеса уезжает врач.
— Правда? — безразличным тоном, демонстрируя свою незаинтересованность, спросил Мартин. И тут же добавил — Хорошо, что я обедаю у вас не каждый день, иначе я бы ужасно растолстел. Как это Ламберту удается сохранить стройность при таком замечательном домашнем поваре.
— В клинике освобождается место, — настойчиво повторила Рей. — Разве тебя это не заинтересует?
— Через две недели я должен быть в Штатах.
Ламберт с удовлетворением кивнул головой.
Ему явно понравился такой ответ. Ему, но не Рей.
— Ты мог бы сделать много хорошего для жителей этого городка, — не сдавалась она. — Там давно нужен новый человек со свежим подходом к работе.
— Много хорошего я могу сделать и в американской клинике.
— Еще один исландец собирается покинуть родной остров. Вот уж не думала, что и ты относишься к той категории людей, для которых дом находится там, где им удобнее жить.
— Рей! Не забывай, что Мартин сделал для Финли, — попытался урезонить ее Ламберт.
— Чувство благодарности не может помешать мне говорить то, что я думаю.
— Человек ищет новые для себя возможности. В этом нет ничего дурного, — примирительно заметил Ламберт. — Дебора вернется в Бельгию, Мартин уедет в Америку. Что им обоим здесь делать?
