чистое озеро. С тех пор лебеди не переводились в том городе. А город стал называться Лебяжьим.
Вера. Наш город? Наш?
Костя. Я сразу догадался.
Вера. Это правда? Правда?!
Олег. Люди зря не создают легенд.
Иван Степанович вошел в дом, включил проигрыватель. Возникла музыка — Сен-Санс, «Умирающий лебедь». Вернулся на террасу. В дом вошли Вера и Олег.
Иван Степанович (негромко). Послушайте музыку. О лебеде. Его предсмертная песня.
Все притихли. Слушают. В тоскующую музыку издалека входят отчетливые сухие щелчки выстрелов.
Макаров. В тире стреляют.
Костя. Не пришел Валерка. Не интересуется нами.
Анюта (уверенно). Он придет. Придет!
Рита. Не мог поздравить.
Стасик (превозмогая неудобство). Он поздравил…
Рита (насмешливо). В письменном виде? Прислал телеграмму?
Стасик (со стыдом). В устном…
Анюта. Откуда ты знаешь, Стасик? Валерий сказал, что непременно придет. С чего ты взял?..
Стасик (протягивает значок Ивану Степановичу). Валерий велел передать Ивану Степанычу… вот… значок… фараон… Ахмет…
Иван Степанович (рассматривая значок). Фараон Аменехмет Третий, двенадцатая династия, девятнадцатый век до нашей эры. Статуя этого фараона находится в Эрмитаже, в Ленинграде. (Стасику.) Передашь Валерию Шипову, что я чрезвычайно тронут таким знаком… вернее сказать, значком внимания. (Уходит в дом.)
В доме сменили пластинку. Ребята по-разному переживают — смущение, неловкость, недовольство. И постепенно один за другим уходят в дом. Олег и Вера выходят из дома, спускаются в сад, ходят по дорожке.
Костя (не глядя ни на кого). Значок пожаловал… Почему это мне вдруг так совестно стало? (Уходит в дом.)
Макаров (хмуро). Думаешь, тебе одному?..
Рита (резко). А он не сказал, что наш Иван Степаныч — лучше, проще которого нет никого на свете, но у которого нос картошкой, — что он похож на этого египетского фараона? Говори, сказал?
Стасик. Сказал…
Рита. Умру от стыда. (Уходит в дом.)
Макаров (Анюте). Что ж ты его не оправдываешь?
Анюта. Он слово дал. Куда он мог пойти? Куда?
Стасик. Он тренироваться пошел. Сказал, хочет поставить рекорды… Что осталось мало времени. Сказал, что для других — для класса будет…
Анюта (обрадовалась). Ну, вот видишь, Толя Макаров! Валерий для класса старается. Не для себя! Для всех. Увидишь в следующее воскресенье.
Макаров. Ты тоже увидишь. (Уходит в дом.)
Анюта. Почему ты не сказал сразу, Стасик?
Стасик. Не знаю… Мне было трудно сказать… Как будто я в чем-то виноват.
Анюта и Стасик уходят в дом. Смеркается. По дорожке к террасе идут Олег и Вера.
Вера. Никто не поддерживает огонь. Костер погас.
Олег поворошил листья. Огонь разгорелся.
Олег. Да нет. Горит.
Оба смотрят на костер.
О чем ты задумалась?
Вера (тихо запела). «Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету…» Я думаю об этой легенде. Если в ней есть хоть маленькая доля правды, то… (Горячо.) Но любовь людей… человеческая любовь — разве она не сильнее?
Олег. Она сильнее.
Оба молчат.
А сейчас ты о чем думаешь?
Вера (тихо поет). «На прощанье шаль с каймою ты на мне узлом стяни…» Скоро зима.
Олег. Скоро.
Вера. Ты уедешь в следующее воскресенье.
Олег. Я вернусь.
Вера. Я буду ждать тебя.
Олег. Я знаю. (Помолчав.) Это счастье, что я тебя встретил.
Олег и Вера стоят у гаснущего костра. Темнеет. Вера напевает без слов. В окнах дома зажгли свет. Видны ребята вокруг Ивана Степановича. А он поставил новую пластинку. Иван Степанович понимает толк в хорошей музыке.
Занавес 
