В начале девятого класса Надя неожиданно бросила школу. Она забеременела. «Счастливым отцом» оказался хромоногий бедолага со звучной фамилией Березовский. Надюшка была молода и не–опытна, Березовский же действовал как хищный паук. Трудно сказать, какие цели он преследовал, связавшись с малолеткой, только теперь они стали появляться вместе на людях. Надя всегда крепко держала его под руку, хотя это было явно неудобно из-за его подпрыгивающей походки.
Если я случайно с ней встречалась, она тут же делала вид, что ужасно торопится, явно меня избегая, или вообще старалась делать вид, что не замечает. Я терялась в догадках, мне было обидно до слез – ведь мы были так близки! Я думала о ней, недоумевая, почему прежде такая крепкая дружба может исчезнуть без остатка, как кусочек льда на солнце.
Но я Надю никогда не спрашивала об этом и не упрекала в непостоянстве. Я чувствовала, что теперь она стала другим человеком, изменившимся до крайности. Для меня она тогда выглядела как загадочная заколдованная принцесса, которая только одна знает тайну, как можно растопить ее замороженное сердце.
Надя выросла в многодетной семье. У нее было четыре сестры, а отец всегда хотел сына. Четыре попытки – но мечта не сбылась. Он полностью ушел в себя и спился. У его беспробудного пьянства было красивое оправдание: «Был бы сын!» Мать тащила на себе всех как могла и по деревенскому правилу «Баба с воза – кобыле легче» хотела бы выдать замуж всех дочек сразу.
Я догадывалась, что Надюшка, несмотря на свою взрослую любовь, необычайно одинока, но ничем не могла ей помочь. Мне было грустно, ведь я надеялась, что мы поедем вместе в Москву поступать в институт, тем более что Надя в школе училась хорошо. Но моим ожиданиям не дано было свершиться.
Они расписались и сделали фото на память. Надя стыдливо прикрывала округлый пятимесячный животик букетом цветов.
Вскоре у них родился симпатичный мальчик. Жили они, мягко говоря, не очень хорошо, и Надюшина мать из-за беспробудного пьянства молодых забрала внука к себе. Это непутевых родителей не остановило, они продолжали гулянки в том же духе.
Почти каждый день Березовский приводил домой шумные пьяные компании, и веселье обычно продолжалось до утра. Соседи с ума сходили, пытаясь образумить невменяемых дебоширов. Когда деньги кончались, муженек исчезал, не ночевал дома, возвращаясь наутро весь в губной помаде. Он первым закатывал Наде скандал, стараясь опередить вопли жены.
Однажды случилось страшное. В очередной ссоре пьяная Надя замахнулась на любимого топором, и теперь уже не узнаешь, случайно она это сделала или нет, но попала этим самым предметом прямо по его лысой башке. Пьяный вдрезину муж и отец рухнул на пол к ее ногам с расколотым черепом, залив кровью комнату, где они жили.
Надя сама вызвала милицию.
Ей грозило восемь лет тюрьмы.
Адвокат, пожалев Надину молодую жизнь, предварительно научил ее, что надо говорить на суде. Надя должна была объяснить товарищам судьям, что пьяный муж сам бросился на нее с кулаками, а она схватила первое попавшееся под руку и в порядке самообороны нечаянно попала ему в лоб топором. Типичная самозащита.
– Понимаете, Надежда, вы очень молоды, у вас маленький ребенок, а убитого уже не спасти, – втолковывал ей адвокат. – Ваш срок можно скостить до двух лет, если убедить судью, что вы действовали в порядке самообороны. Надо думать о ребенке, Надя.
Надя только молча кивала в ответ.
На судебном заседании судья задал ей вопрос:
– Часто ли вы ссорились с гражданином Березовским?
Надя, тут же забыв про слова адвоката, честно ответила:
– А мы как выпьем, так и деремся.
Судья нахмурился и даже слегка привстал.
– Не понял. Вы в тот день употребляли спирт–ное?
– А что нам еще делать-то? – совершенно искренне удивилась Надя.
Мне кажется, дело было не в ее искренности, а в том, что и после той чудовищной трагедии она по- преж–нему не понимала, что творит. Не задумывалась.
Наверное, у нее оказалось много причин, чтобы разобраться со своим Березовским. Это был спившийся человек, инвалид, страшный, как смертный грех, но женщины липли к нему, как мухи на сладкую клейкую ленту. Он был намного старше Нади и, наверное, заморочил голову тринадцатилетней девчонке, наобещав гор золотых, но в результате не дал окончить школу, получить образование и споил ее.
В юном возрасте, в котором находилась Надюша, жизнь кажется веселым и невероятно увлекательным приключением, банальная мужская лысина воспринимается как мировая трагедия, а предательство не прощается.
Я уверена, что Надя хотела бросить Березов–ского и его друзей-алкоголиков, уехать куда-нибудь, выучиться на медсестру или библиотекаря, но не знала, как это сделать. В самый тяжелый момент никого не оказалось рядом – ни родных, ни друзей. Никого, кто мог бы поддержать мою бедную подружку материально или хотя бы добрым советом.
Надя Березовская получила свои восемь лет.
Руку помощи так никто ей и не подал – ни свой, ни чужой. Про таких обычно говорят: «Судьба...»
Глава 7
Нина Киприянова собралась замуж за парикмахера Эдика. Она была околдована своим, не по-офисному раскованным, молодым человеком. Нина решила, что он как никто другой понимает красоту и богатый внутренний мир слабого пола.
Особенно ее умиляло, когда любимый, немного хлебнув пивка, залезал на стол и толкал речь, обличая во вреде все музеи и театры мира.
– Надо их взорвать к чертовой матери, а на освободившемся месте построить спортклубы, – горячился парикмахер на какой-нибудь «продвинутой» вечеринке.
Нина намеренно громко смеялась над его пошлыми шутками и тайно ждала от ненаглядного предложения руки и сердца. Предложение было сделано в автомобиле на скорости сто сорок под музыку «техно».
Когда свадебный наряд был готов, Нинка притащила платье в контору, чтобы похвастаться перед товарками своим безграничным женским счастьем.
На вид скромное, но на самом деле очень дорогое, платье цвета беж было расшито мелким бисером и предназначалось для достаточно тонкой фигуры.
– Девочки, венецианское кружево! – радостно сообщила Нина, поднимая подол платья.
Девочки выразили сомнение:
– Нина, платье нельзя никому показывать до свадьбы. Это плохая примета.
– А я не верю в этот бред!
Целый день к платью Нинки шли люди, словно к Ленину в Мавзолей, и нагло врали ей в глаза, как она будет в нем прекрасна. Нинка была на седьмом небе от счастья.
Свадьба была пышная. На следующее утро молодые отправились в свадебное путешествие. Сослуживцы с нетерпением стали ждать возвращения Киприяновой на работу, чтобы насладиться ее зарубежными впечатлениями.
Вернулась Нинка крайне недовольная и свой свадебный вояж описывала нехотя.
– Ну-у, хотя бы выспались, – скучно тянула она, стараясь не смотреть в горящие любопытством глаза сотрудниц. – Ничего необычного, все, как везде...
Путешествие началось с неприятной встречи. В аэропорту Нинка с молодым супругом нос к носу столкнулась с секретаршей генерального директора, которую она терпеть не могла.
Нина рассказывала, закипая как самовар:
– Я с Эдиком погуляла по дьютику, потом объявили посадку, и мы пошли к гейту. И вот тут, девочки, у меня все опустилось внутри, потому что я увидела Гладышеву! И где? – кривила губы она. – В очереди на наш самолет! Этой дурище что – другого места нет на всем земном шарике, только рядом со мной? Я ей говорю: «Наталья! Вы не в Кемер летите?» Оказалось, нет. Слава богу!
