портрета. — Ушел, — выдохнул Скорпиус. — Ушел, — подтвердил Альбус. — Так откуда ты его знаешь? — Давай вещи таскать, — отмахнулся Малфой. — Не пойму, как это может помочь нам в освоении зельеварения… — Не ворчи, Скорп. И все-таки, ответь, — Альбус встал, широко расставив ноги, всем своим видом показывая, что не двинется с места, пока не получит ответ на поставленный вопрос. — Отец рассказывал. У нас дома есть портрет профессора. Он иногда к нам заходит. — А у нас нет… — разочарованно сказал Альбус. Он не любил, когда у кого-то было то, чего нет у Поттеров.
Скорпиус вдруг рассмеялся, в голубых глазах мелькнуло мальчишеское превосходство «у меня есть, а у тебя — нет», и он ответил, усмехаясь в абсолютно отцовской манере:
— Так Гарри Поттер предлагал огромные деньги за выкуп магического портрета… Отец не продал. И никогда не продаст. Портретов всего два: в Хогвартсе и у Малфоев. Он – крестный моего отца. Конечно, отец никогда и никому не продаст портрет. Это же память. — Понятно, — пожал плечами Альбус, испытывая неясную, неосознанную неприязнь к Малфоям в целом, что поставили его отца в такое дурацкое положение. Он как наяву увидел ледяную усмешку Драко Малфоя (и пусть Скорпиус даже не старается ее повторить – ему до отца, как до луны!) и полные гнева, сверкающие зеленые глаза отца. И это ему не понравилось. Сочтя разговор оконченным, Альбус принялся разгребать завал, совсем забыв про часы, что так и остались в кармане Малфоя-младшего. Говорить с одноклассником не хотелось. А Скорпиус никогда и не стремился к общению, поэтому отработка прошла в полной тишине. Когда Альбус вернулся в комнату за последним поломанным стулом, он заметил, что профессорский портрет снова ожил. — Поттер, — негромко окликнул он Альбуса, — если книга просто позвала вас и ничего больше, то это не страшно. Бывает, что при написании книги автор вкладывает в нее свою магию, и книга становится по-настоящему капризной, подчиняясь только своему владельцу или тому, кого сама выберет, — гордо кивнув, Снейп снова удалился, не дожидаясь ответной реплики Альбуса.
Поттер-младший застыл посреди комнаты, сжимая этот поломанный стул и слушая, как оторванная наполовину деревянная спинка тихонько скрипит. Только потом он понял, что не рассказал профессору, что книга, которая его звала – наследие Слизерина, а звала она его на странном шипящим языке, который он понимал…. Но... это, наверное, не так важно, да? Потом расскажет. Как-нибудь.
Альбус был уверен, что Малфой его не дождется и уйдет в спальни раньше. Сгрузив стул в общую кучу хлама, переместившуюся в угол хогвартского коридора, он внимательно огляделся по сторонам. В углу, при тусклом свете факелов, он разглядел тонкую фигурку в темной мантии и светлые волосы. Скорпиус ждал. — Пойдем, — буркнул Альбус, злясь непонятно на что. Ему не нравилось, когда он что-то не понимал, а поведение Скорпиуса он иногда не понимал вообще, и от этого становилось неуютно. Дойдя до движущейся лестницы в полном молчании, мальчишки наткнулись на весело гудящих гриффиндорцев в темных мантиях с алыми знаками отличия. Предчувствие беды больно кольнуло
Альбуса Северуса где-то в груди, он и сам не понял, что это, но остро ощутил желание убраться отсюда подальше. Гриффиндорцы расступились. «Да что же их так много?! Человек семь, не меньше! И это поганое чувство никак не отпускает…» — Привет, Ал, — сказал Джеймс Поттер, и его глаза недобро блеснули при взгляде на его спутника. — Ты водишься с этим гаденышем? У вас еще не было новейшей истории? Сейчас про Выручай-комнату показывают всем курсам, — он обернулся, ища поддержку своему наглому тону у сокурсников, и он ее нашел. Гриффиндорцы ухмылялись, скалились, всем своим видом демонстрируя, где они видали этот Слизерин вместе с Малфоем. — Это его папочка там был, так ведь? Этих ни с кем не спутаешь… Это его папочка держал под прицелом нашего отца, это из-за него он чуть не погиб… И ты, ты смеешь общаться с ним, с сыном Пожирателя смерти?! У тебя есть
понятие чести, Ал, или слизеринская сущность не дает покоя? — Джеймс был взвинчен и взвинчен не на шутку. Альбус вяло подумал, что урок новейшей истории всем дался тяжело, что Джеймс не похож сам на себя сейчас, и что он никогда не видел своего брата таким... таким злым, он никогда не видел, чтобы янтарные кошачьи глаза светились таким презрением по отношению к нему. Стало одиноко, как никогда. Неужели Джеймс не понимает, что Скорпиус здесь не причем? Неужели он настолько ограничен? А ведь он старше… А Скорпиус?.. Каково ему?.. Альбус быстро перевел взгляд на приятеля и увидел, что тот стоит, зажмурившись, изо всех сил сжав кулаки, а из-под сжатых век ползет слезинка. Чуть заметная, она слегка намочила светлые ресницы и скатилась куда-то к виску, замерев в белокурых прядях. Дальше все произошло мгновенно. Голубые глаза распахнулиcь: в них ни следа слез, только бесконечный холод и свирепое мальчишеское отчаянье, то самое, которое может маленькому мальчишке позволить колотить человека больше и старше себя, не обращая внимания ни на что вокруг. Малфой молча кидается на обидчика, точным и выверенным ударом посылая его в нокаут. Альбусу cтало страшно. За брата, за Скорпиуса, а еще мучительно стыдно, ведь он тоже Поттер и не может помочь Скорпиусу, но и избивать его позволить тоже не может. Пусть они не такие уж и друзья, но порой Скорпиус ему ближе, чем Джеймс, тем более с Джеймсом он видится редко. Он не видит другого варианта, кроме как кинуться на Малфоя и пытаться его оттащить от лежащего на полу брата. Как назло ни одного старшекурсника. Ау! Куда вы все подевались?! Ну, хоть кто-нибудь… Почувствовав острое желание завыть от отчаянья, Альбус еще крепче вцепился в малфоевские худые плечи, чувствуя пальцами выпирающие тонкие ключицы и мимолетно поражаясь, насколько Скорпиус хрупкий. Однако эта видимая хрупкость не мешает ему вырываться с какой- то звериной яростью. Молча. Джеймс ошарашено смотрит на происходящее, сидя на полу, в его глазах – обида. Альбус не ударил змееныша, он просто держит его. А Скорпиус тем временем гибко изворачивается и дает Альбусу локтем поддых , от чего тот с глухим стоном сгибается пополам. — Ты ударил. Моего брата, — проговаривает Джеймс, утираясь рукавом и чувствуя внезапный прилив братской любви. На самом деле ему нужен повод. Повод для ярости. Желание выплеснуть эмоции не утихло, наоборот, стало ярче, сосредоточилось на тонкой фигурке перед ним. Победить. Доказать превосходство. Дать всем понять, что Поттеры – хозяева положения здесь и никак иначе. Скорпиус косится на согнувшегося Альбуса, в глазах искреннее сочувствие, но взгляд на второго Поттера полон ярости. Однако, второй раунд прерывается кряхтением старого слизеринского декана – профессора Слагхорна: — Мальчики, что происходит? Джеймс вдруг пугается. Если Малфой сейчас скажет, что Джеймс напал первый, а Альбус подтвердит, то проблемы у него будут очень серьезные. Отец за такое по головке не погладит. Он сто раз говорил, что дети
Пожирателей ни в чем не виноваты. Но Джеймс придерживался в этом вопросе позиции дяди Рона – яблоко от яблони и так далее. Тем более Альбус... Брат попал на Слизерин, позорит семью. Да еще и общается, вы только подумайте, с Малфоем… — Я спрашиваю – что происходит? – произносит профессор строже и внезапно разражается долгим надсадным кашлем. — Ничего, сэр, – произносит Альбус, прерывая затянувшуюся паузу, — мы просто разговаривали. — Разговаривали? – недоверчиво щурится Слагхорн. У него уже совсем плохо со зрением, он не видит бледную закушенную губу Скорпиуса Малфоя, дорожки от слез на щеках Альбуса и внушительный фингал под правым глазом старшего Поттера. Гриффиндорцы молчат. Но их взгляды в сторону Скорпиуса Малфоя и Альбуса Поттера не предвещают ничего хорошего. — Мы уже уходим, профессор, — кивает Малфой и удаляется вниз, гордо подняв голову и ни разу не оглянувшись. Альбус бормочет: — Спокойной ночи, профессор, — и уносится следом, бросив странный взгляд на брата напоследок.
***
— А-альбус-с-с-с П-п-пот-т-тер ш-ш-ш… Я ж-ж-жду-у т-тебя-я-я… Да-авно… Н-найди, н-найди-и… Нас- с-следие-е… т-т-ты поймеш-ш-ш-шь…. Альбус резко вскакивает с кровати, откидывая в сторону бесполезное одеяло. Бесполезное, потому что его колотит дрожь. «Черт! В этих подземельях все время холодно, он привык к теплу, которое дарит большой камин в их семейной гостиной, а здесь холодно. Или это озноб, который колотит его изнутри?.. Что это было?.. Свистящий шепот во сне, как наяву… Кто ты? Что тебе от меня нужно? Малфой прав, это темная сила, я не хочу с ней связываться… Нет.. это не просто магия книги, как сказал Снейп… Это кто-то живой». Голос завораживал, голос звал. И Альбус решил не сопротивляться. Схватив мантию— невидимку, он покосился на кровать Малфоя, но решил того не будить. Пусть спит. Вряд ли он поймет этот порыв сорваться куда-то посреди ночи. У самой двери его застал тихий голос: — Ты куда, неугомонный? Скорпиус проснулся. — Мне надо, — прошептал Альбус, умоляя высшие силы, чтобы больше в этой комнате никто не проснулся. — Сейчас, — прошептал Скорпиус, и Альбус услышал тихое: — Люмос минима… — после последовала чуть слышная возня и прикосновение холодной
