«В пятницу 5 января 1995 года я должен был в 9.00 прибыть на совещание в Министерство безопасности в тель-авивскую Кирию, – вспоминает Гилон. – Мне предстояло участвовать в обсуждении вопроса об освобождении палестинских заключенных… Когда я прибыл в Министерство обороны, и. о. премьер-министра Шимон Перес находился на совещании с начальником Генштаба и другими высокопоставленными офицерами. Я попросил военного секретаря правительства Дани Ятома выйти из комнаты и сообщил ему о том, что в Бейт-Лахии был взрыв и есть большая вероятность, что в результате этого взрыва в той или иной степени пострадал Ихья Аяш. Сразу после этого Шимон Перес прервал совещание и вызвал меня к себе для отчета. Я был поражен тем, что он был посвящен во все секреты нашей охоты на «Инженера», – оказывается, Ицхак Рабин постоянно держал его в курсе происходящего…
Началось мучительное ожидание. Лишь к полудню мы получили подтверждение, что Ихья Аяш действительно мертв. Когда я услышал это известие, то почувствовал огромное облегчение».
Еще спустя сутки после этого Карми Гилон подал в отставку: он считал, что после убийства Рабина не имеет права занимать пост начальника ШАБАКа, но одновременно был убежден, что обязан довести охоту на Ихью Аяша до конца.
Так кто же все-таки ликвидировал Ихью Аяша – израильские спецслужбы или люди Мухаммеда Дахлана? И как именно это было сделано?
Увы, дело Ихьи Аяша остается засекреченным, все детали его ликвидации, включая технику исполнения, покрыты завесой тайны, и автору остается говорить лишь полунамеками…
Итак, на протяжении всего декабря 1995 года спецгруппа ШАБАКа круглосуточно (именно круглосуточно!) работала над операцией по ликвидации «Инженера». К делу были подключены технический отдел ШАБАКа, специалисты компании по сотовой связи, концерна «Оборонная промышленность» и т. д. Разработанная технология ликвидации Аяша на тот момент времени была поистине уникальна. Однако одновременно стало ясно, что без помощи палестинцев эту операцию не осуществить. И очередной кризис в отношениях между ХАМАСом и ФАТХом в этом смысле оказался как нельзя кстати. Ясер Арафат и в самом деле никогда не выполнял пункта Норвежских соглашений о выдаче террористов Израилю. Но иногда он разрешал Израилю убивать их даже на подконтрольной ему территории. А порой, будучи в добром расположении духа, даже оказывал содействие. И это было тем более легко, что никто из палестинцев на самом деле толком не знает, где кончается ХАМАС и начинается ФАТХ и наоборот…
Сразу после гибели Ихьи Аяша ХАМАС заявил, что жестоко отомстит Израилю за его смерть. Вскоре действительно была проведена серия терактов, объявленных ХАМАСом терактами возмездия. Все это дало основания ряду израильских политиков леворадикального толка утверждать, что Израиль допустил ошибку, приняв решение о ликвидации «Инженера», и это стало началом нового витка в порочном круге насилия.
Однако и ШАБАК, и военная разведка сошлись во мнении, что речь шла о заранее запланированных терактах, которые были бы проведены в любом случае – был бы жив Аяш или нет. Между тем гибель Ихьи Аяша явно повергла лидеров ХАМАСа в состояние шока – они вдруг осознали, что у израильских спецслужб и в самом деле «длинные руки», которые при желании могут достать их и в Газе, и в любой другой точке планеты. И, вне сомнения, это несколько отрезвило их и поубавило им пыла и уверенности в себе. А значит, ничто не было напрасным: ликвидация Ихьи Аяша стала не только акцией возмездия, но и предупреждением всем остальным полевым командирам ХАМАСа…
Кстати, когда в апреле того же 1996 года российские спецслужбы ликвидировали лидера Чечни генерала Джохара Дудаева, многие обратили внимание на сходство данных двух операций. Сходство и в самом деле могло быть не случайным: именно в этот период между Израилем и Россией начался активный обмен опытом борьбы с террором, и россиянам весьма пригодились некоторые секреты, которыми с ними поделились израильские коллеги.
Что касается Ихьи Аяша, то для палестинцев этот человек, руки которого даже не по локоть, а по самые плечи были в еврейской крови, остается одним из самых больших национальных героев – его именем в Палестинской автономии названы улицы, школы, детские сады и даже одна футбольная команда.
Что ж, у каждой нации свои представления о героизме и свои герои…
1997.
Роковой провал
В те дни 2006 года, когда к власти в Газе пришел ХАМАС, Израиль вновь вспомнил о том, кто такой Халед Машаль и какое место он занимает в иерархии данной организации.
Вспомнил Израиль и о том, как 25 сентября 1997 года сотрудники «Моссада» совершили покушение на этого лидера ХАМАСа в столице Иордании Аммане. Увы, попытка ликвидировать одного из руководителей палестинского террора закончилась полным провалом: два агента «Моссада» были арестованы иорданскими властями, и в результате во имя примирения с королем Хусейном Израиль не только спас жизнь Машаля, но и выпустил из своих тюрем десятки террористов, включая ныне покойного духовного лидера ХАМАСа шейха Ясина.
Многие тогда обвиняли премьер-министра Нетаниягу в принятии безответственного решения, поскольку Машаль, как казалось многим, отнюдь не был фигурой, ради которой стоило так рисковать и портить отношения с Иорданией. Сегодня уже ясно, что если бы израильтянам тогда удалось добиться своей цели и Халед Машаль был бы сегодня мертв, многое в израильско-палестинских взаимоотношениях складывалось бы по-другому. И, таким образом, вопрос, прав или неправ был Биньямин Нетаниягу, отдавая указание о ликвидации Машаля, с повестки дня снят – он, безусловно, был прав.
Но вот вопрос о том, кто именно виноват в провале той давней операции «Моссада», остался.
…Все началось 30 июля 1997 года, когда два террориста-смертника взорвали себя на иерусалимском рынке Махане Иегуда, унеся жизни 16 человек. Как удалось тогда установить израильским спецслужбам, оба террориста являлись членами ХАМАСа. В тот же день премьер-министр Биньямин Нетаниягу вызвал к себе руководителей «Моссада» и ШАБАКа для того, чтобы обсудить с ними, каким образом можно покончить с палестинским террором.
Точнее, к тому времени, когда они вошли в его кабинет, у Нетаниягу уже был ответ на этот вопрос. Бывший майор спецназа, не раз принимавший участие в связанных со смертельным риском диверсионных операциях, израильский премьер был убежден, что борьба с террором становится эффективной только в случае, если террористические организации лишаются своих главарей либо эти главари начинают чувствовать непосредственную угрозу своей жизни и «залегают на дно». И после теракта на Махане Иегуда Израиль должен был провести операцию, которая, с одной стороны, стала бы актом возмездия за этот теракт, а с другой, хотя бы на какое-то время обезглавила бы ХАМАС и заставила бы остальных его лидеров задуматься о том, как им жить дальше.
– Причем необходимо сделать все, чтобы эта операция прошла как можно тише – без стрельбы, без взрывов и всего прочего, так, чтобы комар носу не подточил и никто не мог бы с уверенностью сказать, что это сделали именно мы, – добавил Нетаниягу.
На следующий день начальник оперативного отдела «Моссада» представил премьер-министру список видных деятелей ХАМАСа, которые могли бы стать «кандидатами на ликвидацию». В основном речь шла о тех, кто поставлял в Палестинскую автономию взрывчатку и оружие, предпочитая при этом жить в Австрии, Швейцарии и других спокойных странах Европы.
Нетаниягу просмотрел список, скомкал его и выбросил в мусорную корзину.
– Что вы мне принесли?! – возмутился он. – Мне не нужны пешки – мне нужны ферзи. Я хочу получить от вас список тех, кто непосредственно руководит ХАМАСом и отдает приказы о проведении терактов. И будьте добры его подготовить…
Еще спустя сутки на стол перед премьер-министром лег список, в котором значились только четыре фамилии: глава политического бюро ХАМАСа Халед Машаль, его заместитель Мохаммед Низаль, а также Ибрагим Оша и Муса Абу-Марзук.
Ключевой фигурой в этом списке на тот момент являлся, вне сомнения, Абу-Марзук, но он был обладателем американского гражданства. Осуществить покушение на Абу-Марзука означало еще больше осложнить отношения с американцами, которые у Нетаниягу и без того были из рук вон плохими. И, таким образом, в качестве объекта проведения первой операции возмездия был выбран именно Халед Машаль.
