быть, так бы и топала своим ходом до Мемфиса, но какой-то умник додумался метнуть в Ахтармерза каменюку из пращи.
– Ой, чего вы кидаетесь? – обиженно взвизгнул Горыныч, не ожидавший такого обращения с детьми со стороны диких египтян, и, мгновенно потеряв весь объем, свалился на песок.
Солдаты фараона, обрадованные такой эффективной работой своей противовоздушной обороны, дико завопили и прекратили отступление. Часть гвардейских подразделений тут же бросилась вперед, надеясь быстренько затоптать мини-Горыныча подошвами своих сандалий. Пришлось ментам потрудиться во всю силу, плотным огнем прикрывая отход боевого товарища. Даже Мурзик, вырвавшись из объятий Рахили, в этом благом деле поучаствовал. Соскочив с гребня бархана, он злым рыком остановил особо ретивых аборигенов, а назад, в укрытие, вернулся только после того, как Рабинович задолбался звать его к себе.
– Сеня, отходить пора, – Жомов дернул за рукав кинолога, читавшего нотации вернувшемуся псу. – Сейчас этих гопников египетских ничего не остановит. Да и позиции для отхода уже готовы.
Ваня кивнул головой назад. Рабинович, перестав пилить Мурзика, косо глядя при этом на пристыженную Рахиль, обернулся в указанном омоновцем направлении. Там, метрах в трехстах дальше на восток, на самом большом бархане, стоял Навин и усиленно размахивал руками. Сеня глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
– Все, отходим. Горыныч, прикрывай, – скомандовал он. Крошечный трехглавый птеродактиль растерянно взмахнул крыльями и беспомощно выпустил три язычка пламени, не способных спалить и рулон туалетной бумаги.
– Мать твою! – разочарованно выругался кинолог. – Да что же ты, скотина хладнокровная, не растешь ни хрена.
– Во-во, змеюка ты из-под реактора. Ящерица бракованная, – тут же пришел ему на помощь Жомов.
Горыныч от обиды всегда быстро начинал увеличиваться, что он сделал и в этот раз. Ваня пооскорблял его еще несколько секунд, до тех пор, пока не решил, что трехглавый испепелитель достиг требуемых размеров. Затем все защитники бархана помчались на заранее подготовленные позиции, а Ахтармерз, дав залп из своих природных огнеметов по обнаглевшим египтянам, ковыляя, чуть позже догнал друзей.
Примерно по такому же сценарию развивались и следующие этапы обороны. Фараон, правда, пытался варьировать способы атаки, пуская, например, колесницы по центру, а пехоту с флангов, но менты быстро находили этому противоядие и успешно оборонялись, не забывая, естественно, отступать. Египетские лучники, пращники и метатели дротиков, конечно, пытались перестрелять обороняющихся, но менты прятались от огня в окопах и высовывались только тогда, когда египтяне, боясь поранить своих, прекращали огонь.
Поселенцы не менее успешно, чем оборонявшиеся милиционеры, драпали «нах остен», и вскоре друзья даже пыли, поднятой их движением, на горизонте уже не видели. Однако для самих ментов ситуация была тупиковая. Армия фараона продолжала наступать, не оставляя надежды расправиться с горсткой наглых чужестранцев, и друзья совершенно не видели способа, как оторваться от аборигенов, вошедших в раж.
– Сеня, придумывать что-то нужно, – плаксиво потребовал от кинолога Попов, уставший уже метаться с бархана на бархан.
– Подожди, переселенцы еще далеко не ушли, – буркнул в ответ Рабинович, кивая в сторону клубов пыли на востоке. И тут же замер. – Не понял. Их же еще пятнадцать минут назад не было видно! Что такое происходит? Назад, что ли, эти бараны решили вернуться?
Ситуация прояснилась чуть позже. Поначалу менты недоумевали, отчего, продолжая отступать на восток, они неожиданно стали сближаться с поселенцами. Но затем, поднявшись на очередной бархан, подготовленный к обороне солдатами Навина, все трое ахнули – впереди открывалось море. Переселенцы толпами метались вдоль берега, и, хотя в этом месте противоположный берег был отчетливо виден, вплавь преодолеть преграду никто не решался.
– Приехали, – констатировал Попов и плюхнулся на пятую точку, чем вызвал в окрестностях небольшое землетрясение.
– Во-во, – согласился с ним Жомов. – Блин, когда пить хочется, воды нигде не найдешь. А когда отступать надо, кто-нибудь непременно джакузей всяких по дороге настроит. Что, Сеня, евреев в воду загонять будем?
– Не получится, – вместо Рабиновича ответил Андрей. – Им к фараону попадать хуже ножа острого. Если бы могли, давно уплыли бы все на тот берег и вражеским войскам языки показывали. А так получается, что провалилась наша миссия. Не отбиться нам от египтян.
– Не скули, – одернул его Сеня. – Сейчас придумаем что-нибудь.
И Рабинович принялся думать. Очень старался. Разве что дым от трения шестеренок в голове из ушей не пошел. Но все остальные признаки мыслительного процесса – нахмуренный лоб, сведенные вместе брови и старательное расчесывание носа – присутствовали. Впрочем, додуматься до чего-нибудь Сеня не успел. Как всегда, влез со своими предложениями Горыныч.
– Извините, что отвлекаю вас, но мне кажется, что… – начал он, но Рабинович махнул на второгодника из иномирной школы рукой.
– Уйди со своими извинениями, – раздраженно проговорил он. – Не видишь, люди делами заняты!
– Ну, если вы не хотите узнать, как я могу проложить путь сквозь водные пространства, то я и говорить об этом не буду, – обиделся Ахтармерз и развернулся, чтобы уйти, но Рабинович поймал его за хвост:
– Что ты сказал?!
Горыныч принялся рассказывать о своей идее, но неизвестно, успел бы он закончить свою речь или нет, если бы Рамсес оказался не столь жадным. Фараону следовало бы сразу бросить войска вперед и растоптать перепуганных сынов израилевых, но он, видимо, решив не уничтожать их, как халявную рабочую силу, начал вытягивать свои войска вдоль побережья, явно намереваясь охватить переселенцев полукольцом. Это все его мечты и сгубило.
Ахтармерз начал излагать свой план, обосновывая каждое утверждение известными ученым его измерения фактами. Рассказ грозил затянуться на пару дней и превратиться со временем в научный трактат, совершенно непонятный нормальным представителям человечества, но Сеня разглагольствования второгодника оборвал самым бессовестным образом, потребовав сказать точно, «сколько вешать граммов». Пришлось Горынычу свои объяснения конкретизировать.
Если отбросить всю научную терминологию, суть идеи Ахтармерза была проста. Он уже не раз демонстрировал ментам, что может генерировать силовое поле, способное выдерживать довольно большие нагрузки. Именно эту свою способность он и собирался применить сейчас, чтобы создать сухопутный коридор в толще воды.
– Нас этому на спортивном ориентировании учили, – объяснил свое умение Горыныч. – Правда, такие широкие водные преграды нам преодолевать не приходилось, но я могу попробовать.
– Угу. И всех утопишь, – мрачно высказал свое мнение Попов.
– У тебя есть другие идеи? – ехидно поинтересовался у эксперта Сеня. Андрюша отрицательно покачал головой. – Тогда, Горынушка, приступай!
Ахтармерз не заставил себя долго упрашивать. Он проковылял прямо к кромке воды, на несколько секунд замер, а затем закрутился волчком, заплетая поднятые вверх головы одну вокруг другой. Несколько секунд ничего не происходило, а затем во все стороны от Ахтармерза полетели бирюзовые искры. Когда же Горыныч полностью окутался клубом искр, он неожиданно замер и, развернувшись в сторону противоположного берега, уронил головы на песок. По воде пробежала рябь, затем поверхность моря от берега до берега непостижимым образом вдавилась вниз и наконец воды расступились, обнажая дно. Все замерли в изумлении, а Горыныч тоненько пропищал:
– Бегите! Я долго не выдержу.
– А ты как же? – замер около него Сеня.
– Бегите, я вам говорю! – настойчиво приказал Ахтармерз.
Подгоняемые солдатами верного присяге взвода Навина, переселенцы устремились в образовавший в толще воды коридор. Моисей с Аароном мчались на первой повозке, показывая подчиненным пример
