храбрости. При этом оба патриарха не переставали вопить, убеждая поселенцев в том, что коридор в море – это доказательство благожелательности к ним бога. Менты уходили последними.
– Эх, блин, мне бы такой аквариум! – посреди пути задохнулся от удивления Попов, глядя на то, как из толщи воды на него пялятся бесстыжими глазами разноцветные рыбки. – Вот бы где я развернулся…
– Я тебе сейчас развернусь! – рявкнул на него Сеня. – Марш вперед, а то сам аквариумной рыбкой станешь.
Армия фараона, сначала оторопевшая от бессовестного поведения моря, довольно быстро пришла в себя и, подгоняемая приказами Рамсеса, бросилась вслед за переселенцами, не желая давать им возможности улизнуть. Жрец Сета истошно вопил, предупреждая всех о возможной ловушке, но его никто не слушал. И стать бы египтянам в тот день русалками и водяными, если бы у Горыныча не кончилась энергия. Не в силах больше сдерживать напор воды, Ахтармерз снял с коридора защитное поле, море ринулось назад, стремясь завоевать обратно свою исконную территорию. Из-за большей массы давление воды оказалось наиболее сильным в центре прохода. Там две половинки разделенного моря и встретились, схлопывая коридор от центра к берегам. В результате чего ментов, не успевших выбраться из тоннеля, волной вынесло в одну сторону, а передовой отряд египтян – в противоположном направлении, соответственно.
Ахтармерз, уменьшившийся к тому времени до размеров перекормленного голубя, не дожидаясь того, что разъяренные его неэтичным поведением солдаты Рамсеса примутся выражать свое недовольство и, не дай бог, займутся рукоприкладством, поднялся в воздух и полетел к противоположному берегу. Аборигены попытались сбить его стрелами, но у ближайших лучников намокла тетива, а дальние просто не могли в Ахтармерза попасть. В итоге Горыныч благополучно преодолел почти все расстояние от одного берега до другого, но на подлете к друзьям силы оставили его, и трехглавый чудотворец плашмя плюхнулся в воду.
– Потонет, блин, в натуре! – сделал вывод Жомов и, не снимая формы (а на хрена? все равно уже промокла), бросился спасать соратника.
Едва оба оказались на берегу, как Рахиль устремилась к птеродактилю. Причем остановить ее смогли не сразу. Конечно, девица просто хотела вернуть Горыныча к жизни при помощи искусственного дыхания, но с присущей ей грацией едва не оторвала перепончатые крылья у представителя иной цивилизации. Спасибо Жомову – спас. Правда, не успевая придумать что-нибудь умное, он просто ущипнул Рахиль за мягкое место, отвлекая ее внимание от Ахтармерза. За что и заработал сразу две оплеухи от девицы и испепеляющий взгляд от Рабиновича.
– Не бычься, Рабин, это не ухаживание, а превентивная мера, – добродушно усмехнулся Жомов и поднял вверх вмиг очнувшегося от манипуляций девицы Горыныча. Толпа переселенцев восторженно взвыла.
– Ну, Сеня, теперь только попробуй мне скажи, что такое событие мы обмывать не будем, – перекрывая шум толпы, заявил омоновец.
Как думаете, была ли у Рабиновича возможность с этим предложением не согласиться?..
Глава 3
Мы, псы, как вы, наверное, знаете, спим очень чутко. Не так, конечно, чтобы абсолютно от любого шороха просыпаться, но опасность чувствуем даже вдалеке. Это вон Ваню Жомова после суточного дежурства будить замучаешься. Нормальный омоновец в таких случаях если уж уснет, то только по двум причинам просыпается. Либо если из автомата над ухом пальнут, либо когда кто-то «Рота, подъем!» прокричит. И не думайте, что если я с Рабиновичем, а не с Жомовым живу, то и знать не могу, о чем говорю. Присутствовать пару раз при таких побудках довелось.
Не знаю, как в других отделах внутренних дел, но у нас суточные дежурства делятся на два вида – дабл-мент и облегченные. В первом случае сам Кобелев является ответственным, а в «аквариуме» торчит Матрешкин. В отделении тут же объявляется чрезвычайное положение, на улицу все выходят строго по приказу, а в туалет – после согласования с начальством. Оружие и «броники» дежурный наряд не снимает всю ночь, и единственной поблажкой является только то, что в участке каску на голову не всегда нужно надевать. Нам, псам, в этом плане, конечно, легче, поскольку касок нам не положено, а ношение бронежилетов патрульными псами уставом и никакими приказами пока не предусмотрено. И слава Полкану!
Понятное дело, что облегченным дежурством считается то, во время которого ни одной из составляющих дабл-мента в отделе нет (промежуточные варианты вообще за дежурство не считаются). Так вот во время облегченных дежурств половина личного состава шатается по всяким злачным местам, удовлетворяя естественные милицейские потребности, а вторая половина их отмазывает от шальных звонков начальства. Потом они иногда меняются, но это редко, поскольку ко второй половине обычно относятся примерные семьянины, пусть таковых и подавляющее меньшинство, непьющие – тоже редкость большая, конечно, но язва желудка и проблемы с печенью даже у ментов бывают – и прочие милиционеры нетрадиционной служебной ориентации. Никто из моих друзей к таковым, естественно, не относится, поэтому во время облегченных дежурств в участке нас увидеть было практически невозможно.
Правда, поскольку Попову как эксперту суточные дежурства полагались только в экстренных случаях, а Ваня и вовсе не совсем мент, он омоновец – это для тех, кто подзабыл, то и попадали вместе в одну и ту же смену они крайне редко. Но пару случаев я точно помню. Подробно описывать эти дежурства не буду, поскольку мои откровения могут до кого-нибудь из подрастающего поколения дойти. И не делайте, уважаемые, большие глаза, и такое бывает! А я боюсь, что своим описанием похождений моих коллег в кабаках, гостиницах и саунах могу честное имя российского милиционера перед молодежью дискредитировать. Делать этого не стоит, поэтому ограничусь рассказом о финалах.
Так вот, когда под утро с нами на связь по рации вышел Егорыч, старлей пенсионного возраста со вставными челюстями, сверкающей лысиной и прогрессирующим маразмом, Ваня Жомов валялся в предбаннике вдрызг пьяный… то есть, я хотел сказать, страшно уставший. Нам с Сеней той ночью на вызов пришлось отлучаться. Ночных бабочек мы по улице гоняли. Не удивляйтесь. Теперь есть у ментов и такая обязанность, как борьба с насекомыми. Обнищавшая санэпидстанция передала. Мучились мы тогда довольно долго, но одну загнали все-таки в какой-то дом, и мой хозяин пошел соответствующую обработку проводить. Меня у дверей оставил, чтобы я поздних прохожих о возможности отравления инсектицидами предупреждал. Ну а когда Сеня свои дела закончил и мы в сауну вернулись, то оказалось, что наши товарищи успели уже напоро… устать, то есть. Вот и получилось в то раннее утро, что мой хозяин среди всего наряда был единственным относительно трезвым человеком. Он на вызов старлея и ответил.
– Тебе чего не спится, Егорыч? – это мой Сеня всегда такой недовольный, когда сразу два дела делать не успевает.
– Щас, погоди. По бумажке прочитаю, а то забыл, – я же говорил, что у старлея маразм. – Санька, – это он помощнику. – Ты бумажку не видал?.. Не-а, туалетную мне не надоть… А-а-а, вот она, прыщ ей в промежность! Слухай, Сенька, сюды, – ну и дальше тирада по поводу безвременного прибытия начальства.
Понятное дело, что мой Рабинович принялся товарищей будить. Все довольно быстро проснулись, хоть и сопротивлялись сильно, а вот с Жомовым долгое время ничего сделать не могли. И под душ его совали – даже не мычит, и в бассейн бросали – тонет. Даже водку пробовали под нос подставлять. Дескать, почувствует, что без него пьют, и проснется. Обломились! И тут один новенький «АКМС-74У» со столовой вилкой перепутал и в трехлитровую банку стволом прямо за огурцом полез. И ведь схватился, гад, за автомат как ловко, пальцем прямо на курок попал… Нет, застрелить никого не застрелил. Банку только расколошматил да стену изрешетил. Но зато и Жомова разбудил. Ваня после автоматной очереди со скамейки вскочил и приказал всем в атаку идти. Его, конечно, успокоили с трудом, ценой не одного десятка синяков и шишек, но зато поняли, как надо омоновца будить, когда он совершенно ни на что не реагирует.
Про второй случай я и вовсе рассказывать не хочу, да и о первом поведал только для того, чтобы вы разницу между мной и Жомовым поняли и не удивлялись, почему я утром первым от шума проснулся, а мои менты спокойно продолжали спать. Просто я чутче на опасность реагирую и водку ни фига не пью.
Шуметь начали где-то вдалеке, и я поначалу не мог разобрать, из-за чего, собственно говоря, весь сыр-бор происходит. Прислушиваться было лень, да и выбираться из шатра не хотелось. А все из-за того,
