Я зато знаю где бурный. А ты знаешь где?
Где бурный океан, — Павлик не знал. Не сказал ему Костя об этом.
Вот и не пришлось похвалиться. Трудно состязаться с Вовкой. И ничего удивительного в этом нет, потому что он учится в школе. А Павлик даже читать как следует не умеет. Только понаслышке что-нибудь приходится ему узнавать.
7. ПРОПАВШАЯ ВОЛГА
Теперь Павлик уже многое видел: и Волгу, и старый город, и новый, но не видел только самого главного — стройки.
— Её за целый день не обойдёшь, — предупреждал Вовка, уже не раз побывавший там. — Гидростанция с плотинами— это тебе раз; верхние шлюзы — два; нижние — три, — отсчитывал он. — А сколько всяких заводов! Камнедробильные, бетонные, арматурные… Сварщики начнут арматуру сваривать, — так искры кругом и летят.
— Интересно, Вовка?
— Ага.
— А как туда попасть?
— Очень просто, — говорил Вовка. — Сесть на автобус и доехать до Шлюзового посёлка. А оттуда всё строительство видно.
Если бы было просто, Павлик тогда бы и не задумывался. А как же просто, когда мама не пускает, говорит, что там маленьким нечего делать?
Павлик и не собирался что-нибудь делать там. Но по-смотреть-то ведь надо!
— Я с Вовкой поеду, — говорил он. — Вовка — большой, в школе учится.
Но и с Вовкой не отпускали его.
Счастливый случай выпал самым неожиданным образом. Павлик встретил у себя в Порт-городе девятиклассника Костю, который рассказывал ему про моря и океаны.
— Здравствуй, Костя, — поздоровался с ним Павлик. — Ты куда идёшь?
Костя сначала его не узнал; прошло уже много времени с того дня, когда они вместе ехали на машине. А потом вспомнил и улыбнулся.
— А, это ты, — сказал он и подал Павлику руку. — Здравствуй. Где же ты со своей командой пропадаешь? Школу-то без вас переносят.
— Оттуда только кирпичи возят. А кирпичи — не интересно, — откровенно сказал Павлик.
— Так, — с добродушной снисходительностью похлопал его Костя по плечу. — Ну, а чем же теперь занимаешься?
— Ничем, — передёрнул Павлик плечами. — А ты чем?
— На гидроузел сейчас поеду, посмотрю. Давно уже не был там.
— Ой, Костя… — вцепился Павлик обеими руками в его руку. — Возьми меня. Я совсем никогда не был там. Возьмёшь, а?.. Возьми!
— А тебя отпустят? — спросил Костя.
— Отпустят. С тобой отпустят. Пойдём, вон наш дом. Вон, с зелёным крыльцом.
И Павлик привёл Костю домой.
— Мама, а вот Костя, — сообщил он.
Мать готовила обед, чистила картошку. Она приветливо кивнула Косте головой.
— Здравствуйте, — и остановила на нём вопросительный взгляд.
С минуту все трое молчали. Павлик думал, что Костя станет просить отпустить его, Павлика, с ним. А Костя ждал, когда об этом заговорит сам Павлик.
— Ну, что ж?.. Так и будем стоять молча? — улыбнулась мать.
Костя смутился, а Павлик подтолкнул его рукой, чтобы он начал скорее просить.
— Вот он… — забыл Костя, как зовут Павлика. — Мальчик ваш…
— Пусти, мама, с ним, — заныл Павлик, не дав досказать Косте. — Он вон какой большой, с ним можно. Пусти, а?..
— Куда пустить?
Вскоре всё разъяснилось. Мать подумала-подумала, расспросила Костю — кто он, где живёт — и пустила Павлика, дав даже целый рубль на автобус.
Костя… Костя — это не Вовка! Вовке надо ещё в восьми классах учиться, чтобы стать таким. Много чего Вовка знал, но Костя… Даже сравнить нельзя! Костя сам бы, наверно, мог учителем быть.
Павлик, например, ещё не видел, какие бывают шлюзы, а Костя так понятно все рассказал, что можно даже с закрытыми глазами представить себе, что такое шлюз.
От Волги идёт канал, как переулок от улицы. А в самом конце такого переулка — ворота. Ну — как во двор. А за воротами двор, похожий на большой-большой ящик с высокими стенками. И на дне этого ящика налита вода. Когда пароход приближается к шлюзу, ворота раскрываются и пароход входит в него. Вошёл — и ворота снова закрылись наглухо. Как в клетке, сидит пароход в таком ящике и даже не чувствует, что его поднимает всё выше и выше, потому что шлюз ещё больше наполняют водой. Это делают потому, что с одной стороны, за плотиной, вода держится высоко, а перед плотиной — низко. Вот в шлюзе её и уравнивают, чтобы пароход не прыгал бы вниз, как в яму, или не взбирался бы, как на гору. А потом, когда пароход поднимется до нужного уровня, раскрываются другие ворота, и пароход по другому переулку- каналу, как на улицу выходит снова на Волгу. А без шлюза ему не пройти, потому что река, как стеной, перегорожена высокой плотиной.
— Ясно? — спрашивал Костя.
— Ясно, — отвечал Павлик.
Автобус быстро привёз их на стройку. Павлик вышел, осмотрелся — везде какие-то чудеса. Высоко- высоко над Волгой, под самым небом, натянута сетка, а над ней по канатам движутся вагонетки. Одни — туда, а другие — сюда. Много их. Так и снуют всё время.
На высоченной насыпи у самого края крутого обрыва стоит паровоз и пыхтит, вот-вот собираясь тронуться. А ехать ему некуда. Если сделает хоть один шаг, — полетит вниз и разобьётся.
— Костя, зачем паровоз забрался туда? Куда же он ехать хочет?
— Никуда не поедет, — успокаивает Павлика Костя. — Он просто стоит, как котельная. Для работы на стройке пар подаёт.
На большом мосту, поднявшемся над Волгой, стоят какие-то машины, издали похожие на птиц- великанов. Наклонит такая птица длинную шею, клюнет, поднимет пучок тонких прутьев и перенесёт их в другую сторону, словно собираясь вить себе из этих прутьев гнездо. Потом высмотрит что-то ещё, снова клюнет и поднимет, например, бадью, доверху наполненную жидким бетоном. Множество прутьев уже торчит из гнёзд этих птиц, а они приносят всё новые и новые пучки и опять заливают их бетонным раствором.
Этих птиц называют портальными кранами, а прутья, которые они подбирают своими клювами, — стальной арматурой.
Как громадные утки, сидят на воде или медленно кружатся по затону неуклюжие земснаряды. От них тянутся длинные трубы, по которым вода гонит песок, поднятый с речного дна, и посреди Волги намываются длинные песчаные косы.
А на берегу стоит экскаватор. Он разинет зубастую пасть, наберёт земли, камней, — всего, что ему попадется, — и выплюнет в кузов грузовика-самосвала. Всё время экскаваторы землю грызут, а самосвалы всё возят и возят.
Костя сказал, что вон на том берегу стоял в высокой шапке Царёв курган, а его грызли-грызли экскаваторы и оставили без шапки и без головы.
Много чего насмотрелся в этот день Павлик, но и это ещё было не главное.
— Подожди, — сказал вечером отец, когда Павлик восторженно рассказывал обо всём, что видел на стройке. — Вот подойдёт день, когда станут Волгу перекрывать, тогда действительно чудо из чудес
