Москве. Это наш дорогой Дмитрий Сергеевич.
— Дядя наблюдал, как убивают его двойника?
— Нет. Дядя находился на большом удалении от этого места и сидел тихо, как мышь под метлой, надеясь, что от него отстанут. Оказывается, в момент смерти копии, все ее воспоминания переходят к оригиналу. Среди этих воспоминаний есть совсем неприятные, например, воспоминание о собственной насильственной смерти. Но зато убийцу он запомнил очень хорошо, что серьезно увеличило его шансы на выживание.
— Значит, этот Дмитрий Сергеевич настоящий убийца, — задумчиво произнесла Алена, и мы с тобой сделали всё правильно.
Иван с изумлением взглянул на девушку. Его удивило, что в ее голосе не было страха или обреченности, но отчетливо прозвучали решительные ноты, словно она приняла какое-то решение и знает, как действовать дальше. Иван бегло просмотрел страницы до конца и резюмировал:
— Дальше всё так закручено, что у меня мозги набекрень съезжают. Если коротко: пару недель назад дядя имитирует собственную смерть, в надежде избавиться от преследования. Имея копию, которая бесследно испаряется, это сделать не слишком сложно. Уже после своей «смерти» дядя Персик отсылает в Москву три письма. Одно, заказное, в Секвенториум, а два на разные почтамты до востребования на свое имя. Сразу после этого он пишет сообщение, которое мы сейчас читаем, и прячет его на березе. После этого он собирается выждать некоторое время, необходимое, чтобы письма дошли, а затем двинуться в Москву. Он не уверен, что убедил преследователей в собственной кончине, поэтому планирует прямо в поезде изготовить две своих копии. По неясным мне пока причинам, первую копию он намеривается изготовить заранее, так, чтобы к моменту прибытия в столицу до ее самоуничтожения оставалось чуть больше двух часов. В Москве копии должны отправиться на соответствующие почтамты и получить письма, содержащие фрагменты рецептов. Предполагаю, что они собирались предъявить паспорта, полученные с помощью секвенции удвоения. Уж не знаю, как они собирались получать письма по поддельным зеркальным паспортам, но факт остается фактом, они их получили. После этого, та копия, которой осталось жить поменьше, направляется к тебе, чтобы вручить чемоданчик.
— Ко мне? Интересно, при чем здесь я?
— Я уже упоминал, что рассказывал дяде о тебе. Мне даже показалось, что заочно он в тебя влюбился: всё выспрашивал о твоих внешности, привычках и знакомствах.
— А ты, значит, с удовольствием рассказывал, — осуждающе сказала Алена.
— Пойми, мне очень нужно было с кем-то говорить о тебе. Ты была когда-нибудь влюблена по- настоящему? Тебе знакомо это чувство?
Алена посмотрела на Ивана долгим взглядом. Ей хотелось сказать, что да, была и, кажется, это чувство приходит к ней снова, но вместо этого, она опустила глаза и тихо произнесла:
— Я всё понимаю. Прости меня.
— Простить тебя? За что? — изумился Иван.
— Рассказывай, пожалуйста, дальше, — попросила Алена. Иван замолк, напряженно о чем-то размышляя. Дернул зачем-то себя за нос и задумчиво сказал:
— До меня только что дошла одна вещь. Точнее, две вещи. Первая копия должна была встретиться с тобой, а ты, наверное, где-то задержалась: при встрече дядя упомянул непунктуальность одной молодой особы. У копии времени было в обрез, с минуты на минуту она должна была исчезнуть. Тогда дядюшкин двойник подбросил тебе чемоданчик, а сам забрался на чердак, откуда вскоре испарился, в смысле, исчез. Алена, убийца сказал тебе правду. На чердаке, действительно, нашли дядину одежду.
— А что ты понял еще? Что за вторая вещь?
— Ко мне приходил не дядя, а его копия, — возбужденно заговорил Иван, — понимаешь, копия. И грузовик сбил не дядю, а копию, которая, всё равно, должна была вскоре исчезнуть. Теперь я уверен, что грузовик — это не случайность. Убийца — всё тот же Дмитрий Сергеевич, который был уверен, что убивает настоящего дядю Персика. А сам дядя, возможно, до сих пор жив и здоров. Это было бы здорово!
Иван снова взял в руки листки, пролистал все странички, одну за другой, и сказал:
— В основном, это всё. Тут в конце, правда, имеется еще одна важная разгадка, без которой невозможно выполнить секвенцию удвоения, — Алена почувствовала, что перестает понимать вообще что- либо и жалобным голосом спросила:
— Какая разгадка?
— Дядя объясняет, что такое «кровь Спасителя».
— А я и сама знаю, — улыбнулась Алена.
— Не помню, я тебе говорил, что девушка, которую я люблю, не просто красавица и умница, а удивительная красавица и невероятная умница?
— Да, — подтвердила Алена, — что-то такое припоминаю. Затем девушка ненадолго призадумалась и сказала:
— Странно. Получается, что рецепты были разделены не на три части, как написано, а на четыре. Одну дядя принес тебе, одну мне, одну отослал в Секвенториум, и еще одну спрятал на березе.
— Наверное, всё, что было предназначено мне — это одна часть, — предположил Иван, затем заговорщицки посмотрел на девушку и сказал:
— Знаешь, что?
— Что? — с улыбкой спросила Алена.
— А давай шампанское откроем? — но девушка отрицательно покачала головой:
— Не сейчас. Не спорю, кое-то прояснилось, но своей задачи мы еще не выполнили. По городу ходит убийца, который на нас охотится и подобрался к нам уже совсем близко. Но теперь я знаю, что нам делать. Мы больше не будем убегать, как пара кошек от стаи собак. Теперь охотиться на него будем мы. Ты и я.
Глава XVII
Место Боголюбск.
Начало 17.07.2010 09:00.
Окончание 17.07.2010 14:10.
Я проснулся и ощутил, что лежу на спине. Похоже, с того момента, как я забылся, прошло не более двух часов. С трудом разлепил глаза и тут же снова зажмурился — потолок был освещен ярким солнцем. Я резко перевернулся на правый бок и открыл глаза. Какое счастье, это был не сон! Спиной ко мне, свернувшись калачиком, совершенно голая и чертовски соблазнительная лежала смуглая девушка. Хия. Моя Хия. Передо мною тут же пронеслись воспоминания о недавней ночи. Возникло ощущение нежности и сразу же, следом за ним, острое желание. Я два раза перекатился через спину и прижался к своей возлюбленной, немного согнув ноги. Ложки. Мы лежим, как ложки. Не я придумал это сравнение, но как похоже! Моя грудь и живот ощущали нежную кожу спины Хии, а согнутые ноги прижимались к тыльной стороне бедер моей любимой. Я подсунул правую руку под ее гибкое тело и сразу же нашел грудь. Рука моя наполнилась. Хия резко развернулась. Её рука обняла меня за шею, губы нашли мои, и тут моя левая кисть, не ожидая моих распоряжений, заскользила по боку девушки, ощущая подушечками пальцев ребра под упругим нетолстым слоем мышц и, следуя изгибам тела, опустилась к тонкой талии, где ожидаемо уперлась в крутой излом таза. Я немного отстранился от возлюбленной, слегка согнул руку в локте и изменил направление движения. Вскоре кончики пальцев скользнули по пупку девушки, но, не заинтересовавшись им, проследовали ниже…
Минут через двадцать я постарался вывести Хию из состояния дрёмы, легонько прикусив зубами её очаровательно нежную мочку. Я почувствовал, как она вздрогнула, и шепнул в маленькое изящное ухо:
— Давай сегодня никуда не пойдем. Пролежим тут весь день и всю ночь.
В ответ на это Хия легко, впрочем, без применения силы, освободилась от моих объятий и поднялась
