задерживается только в тех случаях, когда вскоре после того, как она встанет, лед покроется большими массами снега, которые не дают ему надлежащим образом укрепиться, и вследствие того лед понижается, а над ним выступаете вода. Г. Максимович рассказывает об одном подобном случае, который был в 1859 г. на нижнем течении Усури, у Дзоадза, и произведен огромными массами снега, выпавшими вскоре после покрытия реки льдом. По словам туземцев и оз. Кенгка также каждый год покрывается льдом, так что через него лежит санная дорога. Однако лед на нем устанавливается гораздо позднее, чем на Усури, и оно остается под ледяным покровом всего 3–4 месяца. Такое позднее замерзание оз. Кенгка стоит в тесной зависимости от постоянно дующих здесь сильных ветров, которые препятствуют образованию льда: обстоятельство подобное тому, какое встречаем на многих больших озерах, напр. на Байкале. Весною лед разбивается тоже ветрами и по большей части разбрасывается по берегам, так что Сунгачи, по словам туземцев, не служит для выноса его из Кенгка.
Что? до весны, то перед нами несколько интересных наблюдений г. Максимовича, единственные, которые мы имеем об этой стране, и которые мы намерены привести здесь почти слово в слово. Как уже выше упомянуто, термометр для minimum показывал еще во второй половине февраля между устьями Нора и Бикина значительный мороз (-24 3/4° R.) и даже в марте, у ст. Буссевой, еще - 17° R. С начала марта уже очень сильно таяло на солнце, и в луговых степях снег на многих местах сошел еще 6 (18) марта; 8 (20) марта термометр только в тени показывал в ст. Буссевой в 2 ч. по п. 0,2° и в этот час постоянно стал останавливаться выше нуля — только с 12 (24) марта.
Ночью однако, вплоть до 31 марта (12 апр.) бывали иногда весьма значительные заморозки; только 1 (13) апреля и minimum стал выше нуля.
После 3 (15) апреля термометр реже опускался ниже точки замерзания и последний заморозок был 27 апреля. Гораздо быстрее увеличивалась теплота в полдень: 18 (30) марта термометр около 2 ч. по п. показывал в тени 10,6° R., а с 1 (13) мая — выше 21° R.
Но между этими пределами бывали опять периоды холодов, которые сильно препятствовали пробуждению органической природы.
В лесу и на лугах снег сошел 6—13 (18—25) марта; однако 20 (1 апр.) марта выпал новый снег и последний снег сошел окончательно 22 (3 мая) апреля.
Первый дождь шел 18 (30) марта, след. месяцем ранее последнего снега.
В 1859 г. р. Усури при своем устье была покрыта льдом до 5 (17) апреля; в этот день она вскрылась, а к 8 (20) апреля совершенно очистилась ото льда. В 1860 г. р. Усури вскрылась при устье 12 (24) апреля и притом тремя днями ранее вскрытия Амура против Хабаровки (30 верст ниже по Амуру). Гораздо ранее, чем при устье, в том же году, по свидетельству г. Максимовича, лед прошел в Усури за 300 верст выше, у Буссевой станицы, а именно еще 3 (15) апреля.
Первая гроза была, по Максимовичу, 7 (19) апреля и во время нашей поездки по Усури, которая продолжалась 105 дней, заметили мы 12 грозовых дней, большая часть которых падает на июль.
У горных частей Усури, напр. у подножия Хёхцырских и Сумурских гор и пр., мы неоднократно замечали, что гроза продолжалась целый час и даже больше, с постоянным ливнем и частыми грозовыми тучами, которые, от влияния гор, переносились с одной стороны неба на другую и обратно.
Что касается до пробуждения растительной жизни в Усурийской долине в 1860 г., то замедление в этом отношении г. Максимович приписывает частым возвращениям холодов и недостатку дождя. По его словам, первые цветы распустились на ивах и лещинах, которые начали цвести 6 (18) апреля, потом расцвели осина — 8 (20), ильм 14 (26); трава начала слегка пробиваться на южных склонах только 20 апреля (2 мая) и к 24 апреля (6 мая) была повсюду в 2 дюйма, а к 29 апреля (11 мая), к расцветанию белой березы, все поля зеленели и были покрыты травою в четверть вышины.
Первые гуси показались уже 16 (28) марта, а с ними, почти в то же время, и другие водяные птицы, однако все в весьма еще небольшом числе и притом не разом, а с большими промежутками. С 27 марта (8 апр.), с первым теплым днем, начался настоящий большой прилет птиц, а несколько дней спустя показались первые бабочки и комары.
Осень, по нашим наблюдениям, дает о себе знать замиранием флоры еще в первых числах сентября. На верхней Усури, у деревни Дамгу, к 5 (17) сентябрю 1859 г., луга были уже в весьма заметной осенней одежде и только немногие растения были еще в цвету. Растущие там деревья: черная береза и дуб, были покрыты еще зеленой листвой. Но весьма скоро после того, 10 (22) сентября, на устье Имы уже весьма многие деревья пожелтели, между тем как другие еще зеленели или были с легким желтым оттенком. К первым, т. е. с совершенно пожелтевшей или покрасневшей листвой, растениям принадлежат: ясень, манджурский орех,
В Хёхцырских горах, напротив, мы 26 сентября (8 окт.) нашли почти все лиственные деревья и лиственницу еще с желтыми и несколькими зелеными листьями. Это обстоятельство объясняется тем, что тамошний лес укрыт горами.
Если мы сопоставим теперь все сказанное о климате усурийской долины, то ясно увидим, что климатические условия этой страны не соответствуют ее южному положению, по которому можно было бы ожидать гораздо лучшего климата. Главные причины умеренной суровости этого климата заключаются, очевидно, в близости моря с одной стороны, а с другой стороны в близости высоких гор, которые тянутся справа. В самом деле, как скоро, направляясь почти по меридиану, Усури входит в более южные широты, так тут же, с другой стороны, она приближается все более и более к горам и к морю. Таким образом, южный характер, который климат этой страны должен бы был иметь по ее географическому положению, постепенно изменяется от вышеупомянутого прохлаждающего влияния, так что на всем ее протяжении климатические условия довольно одинаковы. Что горы оказывают в высшей степени невыгодное влияние на климат, это можно заметить по фауне и флоре тех притоков Усури, которые текут в нее из гор справа и которые носят более северный характер, чем она сама.
Материалы для фауны Усурийской долины
Mammalia.
Излагая добытые мною сведения о млекопитающих усурийской долины, о их географическом распространении, образе жизни, значении в быту туземцев и пр., я преимущественно старался о том, чтобы сообщить все, даже и не вполне доказанные факты, которые только мне удалось собрать. О более полной научной разработке материалов я заботился гораздо менее, потому что главная, и во многих отношениях даже единственная цель предлагаемых заметок — указать будущим путешественникам на что нужно и возможно обратить внимание, что следует еще дополнить и что должно поверить. Требовать от этой части моего труда чего-либо значительно большего было бы едва ли справедливо. Если не каждый образованный человек, то, наверно, каждый знаток дела и, особенно, каждый, кому случалось путешествовать в таких негостеприимных странах, как усурийский край, поймет, что я, при всем желании сделать многое, должен был довольствоваться малым. Путешествие, совершенное в 3 1/2 месяца, при обстоятельствах не всегда благоприятных, не могло дать очень богатых результатов и, конечно, не могло
