конец.
— Но остров-то и в самом деле был необитаемый? — спросил Субастик.
— Это, конечно, был самый необитаемый остров на свете! — проговорил Пепперминт, слезая со стола. — Ни одного живого человека, который мог бы одолжить мне шубу. Одни только скалы вокруг. И вода. И лед,
— Машина тут не виновата, ведь ты просто попросился на необитаемый остров. А надо было точнее объяснить ей, куда именно ты хочешь отправиться.
— Не мог же я сообщить машине название острова! — оправдывался Пепперминт. — Остров, название которого всем известно, уже не считается необитаемым островом. Знаешь что? Я сделаю еще одну попытку. Но на этот раз наверняка зябнуть не стану!
Он подошел к машине. Рычаг по-прежнему стоял на «ВКЛЮЧ.» и господину Пепперминту оставалось лишь сказать:
— Хочу сейчас же очутиться на пустынном и жарком острове!
Машина загудела, и господин Пепперминт исчез.
На этот раз Субастик полюбовался видом из окна, затем влез на шкаф и спрыгнул оттуда на кровать. Когда же он решил, что пять минут прошли, он повернулся к машине и сказал:
Машина загудела, и господин Пепперминт тотчас же очутился в комнате. От ботинок его пахло паленой кожей, а правая штанина обгорела и еще слегка дымилась.
— В самый раз! — воскликнул он. — Еще каких-нибудь пять минут, и я взлетел бы на воздух вместе с островом! Подо мной уже дрожала земля!
— Хоть жарко там было, на острове? — спросил Субастик.
— Жарко — не то слово! — ответил господин Пепперминт. — Это был вулканический остров. Горячий пепел и жидкая лава. Хорошо, что ты вернул меня домой! Знаешь, я уже не решаюсь просить машину, чтобы она отправила меня еще куда-нибудь. С каждым разом путешествие становится все опаснее и опаснее.
— А какой тебе нужен остров?
— Я хочу, чтобы там светило солнце. Чтобы росли пальмы. Чтобы много было золотистого песка. Чтобы струились прозрачные ручейки, И чтобы вокруг было синее-синее море. — Лицо господина Пепперминта приняло мечтательное выражение.
— А почему бы тебе не объяснить все это машине желаний?
— Ты прав, — сказал Пепперминт. — Сейчас я именно это и сделаю… Хочу оказаться на острове, где были бы пальмы, золотистый песок, прозрачные ручьи, синее море и много-много солнца!
Машина загудела, и Субастик снова остался один. Он взял с полки газету, прочитал несколько строчек, потом сделал из нее голубя и начал запускать его из одного угла комнаты в другой. Когда прошло минут пять, он подошел к машине желаний и сказал:
Прошу родного папу Скорей пожать мне лапу!
Машина завыла, и господин Пепперминт тотчас же оказался рядом с Субастиком. Он был без пиджака, и на его босых ногах сверкал золотистый песок.
— Поглядел бы ты на эту красоту! — воскликнул он. — Остров как на картинке: пальмы, песок и море. Мне так хотелось бы, чтобы ты отправился туда вместе со мной, увидел бы всю эту…
— Осторожно, папочка! — торопливо прервал его Субастик. — Только ничего не желай! Машина ведь еще включе…
Но было уже поздно — они только успели услышать прощальный щелчок машины и тут же очутились на берегу моря под кокосовой пальмой.
У ног их шумели волны, и огромные чайки кружили над морской гладью. А из густых джунглей доносились крики диких попугаев и визг обезьян.
— Замечательно! — восхищенно проговорил Субастик. — Твоя мечта сбылась, папочка!
— Но как же нам теперь быть? Это ужасно! — в отчаянии проговорил господин Пепперминт.
— Ужасно? Почему ужасно? Чем ты недоволен, папочка?
— Нам уже никогда больше не вернуться домой! — еле выговорил господин Пепперминт. — Теперь мы застряли здесь навсегда.
Бледный от ужаса, Пепперминт опустился на песок.
— Что с тобой, папочка? — удивился Субастик. — Сначала ты рвался сюда один, потом во что бы то ни стало хотел захватить меня с собой, а теперь сидишь и причитаешь!
— Я же просто хотел провести здесь несколько Дней отпуска, но вовсе не собирался прожить на этом острове всю жизнь, — сказал господин Пепперминт. — И где же мы будем ночевать?
— Ничего не может быть проще, — ответил Субастик, — Мы построим хижину из пальмовых листьев.
— А есть мы что будем?
— Кокосовые орехи. Ананасы. Бананы. А иногда будем ловить рыбу.
— А пить что будем?
— Воду. И ничего другого. Недаром же ты попросился на остров с чистыми прозрачными ручьями.
— Так. А что мы будем делать, если я вдруг заболею? Ага, не знаешь теперь, что и ответить?
— А вот и знаю! Если заболеешь, то мы отправим тебя в больницу.
— В больницу? Интересно, в какую же?
— А в ту, что на улице Альберта Швейцера, — сказал Субастик и рассмеялся. — Рядом с трамвайной остановкой.
Тут господин Пепперминт разозлился не на шутку.
— А как я туда попаду? — спросил он срывающимся голосом. — Я в полном отчаянии, а ты еще позволяешь себе шутить!
— Но послушай, папочка, — не унимался Субастик, смеясь все громче и громче. — Взгляни-ка па мое лицо повнимательнее!
— На мордашку твою? Ох, ну и осел же я, то есть я хотел сказать, ну и болван же я! — воскликнул Пепперминт и тоже рассмеялся. — Знаешь, я уже так привык к машине желаний, что совсем забыл о твоей единственной уцелевшей крапинке.
— То-то и оно! Так пожелай же скорей, чтобы мы с тобой вернулись домой!
— Нет, теперь-то спешить некуда, — сказал Пепперминт и вскочил на ноги. — Теперь, когда я знаю, что мы можем в любую минуту вернуться домой, я охотно проведу здесь две-три недели отпуска.
И Субастику этого очень хотелось.
Они искупались в море, потом растянулись на песке и стали греться на солнце.
Скоро они проголодались. Не долго раздумывая, Субастик залез на пальму и начал сбрасывать вниз кокосовые орехи. А господин Пепперминт тем временем ходил по пляжу в поисках камня, с помощью которого можно было бы расколоть их жесткую скорлупу. Однако Субастик мигом скатился с пальмы, собрал орехи в кучку и разгрыз их своими острыми зубками.
Когда после долгих поисков господин Пепперминт вернулся назад с небольшим камнем в руке, все кокосовые орехи уже были расколоты и лежали рядком. Господин Пепперминт взял половинку ореха и залпом выпил кокосовое молоко.
— Когда ты здесь, Субастик, не надо заботиться о щипцах для орехов или о штопорах для бутылок.
— И о палатке тоже не надо заботиться, — сказал Субастик. — Потому что сейчас я построю для нас хижину.
Он собрал кучу палок, воткнул их в песок под углом, оплел пальмовыми листьями, и вскоре на берегу моря выросла незатейливая, но очень удобная хижина.
Вечером они уселись перед хижиной и стали любоваться луной и звездами, которые были здесь гораздо ярче и крупней, чем дома. Ветер переменился, он дул теперь с суши и тихо шелестел в пальмовых листьях.
Субастик громко зевнул.
— А где, собственно говоря, мы находимся, папочка? Не мог бы ты определить это по звездам?
Господин Пепперминт пристально вгляделся в небо, затем сказал:
— Наверно, я болел, когда мы проходили все это в школе. Впрочем, я так сильно обгорел на солнцепеке, что, надо думать, мы где-то на дальнем Юге.
— На Юге? Может, в южной части Тихого океана? — спросил Субастик и от радости запрыгал.
— Может, и там.
— По этому случаю я спою тебе песенку! — объявил Субастик.
— Но только, пожалуйста, одну! Больше я просто не выдержу, так мне хочется спать!
— Зато я спою тебе самую лучшую песенку:
Северное море, горе мне с тобой…
— Ведь ты, кажется, хотел сложить песню про Южное море? — удивленно заметил господин Пепперминт.
— А вот сейчас и сложу! Это просто пролог. Если хочешь что-нибудь похвалить, сначала надо рассказать в прологе, как плохо все остальное. Тогда и хвалить легче!
— Ладно, давай!
И Субастик начал снова:
