— Нет, я вообще не из вашей среды. Я действительно ищу и изучаю древние места, но не ради наживы, а ради знаний.
— Ищешь ценности культурные, а не материальные? Ну-ну. Знания, они ведь дорогого стоят. Например, свитки с утерянными могущественными заклинаниями, или карта с указанием местоположения древнего магического арсенала. А впрочем, это дело твое. За что оказался в Боргарде?
— Так вот значит, как это место называется?
— Чудак человек! Ты что, даже не выяснил, где очутился?
— Я здесь всего второй день. Меня задержали вчера утром, на площади Разногласия…
— На площади Разноглазия, — поправил его Айвен.
— Не понял.
— Площадь так названа из-за храма Мерхерера Разноглазого. Древнего бога, который левым глазом пронзает мглу, а правым наблюдает за слепящим светом звезд. Храму больше семиста лет, и, хотя самого культа этого бога уже три века как не существует, но снести здание до сих пор не удалось даже с помощью магии. Поэтому однажды было решено просто немного сместить саму площадь, чтобы храм оказался не в ее центре, а на самом краю. Стоит там себе — ну и пусть стоит, лишь бы не мешал.
— А в центре площади?
— Ой, чего там только не было за эти сотни лет: и статуи, и фонтаны, и храмы, и даже Университет однажды отстроили. Каждый раз площадь меняла свой облик и название, и только храм Мерхерера стоял неразрушимым памятником исчезнувшему богу. В конце-концов, очередной правитель Кияжа оказался достаточно умен, чтобы дать площади название в честь единственного неизменного ее элемента. За что тебя сюда упекли?
— Удивительная история! Меня арестовали за драку.
— Что-то не сильно ты похож на любителя кулаки почесать, — скептически осмотрел вор своего нового знакомого.
— Я защищал свою жизнь. Перешел дорогу кое-кому из тех, кто не любит прощать обиды. Подался в бега, но, видимо, не смог замести следов…
— В таком случае можешь быть спокоен. В Боргарде он тебя не достанет. Надолго тебя на койку прохлаждаться отправили?
— Мерзавцев, напавших на меня, так и не смогли найти — они забрали своих раненых, а свидетельских показаний хватило на сорок неполных седьмиц.
— Хороши свидетели! — присвистнул юноша, — Столько даже за трактирную драку с вредительством здоровью и спокойствию трезвых граждан не дают.
— Ну, мечом я вроде неплохо владею, да и пару магических амулетов пришлось использовать. Так что потасовка вышла шумной и приметной. А ты сам как, надолго?
— Если повезет, то на пару дней. А если как обычно, то полгода придется тут с тобою куковать. Еще и штраф уплатил в сотню серебра… А я еще жаловался, что у той жирной коровы яблоки дорогие, по семь-то медяков!
— У какой еще коровы? — заинтересовался Риул.
— Долгая история. Может, потом расскажу. Да и хвастать там особо нечего.
— Отбой! Отбой по камерам! — раздался вдруг зычный голос обходного стражника, усиленный магией и эхом.
— Мрель! — припомнил в сердцах излюбленное ругательство Бритвы юноша.
— Чего-чего?
— Не обращай внимания. Просто, поужинать сегодня не довелось, да и, похоже, уже и не удастся. Это эльфийское ругательство. Правда, эльфийского языка я не знаю…
— Ну, это я и сам понял, — хмыкнул путешественник и чему-то улыбнулся.
— Ладно, ты давай, укладывайся, а я пока посмотрю, какими удобствами меня на этот раз порадует Боргард. Раньше мне выше шестого уровня бывать не пориходилось, а там камеры хуже.
Риул хотел было что-то еще сказать, но махнул рукой и лег на свою койку, стараясь уснуть и не обращать внимание на копошение своего сокамерника у противоположной стены. И вскоре свет, который давал серебристый мох, покрывающий потолок густым ковром, стал совсем-совсем слабым.
Когда дыхание Айвена стало совсем ровным, Риул вдруг резко поднялся на своей кровати. Осторожно слез, на цыпочках подкрался к спящему юноше и присел рядом с ним. Вытянул вперед руки открытыми ладонями вниз, почти касаясь ими груди вора и начал ими водить из стороны в строну. Охранные заклятия Боргарда, которые должны были уловить малейшую попытку волшбы, на его действия не реагировали…
Выспался Айвен на новом месте отменно, а вот пробуждение нельзя было назвать приятным. Дверь камеры резко распахнулась, надрывно проскрипев, и в нее вошли две высокие фигуры, закутанные в темные плащи.
Однако, на этот раз воровские рефлексы не подвели юношу, и тот проснулся, едва ключ вошел в замочную скважину. В отличие от 'клеток', в которых ему доводилось сидеть раньше, в так называемых 'ямах' не было стены-решетки, отделяющей камеру от общего коридора — только глухая стена и железная дверь. Поэтому рассмотреть, остался ли кто-то еще снаружи не удалось. На всякий случай юноша решил притвориться спящим, но, похоже, странным визитерам был нужен совсем не он.
— Вот он. Ну что, добегался? От нас не спрячешься, Риуллан тор'Дин! — произнес один из незнакомцев странным рокочущим голосом.
Айвен прислушался: за дверью кто-то негромко переговаривался, и один из голосов явно принадлежал вчерашнему стражнику — тому, что старше по званию. Значит, охрана в курсе происходящего и помощи от них ждать не стоит. А нужно ли вообще вмешиваться? Риула он практически не знает, правду ли тот рассказывал о себе. Разум, интуиция и инстинкты самосохранения дружным хором советовали ему ни во что не вмешиваться и вообще притвориться слепым, глухим, немым и, на всякий случай, безруким. Молчал только внутренний голос, хотя с его стороны юноша совета и не ждал — ведь именно по его указке он оказался в этой каббровой четыреста одиннадцатой!
Сокамерник тоже проснулся, едва начала открываться дверь, и сейчас он спокойно сидел на койке, по очереди рассматривая врагов. В том, что это были именно его враги, сомневаться не приходилось — в руках их тускло блестели обнаженные клинки.
— Достали таки? — голос Риула был спокойным и… печальным? — Я уже говорил раньше и повторю снова, что никакой печати у меня нет. Какие вам нужны доказательства? — он рванул на себе тюремную робу, обнажая загорелую грудь.
— Нам не нужны доказательства. Нам нужна печать, — пророкотал незнакомец и шагнул к путешественнику, но тот не стал сидеть на месте и дожидаться.
Айвен от удивления даже забыл дышать. Это была не драка, это был самый настоящий бой! Двое против одного, вооруженные против безоружного в тесной камере — они сражались яростно и движения их были так быстры, что юноша едва успевал понять, кто есть кто, и что вообще происходит. Одно он понял сразу: Риул сражался за свою жизнь, стараясь убить противников, а те же совсем наоборот — пытались взять его живым.
Путешественник не стал уворачиваться или убегать — он встал на кровати в полный рост, и, когда к нему потянулась рука, просто высоко прыгнул, пригибаясь и перелетая через противника. Риул приземлился у кровати Айвена и пригнулся, пропуская над своей головою короткий клинок. Казалось, что еще немного, и летящее по инерции лезвие поразит второго чужака, но тот тоже пригнулся, одновременно в глубоком выпаде пытаясь дотянуться кинжалом до проворной жертвы.
Но участь насаженной на вертел утки почему-то не привлекла Риула. Коротким ударом в предплечье нападающего, он отклонил клинок в сторону и наотмашь ударил той же рукой, целя в голову. Раздался звон, и только сейчас Айвен обратил внимание, что вторгнувшиеся чужаки были одеты в глухие шлемы с узкими обзорными щелями. Снова сверкнул клинок второго убийцы, и путешественнику опять пришлось уклоняться, уходя вниз. И лишь каким-то невероятным образом изогнувшись, ему удалось избежать колена, летящего навстречу — похоже, враг предугадал его маневр.
Клубок тел распался. Две высокие фигуры неподвижно стояли у двери, а изрядно запыхавшийся Риул
