— Не понимаю…
— Чего ж тут непонятного? — нежно-зелёный кот даже фыркнул с досады. — Обыкновенная колдунья — девочка-старуха.
— Девочка-старуха? Разве такие бывают?
— Колдуньи всякие бывают.
— Первый раз слышу!
— Сразу видать — не шибко образованный. И чему ты только учился у нашего Профессора?
— Я учился музыке. И, между прочим, на одни «пятёрки».
И нет мне никакого дела до ведьмы и колдуний!
— Ишь ты! Тебе до колдуньи дела нет, а вот она тобой интересуется.
— Зачем я ей нужен?
— Ты ей не нужен. Ей нужен только я. Опять не понял? Ладно, садись и слушай мудрого приятеля Котькина. Время у нас пока что есть: самолёт в деревню по ночам не летает.
— В деревню?
— Конечно. Утром мы полетим к Профессору. Надо срочно с ним посоветоваться, рассказать о моих приключениях.
— Какие у кота могут быть приключения?
— Ого!.. Вот садись и слушай.
— А для начала ответь мне по-честному: нет ли у тебя жареной печёнки в сметане? — спросил приятель Котькин. — Нет?.. Жаль, очень-очень жаль! Я, видишь ли, большой любитель печёнки — знаешь, такой печёнки, чтобы снаружи она была тёмно-золотистая, а внутри чуть-чуть розоватая. Некоторые коты предпочитают печёнку жёсткую, пережаренную. Но я люблю — мягкую, сочную. Вонзишь в неё острые зубы, окунёшь усы в тёплую сметану — и по всему телу бодрость разливается… С жареной печёнки всё и началось.
Нет, всё-таки началось, пожалуй, не с печёнки, а с того, что в Весёлых Горах откуда ни возьмись появилась старуха в джинсовом костюме. В таких костюмах и наши деревенские теперь иногда щеголяют, однако таких блестящих пуговиц ни у кого нет.
Старуха пару раз, вроде бы случайно, прошмыгнула по переулку Фантазёров. А вечером, как только стемнело, постучалась к нам в окошко.
Профессор крикнул: «Заходите! Мы гостям рады!» Он всегда так кричит, если кто-нибудь стукнет в окно.
Шустро, словно ящерица, старуха вбежала в избу. Ноги о половичок не вытерла. С Профессором не поздоровалась. Мне — образованному коту — это совсем не понравилось!
— Какое же у тебя образование? — спросил, улыбнувшись, клоун.
— Незаконченное высшее специальное! Кроме родного кошачьего и кроме человеческого, знаю ещё несколько языков.
— Каких же?
— Ну, разных — звериных и птичьих… Понимаю, разговариваю и перевожу…
— Ну-ка скажи что-нибудь по-собачьи.
— Что именно?
— Например: «Спасибо за угощение!»
— С какой стати говорить «спасибо», если ты ничем ещё меня не угостил? Хотя бы кусочек колбаски кинул — с самого утра во рту ничего не было,
— Так бы сразу и сказал! Сейчас поищу в холодильнике.
Кажется, у меня там варёная колбаса оставалась…
— Муррр-мурр-мурр! — обрадовался кот. — Мурр!
— Неужели это по-собачьи?
— Нет, это я на родном языке говорю: «Дай побольше, не жадничай!»
Два изрядных куска колбасы были моментально проглочены.
«Гав-гав!»— хотел сказать Котькин, что по-собачьи означало бы «Спасибо за угощение», но вместо этого у него получилось «тяф-тяф!», что значит «Дай-ка ещё!»
Жура, к сожалению, этого не понял. И вообще, колбасы в холодильнике больше не было.
— Ничего не поделаешь! — вздохнул приятель Котькин и провёл лапой по усам. — Всё-таки немного подкрепил свою мощную кошачью силу… Слушай дальше.
Растянув тонкие губы, старуха улыбнулась Профессору: «Как поживаешь, старый хитрец? Или ты меня не узнал?» Профессор надел очки, посмотрел на старуху и ответил:
«Простите, но мы с вами не знакомы…»
«Ай-яй-яй! Нехорошо забывать бывших сослуживцев. Цапу Цопик помнишь? Маленькую такую Цапочку припоминаешь? Фокусницу?.. Вместе же выступали! Неужели забыл?»
«Цапа Цопик?.. — Профессор задумался. — Да, когда-то очень давно работала в нашем цирке девочка с таким именем. Да, её называли фокусницей. Но выступала она плоховато — не желала учиться нашему трудному искусству. Ту девочку помню. А вас…»
«А посмотри-ка получше! — сказала старуха. — Ахалай-маха-лай!»
И вдруг превратилась в девчонку.
Я — образованный кот. У меня незаконченное высшее специальное образование. Но, веришь ли, я не понял, как это у неё получилось!
«Ловко! — похвалил Профессор. — Впервые вижу такой фокус!»
«Ха-ха! Деревня ты! — захохотала девчонка. — Это же не фокус. Это самое настоящее колдовство! Погляди ещё разок: ахалай-махалай!»
И снова превратилась в старуху.
«Отличный трюк! — сказал Профессор. — Объясните, как это делается?»
«Ишь чего захотел! Это мой колдовской секрет. Ведь я не какая-нибудь цирковая артистка. Я теперь колдунья! Понял?»
«Колдунья?.. Это бывает только в сказках».
«А вот я как раз и есть — сказочная колдунья!»
«Вроде Бабы Яги, что ли?»
«Ну, до Бабы Яги мне ещё далеко! Она — большая ведьма. А я только пробиваюсь к этому почётному званию. Ведьмы делают не только фокусы: они умеют исчезать и появляться, прикидываться лесом, рекой, облаком. У них чёрный ум и белое сердце… Эх, пробиться бы мне в настоящие большие ведьмы! Уж тогда бы я!..»
«Что же вам для этого нужно?»
«Лично мне нужен учёный кот, который умеет болтать по-человечески и понимает язык зверей и птиц».
Профессор подумал, прищурился и развел руками:
«Нет у меня таких котов. И с чего это вы решили, будто я имею говорящего кота?»
«Разведка донесла».
«Какая разведка?»
«Секрет. Дашь хорошего умного говорящего котика — так и быть, скажу, какая разведка».
«Говорящего не имею. Есть у меня один рыжий Васька, так он и „мур-мур“ толком сказать не
