случилось, думала Антуанетта. Они не позволят, чтобы ее оставили здесь. Даже если они не любят ее, не могут же они так сильно ее ненавидеть. Одни и те же мысли носились по кругу в ее голове, и она никак не могла уснуть.
В темноте она видела нечеткие контуры спящих женщин, слышала их глубокое дыхание и детские стоны, когда они метались во сне. С одной постели доносился скрежет зубов, с другой — храп, перемежающийся бормотанием. Антуанетта лежала с широко открытыми глазами, думая о том, что принесет ей наступающий день.
Утром, услышав шум прибывающего персонала, Антуанетта встала, взяла свою одежду и пошла в ванную комнату. Она хотела сделать все свои утренние дела до того, как встанут остальные. Она чувствовала, что это ее единственный шанс уединиться. Торопливо вымывшись, она надела ту же самую одежду, в какой была вчера, и вернулась в спальню.
Зная, что медсестры не любят заправлять кровати за физически здоровыми людьми, она быстро застелила свою постель, села на краешек и стала ждать указаний. Ей не пришлось долго ждать — вскоре за ней пришла медсестра.
— Старшая сестра просила привести тебя, — коротко сказала она без всяких объяснений. — Она ждет тебя.
Всего несколько ярдов отделяли спальню от кабинета старшей сестры. Они прошли через большую комнату, где пациентки находились в дневное время. Комната была холодной, с простой деревянной мебелью и решетками на окнах, но Антуанетта едва обратила на это внимание. Все, что она заметила, это большую звенящую связку ключей, которая висела на поясе медсестры, и шум от непрекращающегося безутешного бормотания пациенток. Позже она не только увидела пустоту окружающей обстановки, но и почувствовала безнадежность и отчаяние, которыми была пронизана атмосфера.
Войдя в маленькую комнатку, служившую кабинетом старшей сестре, Антуанетта заметила, что сквозь внутренние окна хорошо просматривается вся палата и, сидя за столом, можно непрерывно наблюдать за тем, что в ней происходит. Старшая сестра, миниатюрная темноволосая женщина, спокойно приподнялась из-за стола, приветливо глядя на Антуанетту.
— Здравствуй, ты, должно быть, Антуанетта, — мягко сказала она. — Пожалуйста, садись.
Антуанетта была удивлена. Она ожидала, как минимум, некоторой доли суровости. Добрая улыбка и открытое, приветливое лицо старшей сестры озадачили ее.
Сестра неторопливо указала на поднос, на котором стояли чайник и две чашки:
— Ты пьешь чай с молоком и сахаром?
Антуанетта кивнула, не в состоянии вымолвить ни слова, и молча наблюдала, как наполняются обе чашки и сестра протягивает одну из них ей. Пробормотав «Спасибо», Антуанетта взяла чашку обеими руками, согревая ладони. Она в нерешительности ждала, пока сестра заговорит. Пришло время узнать свою судьбу.
После короткой паузы, сестра серьезно спросила:
— Антуанетта, что ты знаешь об этой палате? — И, не дожидаясь ответа, продолжила: — Это место сильно отличается от того, где ты была раньше. Здесь пациенток колят транквилизаторами, если они плохо ведут себя. У нас очень мало персонала, и иначе мы бы не справились. Понимаешь, что я имею в виду?
Антуанетта понимала. Она почувствовала предупреждение, умело скрытое и мило преподнесенное, но промолчала.
Старшая сестра открыла коричневую папку, одиноко лежавшую на ее столе, и Антуанетта поняла, что в ней — ее история болезни.
— Здесь, когда жещины становятся неуправляемыми, им назначают курс электрошоковой терапии. — Сестра устало вздохнула. — Мы ухаживаем за ними, как только можем. К нашим пациенткам почти никто не приходит — им достаточно одной шокотерапии. Но в твоем случае я договорилась насчет психиатра, с которым ты будешь встречаться каждую неделю. Из этих записей следует, что ты пошла на контакт с одной из докторов психиатрического отделения, но, к сожалению, она не работает с пациентами главного здания. Из твоей истории болезни я также вижу, что ты не хотела общаться с психиатром, который тестировал тебя. Ну, этот психиатр, которого я нашла для тебя, тоже мужчина, если тебя смущало именно это, но мне кажется, он тебе понравится.
После последних слов Антуанетта посмотрела ей прямо в глаза. Означало ли это, что старшая сестра действительно хочет как-то ей помочь? Сестра проигнорировала вопросительный взгляд и продолжила:
— Пациентки покидают эту палату только тогда, когда их отводят в столовую. Они едят в изолированной части столовой, поэтому не сталкиваются с пациентами из других палат. Все остальное время, кроме сна, они находятся в общей комнате, через которую ты проходила сюда. Ты обратила внимание на смирительные стулья?
Антуанетта кивнула. Сестра имела в виду деревянные стулья с маленькими столиками, которые устанавливались в такое положение, что пациенты не могли двигаться. На мгновение у Антуанетты сложилось впечатление, что беспристрастный тон старшей сестры скрывает тревогу по поводу некоторых видов лечения, применяемых в этой палате.
— Некоторые наши пациентки находятся в них почти постоянно. Тебе это может показаться жестоким и неприятным, но это не значит, что мы плохо относимся к ним. Некоторые женщины были рождены с отклонениями, и у них ум ребенка, а сила взрослого. Если их не ограничивать, они могут поранить друг друга или себя. Некоторые из пациенток так сильно пострадали когда-то, что у них нет никаких шансов на выздоровление. Они никогда не смогут общаться с внешним миром. Но есть и другие пациентки — опасные. Две из них совершили убийство. Чем нормальнее они кажутся, тем они опаснее. Тебе нужно быть с ними очень осторожной. Они уже нападали на медсестер и других пациенток. — Сестра сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и задумчиво посмотрела на Антуанетту. — А некоторые, как и ты, просто не смогли справиться с трагическими событиями в своей жизни.
Теперь Антуанетта понимала цель этой беседы, и у нее появилась слабая надежда. Конечно, эта женщина не была бы такой любезной с ней, если бы считала ее безнадежной. Возможно, все было не так плохо, как ей казалось.
Старшая сестра отложила папку в сторону:
— Я прочитала историю твоей болезни. Твой случай — трагический. Но в этом месте мы слышали столько печальных историй, и твоя — лишь одна из них, несмотря на то что для тебя — это вся жизнь. Я уверена, что, когда ты сможешь понять, что существуют люди, которые страдали больше тебя, ты постепенно начнешь поправляться. Я знаю, что на это потребуется время, но надеюсь, что в твоем случае лечение будет успешным и ты выздоровеешь.
Антуанетта удивленно заморгала. Никто и никогда не говорил ей таких слов.
— Не волнуйся по поводу смирительных стульев, — сказала старшая сестра. — Они для самых тяжелых пациенток, не для тебя. Нет абсолютно никаких причин использовать их в твоем случае, и я надеюсь, ты никогда не дашь нам повода для этого.
И вновь Антуанетта почувствовала скрытое предупреждение.
— Значит так, лечение, рекомендованное в твоем случае, — курс паральдегида в жидком виде.
Страх вернулся снова. Антуанетта видела, какой эффект оказывает этот сильный препарат. Ей вспомнился строй женщин с пустыми лицами и потупленными глазами, шагающих в сопровождении медсестер, — и руки напряженно сжали чашку. Ничто так быстро не превращает человека в зомби, не считая неумеренных доз электрошоковой терапии, а зомби никогда уже не приходят в себя.
Сестра увидела ее тревогу и спешно продолжила:
— Однако психиатрическое отделение может только рекомендовать лечение для пациента в этой части госпиталя. Я настояла на том, чтобы сначала за тобой понаблюдали психиатры и оценили твое состояние. — Она улыбнулась. — Тебе поставили диагноз «острая паранойя». Старшая сестра психиатрического отделения указала в отчете, что ты напала на пациента без всякого повода. Она полагает, что ты опасна. Ну, это ее личное мнение. Я хочу сформировать свое собственное.
Антуанетта начала расслабляться. И хотя она боялась доверять кому-либо, ей было спокойно рядом с этой женщиной. Несмотря на ее завуалированные предупреждения, было похоже, что она приняла сторону Антуанетты. Казалось, что она не собиралась начинать курс паральдегида, который назначила сестра из психиатрического отделения, и решила дать Антуанетте шанс.
