готовы с новыми силами продолжать путь. Как только Серый ступил ногой на борт лодки, гребцы вывели ее на середину течения, и она, как рыбка, заскользила вниз по ночному Нилу.
Сверкающая в ярком свете звезд река представляла собой необыкновенно красивое зрелище, но Пфотенхауер, который не первый месяц жил в здешних местах, решил на этот раз пренебречь им ради нескольких часов сна. Он улегся на носу лодки, плотно закутался в одеяло и закрыл глаза.
Его сон никто не тревожил, и, когда он проснулся, солнце стояло уже высоко над пальмовым лесом, а его карманные часы показывали десять часов утра.
Течение здесь было очень быстрым, и гребцам не приходилось особенно напрягать силы. Они разделились на две команды и работали теперь посменно. Кто хотел пить, то мог напиться в любую минуту из реки, стоило только перегнуться через борт лодки. Поэтому в течение дня путешественники ехали без перерывов, но к вечеру их все же заставило остановиться одно обстоятельство, которое чуть было не стоило им жизни.
Лодка приблизилась к месту, где река делала крутой изгиб. Сильно выступающий вперед край берега не давал увидеть, что делается за поворотом. Внезапно рулевой привстал со своего места, приложил руку к уху и несколько секунд напряженно прислушивался, а потом сказал:
— Что я слышу! Там кто-то поет!
— Где? На реке? — спросил немец.
— Да. Нам навстречу движутся люди. Кто это может быть? Неужели Абуль-моут на своем корабле?
— Кто бы они ни были, они не должны нас увидеть. Правь быстрее к берегу!
— К какому?
— К левому: там больше камыша, в котором мы можем спрятать нашу лодку.
Сын Тайны согласился и стал держать левее. Когда лодка отошла от правого берега настолько, что можно было уже заглянуть за излучину, Пфотенхауер достал подзорную трубу. Едва он приставил ее к глазу, как тут же испуганно закричал:
— Назад, скорей, скорей, иначе мы себя обнаружим! Там, на реке, два корабля, и по берегу тоже бегут люди!
Сын Тайны рванул руль в другую сторону, а негры с такой силой налегли на весла, что лодка чуть не перевернулась.
— Ты говоришь, на берегу люди? — переспросил Сын Тайны. — Разве корабли стоят на якоре?
— Нет, они двигались. Я видел парус.
— Наверное, у них к мачте привязан канат. Если кораблей два, значит, они принадлежат Абуль-моуту. Я был очень неосторожен, когда послушался твоего приказа рулить налево: ведь я слышал, как люди пели, а это они обычно делают, когда тянут судно на канате. К счастью, здесь, справа, вода намыла остров из травы. Он нас укроет.
Юноша резко повернул лодку к самой середине этого острова и велел бросить якорь. Трава была невысокой, и людям пришлось ничком лечь на одно лодки, чтобы их не увидели.
Должно быть, Сын Тайны обладал необычайно острым слухом: как немец ни прислушивался, он до сих пор не слышал никакого пения. Но через несколько минут до его ушей донеслись заунывные человеческие голоса, которые монотонно повторяли только два слова: «хе — ли». Затем мелодия изменилась, и послышалась песня. Пфотенхауеру удалось разобрать слова:
Из-за поворота показался первый корабль. Это был сандал, на обеих его мачтах развевались паруса. Кроме того, от передней мачты к левому берегу был протянут канат, который тянули двенадцать негров, двигающихся вдоль реки. На корме сандала, рядом с рулевым, стояли два человека, внешность которых очень бросалась в глаза. Первый — он был одет в национальную арабскую одежду — выделялся прежде всего своим огромным ростом и невероятной худобой. У другого самым примечательным был костюм. Он состоял из трех частей: некоего рода штанов, доходивших едва ли не до колен, шкуры пантеры, которая болталась у него за спиной, и высокой, украшенной разноцветными раковинами и бусинками шапки, напоминавшей по форме сахарную голову. Кожа его была более светлой, чем кожа ниам-ниам или беланда.
— Вон тот, длинный, и есть Абуль-моут, — сказал Сын Тайны.
— Да? — заинтересовался Серый. — Ну, этого парня я должен рассмотреть как следует!
Он положил свою подзорную трубу на край лодки и, немного приподнявшись с ее дна, принялся изучать знаменитого ловца рабов. Через некоторое время он заметил:
— У него и вправду вид, как у смерти: не человек, а скелет. А кем может быть тот, что стоит рядом с ним?
— Это глава нуэров: у них только вождям позволено носить такие головные уборы. Теперь посмотри туда. Видишь негров, которые поют? Это тоже нуэры, их легко узнать по прическам.
— Значит, этот Абуль-моут подошел намного ближе, чем я полагал. Как далеко нам еще до селения Магунда?
— Мы достигнем его как раз к заходу солнца. Оно находится на правом берегу реки, поэтому Абуль- моут старается держаться ближе к левому. Если бы мы не поспешили повернуть назад и спрятаться здесь, эти люди уже раскрыли бы нас. Ты говорил, у них кончился провиант: неудивительно, что они так спешат и не полагаются при этом только на ветер.
Что касается ветра, то он дул с севера и был благоприятным для парусов сандала.
Сандал прошел мимо, и показался второй корабль немного меньших размеров. Это был нуквер, который тоже шел на всех парусах и который, как и первый, тоже тянули еще канатом. Весь он был битком набит нуэрами.
Песня кончилась: снова зазвучало монотонное «хе — ли», которое постепенно затихало вдали. Но только через четверть часа после того, как оба корабля скрылись из виду, Сын Тайны выпрямился в полный рост и сказал:
— Ну все, теперь они уже не могут нас увидеть. Мне все же было не по себе, когда они проплывали мимо нас. Благодарю Аллаха за то, что все обошлось благополучно!
— Ба! Что они могли бы нам сделать? — пренебрежительно махнул рукой Серый.
— Схватили бы и продали в рабство.
— Что, и меня?
— Наверняка.
— Но мы бы защищались!
— Без сомнения, причем, скорее всего, безуспешно. Твои ружья превосходны, но даже с ними мы не смогли бы противостоять такому количеству нуэров. Но к чему говорить об этом: ведь они, по счастью, не заподозрили о нашем присутствии, и мы можем отправляться дальше.
Якорь подняли, и путь был продолжен. Теперь гребцы уже не могли позволить себе беречь силы, так как надо было компенсировать упущенное время.
Рулевой рассчитал все правильно: не успело солнце скрыться за высокими деревьями левого берега, как на правом показался широкий мишрах. Надо заметить, что этим словом обозначается не только дорожка, ведущая к реке с высокого берега, но и гавань для кораблей, а также место водопоя стад.
— Ну, вот и Магунда, — сказал Сын Тайны.
— Где? — спросил Серый, вертя головой во все стороны. — Я не вижу ничего, указывающего на присутствие поблизости людей.
— Это потому, что деревня расположена не у самой реки, а на высоком берегу. Я знаком со здешним хозяином и знаю, что он будет нам очень рад.
