— В таком случае я спрашиваю еще раз: что вам приказал паша?
— Он приказал нам позаботиться о том, чтобы эмира повсюду принимали как друга, как брата паши.
— Значит, мы будем везде безвозмездно получать кров и пропитание?
— Все, что нужно вам, а также нам.
— Вы знаете и про диш-парасси?
— Да, эмир нам говорил об этом.
— Его полагается выплачивать наличными?
— Да.
— Какую сумму это составит?
— Любую, какую пожелает эмир.
— Аллах да благословит пашу! Его разум светел, каксолнце, а его мудрость освещает мир. Вам будет хорошо у нас. Вы готовы отправиться в путь?
— Конечно, хоть сейчас.
— Еда у вас с собой?
— На целый день.
— Но палаток нет!
— Нам они не нужны, потому что каждый вечер мы будем получать хорошую квартиру.
— Вы знаете, что мы поедем через страну езидов?
— Мы об этом знаем.
— Вы боитесь поклонников дьявола?
— Боимся? Ага Халеф Омар, слышал ли ты когда-нибудь, чтобы арнаут боялся? Хотя бы и самого мард эш-шайтана, человека-дьявола? Скажи эмиру, что мы готовы его встретить.
Через некоторое время я приказал привести своего коня. Десять человек охраны стояли передо мной навытяжку, каждый возле морды своей лошади. Я только кивнул им, сел в седло и дал знак следовать за собой. Маленький отряд пришел в движение.
Мы проскакали по наплавному мосту и оказались на левом берегу Тигра, вне пределов города Мосула. Только тогда я подозвал к себе онбаши и спросил его:
— Кому ты теперь служишь — мне или паше?
— Тебе, о эмир.
— Я доволен тобой. Пошли мне сюда писаря.
Онбаши ускакал, а вместо него подъехал маленький толстяк.
— Твое имя Ифра? Я слышал, что ты храбрый воин.
— Очень храбрый! — уверил он меня своим трубным голосом.
— Ты умеешь писать?
— Очень хорошо и очень красиво, о эмир!
— Где ты служил и воевал?
— Во всех странах земли.
— Ого! Назови-ка мне эти страны.
— Зачем, эмир? Это больше тысячи названий!
— Тогда ты должен быть знаменитым писарем.
— Я весьма известен! Ты ничего обо мне не слышал?
— Нет.
— Значит, ты в своей жизни не выезжал за пределы родной страны, иначе ты бы услышал обо мне. Я должен, например, рассказать тебе как-нибудь, как я потерял нос. Это было именно тогда, когда мы под Севастополем воевали против московитов; там я ввязался в ожесточенную рукопашную схватку и как раз поднял руку…
Его прервали. Мой вороной не выносил ослиного запаха. Он сердито фыркал, топорщил гриву и кусал писарского серого. Осел сначала взбрыкивал, пытаясь избежать укуса, а потом резко свернул в сторону и побежал прочь. Он продирался через кусты, перепрыгивал через камни, маяча далеко впереди нас. Маленький писарь едва держался на спине осла. Вскоре оба исчезли из наших глаз.
— Всегда с ним такое случается! — донеслись до меня обращенные к Халефу слова онбаши.
— Мы должны ехать за ним, — ответил тот, — иначе мы его потеряем.
— Его? — арнаут рассмеялся. — Его-то не жалко. Но не заботься об этом писаришке. С ним такое случалось уже тысячу раз, и никогда он не терялся.
— Почему он ездит на такой бестии?
— Он вынужден.
— Вынужден? Почему?
— Юзбаши (капитан) этого хочет. Он любит смеяться и над Ифрой, и над ослом.
Когда мы были между Куфьюнджиком и монастырем святого Георгия, то снова увидели писаря. Он позволил себе приблизиться и еще издалека закричал:
— Господин, может быть, ты поверил, что осел убежит вместе со мной?
— Я был убежден в этом.
— Ты ошибаешься, эмир! Я только выехал вперед, чтобы разведать дорогу, по которой нам предстоит ехать. Какой путь мы выберем: обычный или вдоль Хосара?
— Мы останемся на этой дороге.
— Тогда разреши мне досказать свою историю позже. Теперь же я буду служить вам проводником.
Он уехал вперед. Хосар — это ручей или речушка, которая стекает с северных отрогов Джебель-Маклуб и на своем пути к Мосулу орошает угодья многочисленных деревень. Мы проскакали по мосту через поток, и теперь ручей оставался все время слева от нас. Развалины Харсабад и одноименная деревня расположены примерно в семи часах пути на север от Мосула. Местность представляет собой болотистую равнину, с которой поднимаются ядовитые малярийные испарения. Мы спешили поскорее оставить ее за собой, но до цели был еще добрый час пути, когда навстречу нам показался отряд арнаутов — человек в пятьдесят. Во главе его скакали офицеры, а в середине я приметил араба в белом одеянии. Когда наши отряды сблизились, я узнал в нем шейха Мохаммеда Эмина.
Увы! Он попал в руки этих людей — он, враг паши, который уже пленил его сына и заключил в крепость Амадию. Теперь мне прежде всего предстояло выяснить, защищался ли он при пленении, однако я не мог обнаружить ни одного раненого. Может, его захватили врасплох, во сне? Я должен приложить все усилия, чтобы освободить шейха от этого опасного общества. Поэтому я остановился посреди дороги, поджидая, когда встречный отряд приблизится.
Мой конвой спешился и залег по сторонам дороги. Халеф и я остались в седле. Командир отряда отделился от остальных и поспешил нам навстречу резвой рысью. Прямо передо мной он осадил свою лошадь и спросил, не замечая лежащих на земле:
— Селям! Кто ты?
— Алейкум! Я — эмир с запада.
— Из какого племени?
— Народ немей.
— Куда ты едешь?
— На восток.
— Человек, ты отвечаешь слишком кратко! Знаешь ли ты, кто я?
— Я вижу.
— Тогда отвечай понятней! По какому праву ты здесь шляешься?
— По тому же самому, по какому и ты.
— Таллахи, ты очень смел! Я езжу здесь по приказу губернатора Мосула. До этого ты мог бы и сам додуматься!
— А я нахожусь здесь по приказу губернатора Мосула и стамбульского падишаха. Ты мог бы об этом догадаться!
Он немножко шире открыл глаза, а потом приказал мне:
— Почему я должен тебе верить?
