пехоты. Сильно осложняет взаимодействие и интенсивный артогонь, грозящий полной потерей управления войсками.
Восточнее Рорэ тишина. Сражение переместилось на запад. На западном направлении танки остервенело бросаются друг на друга. И вновь в небо устремляются эти предательские клубы дыма. Каждый означает гибель машины. Я весьма обеспокоен обстановкой, сложившейся на участке 26-го полка. Ни единого орудийного выстрела со стороны Рорэ. Зарядил мелкий дождь. Слава богу, хотя бы от атак штурмовиков он нас убережет. Но что это? Кажется, разверзлась земля и вот-вот поглотит всех нас. В несколько секунд безмятежность сменилась ужасом преисподней. Теперь от Рорэ остаются лишь руины домов и вывернутые с корнем, расщепленные деревья. Я залег в придорожном кювете и пытаюсь вслушаться в шум боя. Грохот такой, что разобрать ничего нельзя, беспрерывный грохот. Туман смешивается с едкой вонью от разрывов снарядов и мин. Пока что не могу понять, в чем дело, — все линии связи оборваны. Связь со штабом дивизии и подразделениями на передовой не функционирует. Ко мне бросается вестовой из штаба 2-го батальона и кричит: «Танки идут на танки на правом фланге батальона!» Вестовой пытается что-то доложить мне, но слова его заглушает грохот разрывов. Пытаюсь анализировать, расчленить на составляющие этот шум, но не могу — лязг гусениц, грохот, свист!
Это и есть то самое наступление, которого мы уже давно ждали! Теперь на карту поставлена судьба всего германского фронта в Нормандии. И цель этого наступления — Кан. С городом собрались расправиться, накинув на него удавку наступления с целью охвата. Кану уготована участь стать трофеем Монтгомери, который сокрушит наш фронт. Все вокруг, словно зачарованные, наблюдают за разгулом рукотворной стихии. Над нашими головами свистит и воет раскаленная сталь и где-то вдали, шипя, утопает во влажной земле.
Пытаюсь докричаться до Вюнше. Вестовые торопливо усаживаются на мотоциклы и тут же исчезают в зеленой листве лесополос и живых изгородей. Вскоре Вюнше доставлен ко мне.
Этому опытнейшему солдату нет нужды ничего втолковывать да разжевывать — он знает и меня, и то, что я от него потребую.
В двух словах докладываю ему обстановку. А она такова: «Враг крупными силами танков пытается пробиться на участке 26-го полка и угрожает Кану».
Отдаю приказ: «1. Немедленно прекратить наступление на Жювиньи. 2. Рорэ — важнейший пункт, его удержать любой ценой. 3. Ты отвечаешь за Рорэ».
Еще раз еду в направлении Фонтене и уже через пару сотен метров натыкаюсь на подразделения 3-го батальона. Дорога под обстрелом противника. Продвинуться дальше на север нет никакой возможности. Впрочем, вовсе не обязательно лезть на самую передовую. Поле боя и так передо мной как на ладони — вижу все и убеждаюсь в правоте своих предположений. Да, это и есть широкомасштабное наступление противника! Танки и полугусеничные вездеходы надвигаются на позиции 26-го полка. Редко приходится наблюдать своих бойцов непосредственно в действии. Они намертво вцепились в землю и сражаются с отчаянностью обреченных. Со стороны Рорэ наблюдаются яркие вспышки, и тут же снаряды с грохотом и звоном ударяют в танковую броню. Несколько британских танков уже пылают на подступах к Рорэ.
Перед нами несколько «томми», явно переусердствовавших в наступлении — слишком далеко оторвались от своих! Их тут же разоружают. Я приказываю садиться в свою машину. Одного из британцев, раненого, отвозим на перевязочный пункт в Рорэ.
После этого мы во весь опор мчимся к Версону. Надо все-таки показаться на командном пункте дивизии! Именно там мое место сейчас. Огонь неприятельской артиллерии постепенно смещается на юг. Снаряды рвутся уже в районе Кольвиля. Наша артиллерия беспрестанно палит по наступающим союзникам.
Несколько минут спустя я на КП дивизии. 1-й офицер штаба с телефонной трубкой в руке докладывает: «Только что состоялся последний разговор с командиром саперного батальона». А командир саперов велел передать следуюпхее: «Ураганным огнем противника уничтожены все мои танки. Батальон смят наступающими англичанами. Отдельные очаги нашего сопротивления остаются в Ше. Вражеские танки пытаются прорваться к моему блиндажу. Где наши танки? Ожидаю контратаки из…» На этом связь оборвалась.
Тревожное сообщение приходит и из 1-го батальона 26-го полка. Батальон атакуют превосходящие силы противника. Пока отбиты все атаки на Сен-Мовье. Донесения поступают одно за другим. Фронт всколыхнулся.
В данный момент предпринять что-либо конкретное не представляется возможным, разве что сосредоточить огонь всех дивизионных средств на участках прорыва противника. В качестве резерва обороны в нашем распоряжении лишь рота сопровождения дивизии и основательно побитый разведывательный батальон 25-го полка.
Мобилизую все, что есть, на оборону Версона. Согласно данным нашего радиоперехвата и показаниям пленных, фронт наступления составляет пять километров, в нем участвуют одна танковая, две пехотные дивизии, та и другая усилены одной танковой бригадой. Эти части пока что в бой не вводились. Следует понимать, что речь идет о свежих силах противника. И вот эти свежие дивизии при поддержке 600 танков наступают на участке трех наших батальонов, причем изрядно поредевших в ходе предыдущих боев. Главный козырь противника — его огромная огневая мощь и масса танков.
Угроза прорыва налицо. 1-й офицер штаба обреченно указывает на карту — да, положение безвыходное. Однако из штаба корпуса твердят только одно: «Оборонять позиции до последнего патрона! Необходимо выиграть время — нам на помощь спешит 2-й танковый корпус СС».
Как это нередко случается, и здесь опять думают в первую очередь не о стратегии, а о тактике. Иными словами, никакого кардинального решения так и не принято. Гибкой тактикой снова пренебрегают.
Таким образом, нам остается лишь продать себя как можно дороже.
Кажется, даже небо вынуждено приспосабливаться к творимому на земле. На нас обрушивается проливной дождь.
С позиции роты сопровождения дивизии, расположенной севернее Версона, наблюдаю за британскими танками, в огромном количестве устремляющимися в направлении на Грэнвиль. Фронт прорван — продолжают сопротивление лишь отдельные малочисленные и разрозненные группы.
Боже праведный! Дивизии предстоит сдержать этот бешеный натиск, удержать наступление — ей предстоит предотвратить глубокое вклинение противника и дать возможность немецкому верховному командованию выиграть время!
Опять мчусь на КП дивизии в надежде связаться с Вюнше по телефону. И связываюсь! Молодцы связисты! Невзирая на этот ужас, они тем не менее протянули линию. Сколько же раз этим бесстрашным ребятам приходилось лезть дьяволу в пасть. И какое же героическое содержание несет в себе словечко «связист»!
Макс Вюнше докладывает о крупном сосредоточении танковых сил по обеим сторонам Рорэ. До сих пор атаки врага удавалось отбить, причем с крупными потерями для него. Так что опора дивизии — Рорэ — пока что остается незыблемой.
Пару минут спустя стою на позиции роты сопровождения дивизии. Всякое управление невозможно. Сейчас я с ними на равных. Глаза пехотинцев загораются, когда они узнают меня. Что и говорить, с такими солдатами можно куда угодно — не растеряются нигде и ни при каких обстоятельствах.
Скоро уже не остается ни одного квадратного метра, где бы не разорвался снаряд. Смертоносные дары англичан рвутся прямо на позиции. Наш оборонительный фронт получил подкрепление — парочку танков и противотанковых орудий. Мы бережно прижимаем к себе немногие оставшиеся фаустпатроны.
На воздух взлетает танк типа IV. Но вокруг полно и пылающих «шерманов». Вражеские танки словно одурели от ярости. Ну, не безумие ли попытаться остановить армию стальных чудовищ силами горсточки бойцов и двумя орудиями? Но ладно, рассуждать будем потом, а сейчас закон один — сражаться!
Из оврага рядком надвигаются два «шермана». Несколько наших бойцов залегли с фаустпатронами наготове в кустах ежевики, слившись с матерью-землей.
Невольно затаиваю дыхание. Вдруг все эти разрывы снарядов уже-не кажутся мне опасными. Мы неотрывно глядим на наших готовых к прыжку бойцов.
А «шерманы» тем временем подбираются все ближе и ближе. Неторопливо ползет танк прикрытия, вот он минует укрывшихся пехотинцев, мимо них следует уже второй танк. Орудия нацелены на Версон. Но
