выплюнуть смертоносный заряд им уже не суждено. С быстротой молнии вскакивает наш боец и мчится ко второму танку и в прыжке нажимает на спуск фаустпатрона. Граната попадает вражеской машине в бок. Прокатившись по инерции еще несколько метров, танк замирает и начинает дымиться. Первый танк постигает та же участь — взрывом мины ему разорвало гусеницу. В плен попадают двое выживших членов экипажей машин.
И мы на мгновение облегченно вздыхаем — все-таки расправились с парочкой бронированных монстров. Но уже пару мгновений спустя триумф позабыт.
Справа сражается рота разведки. Бой идет не на жизнь, а на смерть. Их позицию трудно разобрать под ураганным огнем артиллерии — черные фонтаны болотистой земли беспрерывно вздымаются вверх. Чудом уцелевшее противотанковое орудие исправно посылает снаряд за снарядом прямо в гущу танковой колонны 11-й британской танковой дивизии. Следующий залп превращает орудие в груду искореженного металла. Все, с танками бороться нечем, и они в упор расстреливают роту и уже гусеницами подавляют наших бойцов в окопах. Тут и там бойцы пытаются расправиться с танками при помощи фаустпатронов — но без особого успеха. Британские пехотинцы пресекают все наши попытки замахнуться на их танки.
Тщетно прошу обеспечить мне поддержку артогнем. «Нет боеприпасов!» — эти слова воспринимаются чуть ли не как заклинание. Несколькими выпущенными по англичанам снарядами бешеный натиск врага не сдержать. И танки британцев продолжают уничтожать нас.
Впервые ощущаю жуткую, зияющую пустоту. Проклинаю это многолетнее смертоубийство. То, что творится здесь, — не война, это голое, неприкрытое убийство!
Я знаю их всех поименно, этих молодых, едва оперившихся юнцов-пехотинцев. Самому старшему из них едва исполнилось 18 лет. Эти мальчишки и жизни-то не знают! Но вот умирать уже научились!
Их молодые жизни раздавлены танковыми гусеницами. Слезы текут по щекам — я начинаю испытывать ненависть к этой войне.
Дождь льет и льет. По небу тянутся набрякшие влагой серые тучи, изливая ее на изувеченную землю. Британские танки прямиком идут на наши позиции. Бежать некуда. И мы не спасаемся бегством. До боли вцепляемся мы в свое единственное спасение — фаустпатроны. Нет, так просто мы не сдадимся!
Внезапно адский концерт приобретает новые унтертоны. На выручку нам приходит один-единственный «тигр». Его 8,8-см снаряды все же заставляют «шерманы» опомниться. Британцы разворачиваются — приостанавливают наступление на Муан.
По пути в Версон на командный пункт дивизии натыкаемся на два «шермана». Оказывается, их фаустпатронами подбили вестовые штаба дивизии. Обгоревшие обломки всего в 200 метрах от нашего КП. А сам штаб занял круговую оборону.
Этот неравный бой обернулся для нас ужасающими, невосполнимыми потерями. Без ввода в бой новых, дополнительных сил нечего и думать остановить продвижение врага.
В штабе нашего корпуса всерьез рассчитывают на завтрашний подход 2-го танкового корпуса СС. Штаб корпуса настоятельно требует переноса нашего КП в тыл. Я против. Губерт Майер поддерживает меня. В критической обстановке необходимо наше присутствие на переднем крае.
Из донесения 1-го батальона 26-го полка узнаю, что батальон с раннего утра подвергается непрерывным атакам противника. Численность личного состава подразделения упала до считаных бойцов. За ночь остаткам батальона удается с боями прорваться к аэродрому Карпике. Еще вечером два танка, стоявших в саду Шато, были подорваны магнитными минами, поставленными молодым бойцом, унтершарфюрером Эмилем Дюрром. Когда он ставил заряд на первый танк, его постигла неудача — заряд отлип и упал на землю. Вернувшись к танку, он закрепил его и удерживал даже после того, как поставил заряд на боевой взвод. В результате танк был подорван, а сам Дюрр был смертельно ранен. Унтершарфюрер Эмиль Дюрр погиб и ценой жизни освободил путь для батальона.
Британцы продолжают наступать. Со стороны Грэнвиля доносятся выстрелы танковых орудий. Танк типа IV роты, которой командует гауптштурмфюрер Зигель, обеспечивает оборону при смене позиций 11-го артиллерийского дивизиона. Англичане сумели прорваться на артиллерийские позиции. Дивизион отводят через участок Сальби. В рукопашной схватке погибает командир 2-го батальона Мюллер.
Время словно исчезло из нашей жизни. При свете свечного огарка мы анализируем обстановку по карте и готовим новые оборонительные позиции. Жду не дождусь подкрепления.
После полуночи приятная неожиданность. Передо мной вдруг возникает улыбающийся до ушей Михель, мой верный казак. Несколько дней назад я отправил его в отпуск, он прихватил для меня письмо из дому, в котором жена сообщает о рождении нашего пятого ребенка.
Михеля задержали на фронтовом распределительном пункте, где его приняли за русского лазутчика. Но разве кому-нибудь удержать нашего смельчака Михеля? На мой вопрос «Как ты сюда попал?» он отвечает: «Сбежал».
Едва рассвело, как неприятель снова бросает в наступление на Грэнвиль танки и пехоту. Рота Зигеля до 9 утра отбивает четыре атаки англичан. У позиций громоздятся подбитые танки противника. Машина самого Зигеля тоже подбита, он получил тяжелые ожоги лица и рук. Попытка Зигеля организовать прорыв в направлении Ше успехом не увенчалась, натолкнувшись на сильную противотанковую оборону неприятеля. Но его атака все же не осталась безрезультатной. Группу бойцов саперного батальона под командованием штурмбанфюрера Мюллера численностью 20 человек успели вывезти на броне наши головные машины и тем самым избавили их от английского плена.
Несколько минут спустя Мюллер стоит передо мной. Взгляд его глубоко посаженных глаз говорит мне обо всем. Его форма превратилась в лохмотья, дыра на дыре. Физиономия закопчена до неузнаваемости, рука на самодельной перевязи.
В двух словах он поведал мне трагическую историю своего батальона. После кошмарной артподготовки (атаки левого фланга 12-й танковой дивизии СС, огневая мощь — 600 орудий) батальон был смят наступающими танками 2-й британской танковой дивизии. Подразделение Мюллера сражалось буквально до последнего вздоха. В живых осталось всего несколько человек.
Мюллер сам с оружием в руках оборонял командный пункт, но оказался бессилен под натиском превосходящего по численности противника. Около полудня он скрылся вместе с оставшимися бойцами в командном пункте. Английские танки открыли огонь по бункеру. Другие танки пытались гусеницами разрушить бетонные стены бункера, но безуспешно. Хорошо поработали саперы — возвели настоящий неприступный бастион.
Потом англичане послали в бункер взятого в плен нашего сапера — мол, чтобы уговорить Мюллера и бойцов сдаться. Но он предпочел остаться вместе со своими товарищами и разделить их участь.
После нескольких попыток взорвать бункер англичанам показалось, что он все-таки засыпан, и они даже поторопились принять его за братскую могилу, и продолжили наступление. Только за полночь оставшиеся в живых сумели добраться до своих. Их обнаружили под Дю Боском совершенно обессиленными. Там они впервые и передохнули.
В течение дня пришлось сдать Рорэ. 2-й артиллерийский дивизион остался без боеприпасов. Во второй половине дня неприятелю удается создать плацдарм через реку Ордон у Бюрона. Наша служба радиоразведки перехватила сообщение: «Вы еще не забыли о решрггельной операции «Версон»?» Похоже, враг неплохо информирован о состоянии нашей дивизии. Вот ответа перехватить не удалось. Все наши, кто в состоянии держать оружие, брошены под Фонтен.
Едва я появляюсь на КП, как ко мне обращается какой-то странный тип. Он представился сотрудником штаба имперского министра иностранных дел и просит представить ему исчерпывающую картину обстановки — министр иностранных дел, дескать, не может понять причин нашего стремительного отступления.
Не успел я толком переварить услышанное, как в наших руинах стали рваться танковые снаряды.
Танки врага снова у дверей нашего командного пункта. В мгновение ока КП опустел. Все, расхватав еще остававшиеся фаустпатроны, забились по щелям и ямам ждать дальнейших сюрпризов.
Я так больше и не видел этого сотрудника штаба имперского министра иностранных дел! Он словно испарился. Интересно, что же он потом доложил вышестоящему начальству?
Что касается обстановки, она час от часу серьезно ухудшается.
Англичанам удалось овладеть еще одним мостом под Гарру. Медленно, но неумолимо неприятель продвигается на юг. А мы в состоянии противопоставить ему лишь цепь боевого охранения 12-го танкового полка да разведгруппы 12-го разведывательного батальона. Минометная батарея подчиненного нам полка
