«Усиленная LSSAH во взаимодействии с 9-й танковой дивизией и следуя в тылу последней наступает на Роттердам или обходит Роттердам с целью деблокирования действующих в районе Дельфт/Роттердам парашютно-десантных частей и дальнейшего наступления на Гравенхаге (Гаагу)».
Полк разворачивается для наступления южнее Катендрехта. К 13 часам 30 минутам развертывание сил завершено.
Роттердам намечено атаковать после артподготовки и боевого применения бомбардировочной авиации (пикирующих бомбардировщиков) люфтваффе примерно в 14 часов 40 минут.
Мой передовой батальон, сумев пробиться к порту Роттердама, остановился у крупного голландского пассажирского судна. С 10 мая на корабле бушует пожар. Груз на борту: американские автомобили.
Около 14 часов сообщают, что с голландцами ведутся переговоры о капитуляции. Стороны: генерал Штудент, подполковник фон Холтиц из 22-й воздушно-десантной дивизии и полковник голландской армии Шарро. Генерал Штудент во время переговоров получает ранение в голову, и его в тяжелом состоянии увозят.
Согласие на капитуляцию должно быть одобрено и подтверждено верховным командованием голландских войск.
В 15 часов 25 минут из штаба армейского корпуса поступает приказ: Роттердам штурмом не брать. Ожидается прибытие генерала Винкельмана, наделенного полномочиями верховного командования голландских войск. Стоя на мосту с группой офицеров, я наблюдаю, как на город волна за волной накатываются бомбардировщики «Хе-111». Зенитная артиллерия голландцев тут же открывает огонь по ним. Непродолжительное прекращение огня нарушено. Выстреливая красные ракеты, мы тщетно пытаемся обратить внимание пилотов на себя и предотвратить авианалет, до последней секунды надеясь, что нам это все же удастся. Но, как мы узнаем впоследствии, пилоты из-за дыма не заметили посланные нами ракеты. Над городом нависло облако черного дыма — последствия пожара на корабле. Под свист бомб мы поспешно покидаем мост и скрываемся в первом попавшемся подвальном помещении. Все! Теперь налет уже не предотвратить. Роттердам представляет собой сплошное море огня. Последняя бомба падает на город примерно в 15 часов 45 минут.
Мы в ужасе смотрим на бушующее пламя. Впервые в жизни мы воочию наблюдаем разрушительное воздействие авианалета. Перед нами сплошная стена огня — мы ломаем головы, как объехать ее, но поступивший приказ решает все за нас: моим передовым подразделениям предстоит соединиться с частями 22-й воздушно-десантной дивизии в районе Оверсхие.
Мы начинаем блуждать по непроезжим улицам города, пытаясь отыскать дорогу на Оверсхие. Закрыв лица повязками из подручных материалов, мы углубляемся в охваченный пожаром Роттердам. Мирное население устремляется в район порта, пытаясь спастись от огненной стихии.
Мои стрелки-мотоциклисты, как безумные, несутся по узким улицам города. Повсюду со звоном лопаются от жара стекла витрин. Охваченные огнем манекены представляют собой гротескное зрелище. По мере того как мы углубляемся в город, улицы пустеют, а вскоре становятся совершенно безлюдными — страшный пожар отпугнул всех.
Два разведывательных бронеавтомобиля пробираются сквозь густой дым — мы ориентируемся по их катафотам и стоп-сигналам. Только бы не авария — сейчас она равносильна гибели. Жар становится невыносимым. Миновав деловой квартал и выехав на усаженную деревьями улицу, я приказываю остановиться — необходимо дождаться стрелков-мотоциклистов. С почерневшими от копоти лицами, с подпаленными волосами, но довольно улыбающиеся, они нас нагоняют. Это последняя группа, сумевшая прорваться через полыхающий, как свеча, город. Пути назад отрезаны, так что теперь вперед и только вперед!
Под прикрытием дамбы канала мы осторожно пробираемся к Оверсхие. И вдруг раздается пулеметный огонь. Мост через канал поднят — непреодолимое препятствие. Бойцы быстро взрывают подъемный механизм. Тяжелый танк, продавив мостик, медленно оседает в воду. Перед нами лежит дорога на север. Но на что похожа эта прямая как стрела дорога? На бетонных плитах крыло к крылу стоят самолеты, все они сожжены или изуродованы до неузнаваемости. Это транспортные машины 22-й воздушно-десантной дивизии, которые, не имея возможности приземлиться на предусмотренных планом операции аэродромах, вынуждены были сесть прямо на шоссе. И тут их обстреляла голландская артиллерия. Высадившиеся бойцы-десантники в течение трех дней отбивали атаки противника. Наиболее тяжелые бои разгорелись в Оверсхие. Мы продвигаемся по обеим сторонам дороги, невзирая на пулеметный и автоматный огонь. Тщетно ищем мы остатки 22-й воздушно-десантной дивизии. Кроме следов ожесточенной битвы да погибших товарищей, мы никого здесь не обнаруживаем.
Только когда мы начинаем продвижение на Дельфт, к нам подбегают с десяток солдат и лейтенант. Измученный офицер чуть ли не с объятиями бросается ко мне. Около 21 часа мы добираемся до Дельфта и соединяемся с окруженными там частями воздушно-десантной дивизии. 14 мая полк берет в плен 3536 голландских солдат и офицеров.
Разоружение голландских войск происходит 15 мая в Гааге и Схевенинге. Здесь полк пленяет еще 163 офицера и 7080 человек рядового и сержантского состава.
Овладение зданием военного министерства — заключительный аккорд. Для нас война в Голландии завершена.
Во Францию!
Через Арнем, Намюр полк направляется на север Франции и принимает первый бой с французами под Валансьеном.
Перед полком поставлена задача воспрепятствовать прорыву сил французов в южном направлении. Все попытки неприятеля прорваться разбиваются о мощный оборонительный огонь наших пехотинцев. Ширина развертывания полка по фронту составляет около 30 километров.
Скошенное поле у старой крепости Ле Кенуа производит необычное впечатление. Видно, что на нем еще несколько часов назад стояли лагерем несколько тысяч французских солдат. А сейчас на нем никого. Зато неисчислимое количество брошенных солдатских касок — они рядами выстроились вдоль поля, словно для последнего парада. Эти сложенные рядами каски — наглядный символ коллапса, небоеспособности французской армии, армии, лишенной боевого духа. В ней больше нет «солдат Вердена», она сражается без веры в победу и без ясной цели перед собой.
И сегодня французы в большой степени находятся под влиянием Первой мировой войны. Они свято верят в свою «линию Мажино», в неприступность самой мощной в мире линии укреплений. Но Франция располагает не только упомянутой «линией Мажино», французская армия в значительной степени превосходит нас и по числу танков. В общей сложности союзники имеют свыше 4800 танков. Им противостояли в начале войны всего 2200 машин, включая и разведывательные. Причину поражения французской армии в первую очередь следует искать в отживших свой век методах управления войсками.
24 мая полк «Лейбштандарт» переходит в подчинение группы фон Клейста и будет действовать в составе 1-й танковой дивизии. Еще несколько дней назад устремившиеся вперед танки группы фон Клейста вышли к полям Соммы, которые помнят сражения Первой мировой. Через Камбр, Перонн, Амьен и Аббевиль группа вышла к берегу канала, и ее 2-я танковая дивизия стоит на подступах к Булони. 1-я танковая дивизия на 24 мая располагалась у канала Аа под Олком, готовясь наступать на Дюнкерк. В рамках данной наступательной операции наш полк бросают на Ваттен в целях усиления наступательной мощи 1-й танковой дивизии.
В ходе ночного марша вывожу передовые подразделения к каналу и Ваттенбергу. Ваттенберг представляет собой возвышение около 72 метров, иными словами, господствующую высоту, овладение которой позволит контролировать прилегающую равнинную местность. Упомянутая возвышенность лежит восточнее канала, мосты через который взорваны, а берег обороняют силы французов и англичан. Таким образом, сомнительно, что Ваттенберг удастся захватить с ходу в результате дерзкой операции. Здесь необходимо продуманное до мелочей наступление. И этой же ночью 3-й батальон выходит на исходные
