ящик стоял посреди комнаты в ожидании покрышки, специально заказанной мистером Токсоном для него. Жутко было смотреть на этот гроб, но Пензоне не испытывал никакого страха, напротив того, он направился прямо к нему, порывистым жестом поднял крышку и очутился лицом к лицу с факиром.
Есть нечто величественное и вместе с тем страшное в смерти! И Пензоне почувствовал некоторую дрожь, заставившую его остановиться в нерешительности. Несколько секунд взирал он на это строгое лицо, на тело, иссушенное сначала аскетизмом, а потом смертью. Но ничто не могло поколебать принятого решения, и он энергично принялся за дело.
Подняв осторожно мумию вместе с окутывавшим ее покрывалом, он вынул ее из ящика и опустил на ковер. Когда он поднялся с пола, его лоб был покрыт каплями холодного пота. Но, что он сделал, было почти профанацией, и кроме того, мумия была гораздо тяжелее, чем он предполагал.
– Мужайся, Эдгар, – прошептал он, – и поищем, куда бы спрятать этот страшный скелет, прежде чем, его заметят.
План его, на самом деле, был очень прост. Так как Токсон, кроме своей дочери, брал с собой только Сукрийяну, – что ж! Пусть Пензоне будет Сукрийяной! Для этого достаточно было вынуть мумию и самому лечь на ее место. Он отправится в путешествие в закрытом ящике. Нередки примеры, что эксцентричные путешественники или даже обыкновенные люди пользуются таким способом путешествия в ящике для вящего ущерба железнодорожным компаниям и для удивления полиции Нового и Старого Света.
Нужно было добраться до Индии вместе с Токсо- ном так, чтобы тот этого и не подозревал. Понятно, что Пензоне не пугала перспектива провести более месяца в этой коробке. Впрочем, в дороге он, наверное, найдет средство вылезать из своег о ящика в ночное время.
К счастью, мы слышали, как говорил мистер Токсон, что эта неудобная квартира не будет лишена доступа воздуха тому, кто поселится в ней.
Дело оставалось за пищей, но и об этом Пензоне подумал.
Положив факира на ковер, покрывавший пол музея, он стал рыться в ящиках и шкафах мистера Токсона с решимостью человека, привыкшего без помехи пользоваться богатствами этой лаборатории. Он взял порядочное количество лепешечек разного цвета и формы и набил ими свои карманы.
Одни из этих лепешечек заключали в себе мясной экстракт, другие, приготовленные самим Токсоном, питательные соки разных продуктов. Этим он мог, плохо ли, хорошо ли, поддерживать свое существование в продолжение многих дней.
Часть лепешек содержала в себе некоторую дозу того самого наркотического средства, открытие которого доктор Токсон присваивал себе, что мы знаем из первой главы нашего повествования. С этим самым наркотиком Пензоне лично проделывал опыты, и, следовательно, знал, что по принятии известной дозы, он по желанию мог вызвать в себе непрерывный сон, который может продолжаться от нескольких дней, до целой недели включительно, без всяких серьезных последствий, в особенности для молодого и такого крепкого организма, как его.
Нагрузившись таким образом, Пензоне почувствовал полную веру в счастливую звезду, покровительствующую смелым и влюбленным (а был ли Пензоне только смелым?), и мог без страха, даже с некоторой веселостью, смотреть на долгое путешествие, в которое он собирался при самых плохих условиях.
– На трансатлантических пароходах для пассажиров есть только три класса, а я изобрел четвертый. По крайней мере, он дешевле всех.
И в прекрасном расположении духа, насвистывая какой-то игрывый мотив, он принялся запирать ящики, содержащие деньги и документы доктора Токсона, – одним словом, приводить в порядок лабораторию, вверенную ему, и которую он собирался покинуть на произвол судьбы.
За этим делом он не замечал, как быстро бежало время. Опущенные шторы в лаборатории не позволяли ему убедиться в наступлении дня.
Вдруг до его слуха донесся звук электрического звонка.
Он взглянул на таблицу прибитую к стене: звонок предупреждал, что посетитель сел в подъемную машину, специально сообщающуюся с лабораторией. Эдгар взглянул на часы, – они показывали семь, а поезд отходил в восемь! Очевидно, подымался мастер, которому поручено было запаковать ящик и который явится, по всей вероятности, вместе с мистером Токсоном. Еще одна минута – и Пензоне застанут на месте преступления.
Он бросился к мумии и поднял ее с пола. Куда ее положить?
Внезапно ему пришла счастливая мысль: в будку для казни через электричество! Открыть ее, сунуть туда факира и затворить дверь было делом нескольких секунд.
Затем Пензоне дрожащей рукой стал искать кнопку, чтобы погасить электрические лампочки. Его волнение было так велико, что он забыл, в каком месте она помещается.
Наконец, свет погас. Лаборатория и музей погрузились в темноту. Пензоне впрыгнул в лаковый ящик, вытянулся во весь рост и опустил над собой крышку.
И это было сделано вовремя! В ту же минуту дверь отворилась и, в сопровождении двух рабочих, вошел доктор Токсон.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. В дороге
I
Лаборатория мистера Токсона опустела.
Наши путешественники только что заняли места в поезде, уносившем их на юг, всех троих – доктора, его дочь и Пензоне, запакованного в ящик.
Громадная комната, освещенная теперь дневным светом, казалась холодной и безмолвной, как могила.
Прошло не более десяти минут после того, как мистер Токсон, накрыв приготовленной покрышкой ящик, вышел в сопровождении носильщиков с драгоценной ношей.
Вдруг… Но не воображение ли это?.. Нет, это ужасная действительность!
Дверь будки для электрической казни медленно отворилась и за ней показалась фигура человека…
Да разве это был человек?!..
Бледный, сухой как скелет, путаясь в складках своего плаща, стоял факир Сукрийяна!..
Живой…
Точно ли?.. Да, сомневаться было нечего: это был факир, его сухое тело, его раскрашенное лицо, его голова, увенчанная тиарой. Глаза его более не были закрыты, напротив, блестели, как уголья, под нависшими бровями.
И это живое привидение двинулось вперед, сделало шаг, другой… И вот оно посредине лаборатории.
Это было неслыханное дело, поразительное явление, такое, что вряд ли наука насчитает еще одно в этом столетии.