Точно такой же мертвенный взгляд был обращен на нее, когда он наблюдал за ней с трупосборника. Она невольно содрогнулась.
— Фараон послал его убить меня, — сказал Барбридж безучастно и даже немного удивленно. — Можно подумать, что Аменофис хотел от него отделаться. У Сета здесь не было шанса на успех.
— Где вы его поймали?
— Над городом. Он далеко забрался. Но все же недостаточно далеко.
— Над городом? — спросила она с удивлением.
Барбридж кивнул.
— Он сюда прилетел. Разумеется, не сам. — И Барбридж поднял руку. — Вон, смотри!
Мерле взглянула в указанном направлении и увидела, что над решетчатым кругом довольно высоко на стальной балке подвешены на цепях две клетки. Первая висела над одной половиной круга, вторая над другой. Казалось, клетки вот-вот сорвутся с цепей и полетят кудато вниз, хотя лететь им было бы недалеко. Под ними пылала вмятина гигантского шара: Каменный Свет.
В одной из клеток метался, как зверь, впервые попавший в неволю, могучий сфинкс. У него на спине были сложены два больших крыла. Мерле даже не слышала, что бывают крылатые сфинксы.
В другой клетке очень спокойно, ни на кого не глядя, сидел…
— Фермитракс!
Обсидиановый лев словно очнулся и прижал морду к прутьям клетки. На таком расстоянии Мерле не могла его как следует разглядеть, но ей показалось, что глаза у него очень грустные.
Сфинкс заметил, что Фермитракс шевельнулся, и рыкнул на него через пылающую бездну.
— Не упрекай себя ни в чем, — сказала Королева Флюирия, но не смогла скрыть дрожи в голосе.
«Мы его сюда заманили, — подумала Мерле. — После стольких лет заточения в Кампанелле он наконец вырвался на свободу, а теперь опять попал в ловушку».
— Ты в этом не виновата.
Королева старалась ее утешить, но Мерле не успокаивалась. Они обе виноваты в горестной судьбе Фермитракса.
Когда Мерле обернулась к Барбриджу, у нее дрожали губы, подергивались щеки и ей страшно хотелось разреветься. Но она все-таки сдержалась, не накричала на него и не обложила последними словами. Собралась с духом и постаралась найти выражения, подходящие к месту.
— Почему вы со мной такой добрый и хороший, а моего друга заперли в клетке?
— Он нам нужен. Даже больше, чем сфинкс.
Мерле взглянула на сфинкса, на этого полу-человека-полу зверя, который бушевал в клетке. Стальная махина раскачивалась взад-вперед, но толстая цепь выдерживала нагрузку. Мерле снова перевела взгляд на Фермитракса. Лев просунул свой длинный обсидиановый хвост меж прутьев клетки и тихо им пошевеливал.
«Нам надо его освободить», — решила она.
— Да. — На сей раз у Королевы не было возражений. Но не было и дельных советов.
— Мы произведем эксперимент, — сказал Барбридж, — которого ждем уже долгие годы.
— Что… что вы с ними хотите сделать? — спросила Мерле.
— Мы окунем их обоих в Каменный Свет.
— А? — Мерле остолбенела.
— Я долго думал, прежде чем решил продемонстрировать тебе такой опыт, Мерле. Но думаю, это очень важно для того, чтобы ты все поняла и разобралась в том, что здесь происходит. Осознала бы, что Ад — самый лучший и совершенный мир.
Мерле молча кивала. Она совсем растерялась и уже вообще ничего не соображала. Почему именно ей все это свалилось на голову?
— Что с ним будет? — спросила она.
— Если бы я это знал, не надо было бы ставить опыт, — заметил Барбридж. — Мы не первый день экспериментируем в данной области, можешь мне поверить. Однако первые наши попытки окончились неудачей.
— Вы сжигаете живых, только чтобы…
— Разве ты сама не чувствуешь, — прервал он ее, — что Каменный Свет не дает тепла. Он никого не может сжечь. Не сожжет и твоего друга.
— Зачем же вы хотите окунуть туда Фермитракса?
Он улыбнулся самодовольно, даже торжествующе.
— Хочу посмотреть, что из этого получится. Свет изменяет всякое живое существо, проникает в него и сотворяет нечто совсем новое. Каменные сердца — это частицы Света, маленькие осколки, которые навязывают особям свою волю. И мы можем делать с ними что захотим. Особенно полезна такая трансформация некоторым своенравным лилимам.
«Ага, значит, не все лилимы подчинились его власти по собственному желанию. Есть и бунтовщики. Возможно, даже противники».
Мерле и Барбридж стояли теперь у перил на круглой решетчатой платформе, совсем недалеко от неподвижных каменных фигур, часто расставленных по окружности.
— Мы начали опыты с големов, — продолжал Барбридж. — Со статуй и идолов, высеченных из камня. Мы опустили их на цепях в свет, и, когда вытащили обратно, они ожили.
Взгляд Мерле скользнул по веренице каменных изваяний. В целом у них был человеческий облик, но они были слишком громоздки, их плечи слишком широки, а лица гладкие, как шар.
Профессор поджал губы, помолчал, а потом выкрикнул какое-то слово на незнакомом языке.
Все каменные фигуры одновременно сделали шаг вперед и снова застыли на месте.
Он, улыбаясь, повернулся к Мерле.
— Оживший камень. Можно сказать — замечательный успех. Во всяком случае — впечатляющий и реальный результат.
«Это что — угроза? Нет, — думала она. — Чего ради ему надо пугать меня своей каменной армией».
— А теперь, — сказал он, — мы поставим новый опыт. Так сказать — следующий эксперимент. Твой друг создан из камня, который уже живет, еще не соприкоснувшись с Каменным Светом. Как ты полагаешь, что произойдет, если мы опустим обсидианового льва в этот Свет? Что из него получится?
Глаза Барбриджа сверкали, и Мерле предположила, что, наверное, именно так проявляется страсть ученых к познанию, о чем он говорил ранее. Его глаза пылали и горели, но странным образом оставались холодными и жесткими. Мерле нашла, что они похожи, устрашающе похожи на осколки Каменного Света, и впервые усомнилась в том, что беседует с настоящим Барбриджем. Может быть, этот человек тоже находится под воздействием здешней магии?
Адское Сердце ищет свое вместилище, сказал он. Может быть, он сам — вместилище нового сердца? А Каменный Свет именно таким образом подчинит себе все народы и станет ими управлять? Но прежде все, кто ему служит и с ним возится, должны, значит, получить новые сердца?
— Нам надо уходить, — сказала Королева Флюирия.
— Ты серьезно?
— Я что-то предчувствую.
К решетчатому кругу по одной из дорожек приближались две фигуры. Одна из них выглядела очень странно: вроде бы человек, бегущий на четвереньках, но с выпяченной грудью и приподнятой головой. Лоб, глаза и рот обвивали терновые ветки со стальными шипами. Рядом шла девочка с длинными светлыми волосами.
Не может быть! Невозможно!
И тем не менее…
— Юннпа!
Мерле повернулась к Барбриджу спиной и бросилась ей навстречу.
Странное существо отступило на шаг назад, и обе девочки упали друг другу в объятия.
Мерле бормотала что-то невразумительное — позже не могла припомнить, что тогда говорила, а потом залилась слезами, которых уже не могла сдержать.
