мне, – мужчина окинул Габриеля подозрительным взглядом.
– Конечно, – ответила Дженни ледяным тоном. Она извинилась перед Джеси и Габриелем и повернулась к покупателю. – Вам нужны перчатки? Прошу вас, идите сюда. – Она провела его к другому концу прилавка.
– Чарльз Торндайк, ты обещал, что оставишь меня в покое, если я позволю тебе взглянуть на Ингри, а сам уже дважды побывал в моей квартире, – выпалила она. – Теперь я знаю, что тебе нельзя верить. Что еще тебе нужно от меня?
– Мою дочь. Теперь, когда я увидел хорошенькую Ингри, я хочу ее, – прошептал Торндайк. – Предупреждаю тебя, я пойду на все, чтобы получить ее… и тебя. Я не уеду отсюда без вас обеих. Хотя я могу отказаться от тебя, если ты вернешь мне моего ребенка.
Дженни шагнула к нему, пальцы непроизвольно сжали ножницы, висевшие на ленте у нее на поясе.
– Ты не получишь Ингри, – твердо сказала она, чувствуя, как мороз пробежал у нее по коже. – Предупреждаю тебя, Чарльз, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты больше никогда не увидел ни ее, ни меня. А теперь уходи.
– Мисс! – громко сказал Торндайк. – Я хорошо помню, куда положил бумажник. Сейчас его там нет. Он пропал. Вы украли его.
Покупатели стали оборачиваться в их сторону. Понизив голос, Чарльз добавил:
– У тебя будут серьезные неприятности, Дженни. Ты никуда не устроишься на работу в этом городе, если не согласишься встретиться со мной наедине.
– Чарльз, не делай этого, – Дженни казалась совершенно спокойной, но была смертельно бледна. У нее закружилась голова, и Дженни схватилась за колонну, чтобы не упасть. В это время из-за угла вышли Джеси и Габриель.
– Возьмите пятьдесят долларов, если вам так нужны деньги, но верните мой бумажник немедленно, или я обращусь к дежурному администратору и в полицию.
Услышав непривычный и неподобающий крик в магазине, О'Мелни уже направлялся в их сторону.
Габриель был готов дать волю своему крутому нраву и пустить в ход крепкие кулаки, но Джеси Карвало успокаивающе положил руку ему на плечо. Двое мужчин, которые минуту назад были заклятыми врагами, сейчас стояли плечом к плечу.
– Мне знакомо отношение некоторых англичан к продавщицам. В нашей стране к ним относятся с уважением, – Джеси стал на одну сторону от Торндайка, тогда как Габриель подошел и стал с другой стороны.
– Послушайте, в чем дело? Я дипломат, гость в вашей стране. Я состою на службе у Ее Величества. Эта молодая женщина украла мою собственность, – тяжело дыша, кричал Торндайк, – и я требую, чтобы мне его вернули. Управляющий!.. Управляющий! На помощь… вор-карманник… хулиганы… – вопил он. Джеси прижал его к колонне, а Габриель извлек бумажник дипломата у него из кармана. – О… Теперь я вижу… что ошибся, напрасно обвинил девушку. Все мои деньги на месте, – нервно хихикая, Торндайк поправил воротничок и поднял с пола котелок. – Управляющий, на этот раз я не стану обращаться в полицию, но, не сомневайтесь, все узнают, что ваш магазин часто посещают хулиганы.
В это время в магазин ленивой походкой вошел Джоко Флинн.
– Сохрани и помилуй нас! – воскликнул он, в ужасе глядя на Торндайка. – Проклятый ублюдок, подлый убийца в шкуре дипломата! Ты выследил меня и здесь! Но теперь я не в твоем королевстве, Хэролд Элвуд!
Торндайк, он же Элвуд, смотрел на Джоко злыми глазами. И вдруг узнал его.
– Не обольщайся, Флинн. Ты и гроша ломаного не стоишь, чтобы из-за тебя ехать в эту дикую страну, – презрительно сказал Торндайк. – Я ловлю рыбку покрупнее. Я здесь по личному делу – из-за нее. – Торндайк небрежно ткнул изящной тростью в сторону Дженни.
Этого Габриель не мог стерпеть.
– Катись ко всем чертям, Элвуд, – он схватил мужчину за воротник, тряхнул его и отшвырнул в сторону с такой силой, что англичанин проехал на спине по гладкому мраморному полу через весь магазин и ударился о нижнюю ступеньку лестницы, на которой стоял О'Мелни в. окружении охраны магазина. Они изумленно уставились на распростертого у их ног Торндайка.
– Сэр, если вы управляющий, прикажите арестовать эту деревенщину! – прохрипел англичанин, когда ему помогли подняться и отряхнули пыль с его костюма. Он злобно стучал тростью с дорогим, как заметил О'Мелни, серебряным набалдашником. – И эту блондинку продавщицу тоже арестуйте. Она пыталась украсть у меня бумажник… Он напал на меня.
О'Мелни был согласен с Торндайком, но не успел ничего ему сказать. Раздался пронзительный свист, и в магазин ввалилась группа оборванцев. Они выкрикивали лозунги, написанные крупными буквами на плакатах, которые несли в руках.
«О'Мелни несправедлив к вдовам!»
«Верните Милли ее работу!»
«Не дайте сдать сирот миссис Морган в приют!»
– Эй, Гейб, как у нас получается? – спросил один из безработных обходчиков. – О, черт! – воскликнул он, благоговейно разглядывая кожаные изделия. – Ну, прямо как в королевском дворце, – потом очнулся и завопил истошно: – Верните Милли ее работу!
И тут в торговый зал величаво вплыла любимая всеми продавцами клиентка, миссис Вандерплогг. Она быстро осмотрелась, громко позвала мистера О'Мелни и осторожно опустилась на стул.
Услышав шум в зале, Эгги выскочила на лестницу и застыла на полдороге.
– Боже мой, наконец-то старая крыса попалась в свой собственный капкан, – она хлопнула себя по коленям и покатилась со смеху. – О'Мелни несправедлив к вдовам? О! Черт побери! О'Мелни несправедлив
