– Прямо как у Чарльза Диккенса. Пять точек… Пожалуй, они могут сослужить хорошую службу, – пробормотал задумчиво Джоко.
– Говорят, что самые страшные трущобы на Байярд-стрит. Их собираются сносить, так что к концу года я могу оказаться на улице. Но пока комнаты там самые дешевые, хотя и очень шумно, – постоянно болтают соседи.
– Как и ты, Эгги. Много болтаешь, но не…
– О'кей, Флинн, – Агата усмехнулась. – Я знаю, кто я. И шумная, и болтушка, и дешевка… Меня обзывали и хуже.
– Не говори так о себе! – Джоко разозлился и покраснел. – Ты – земная женщина, Агата. Можно мне проводить тебя домой? – он застенчиво улыбнулся.
– Конечно, – широкая улыбка озарила ее лицо. – Но сначала я загляну к Милли. Обрадую ее насчет работы. Теперь не придется сдавать детей в приют.
– Нам тоже пора уходить, Бейбет. Дети ждут, и Медее, которая ухаживает за ними, нужен отдых. Она уже немолода. Джеси… мистер Карвало, мисс Карвало, трудно найти слова, чтобы выразить вам нашу благодарность за вашу помощь… ваше великодушие и доброту… ваше…
– Пожалуйста, не надо, Дженни. Мы чувствуем себя неловко от твоих слов.
– Моя сестра сдержанная и скромная женщина. Она всегда скрывает свои чувства. Но я благодарю вас, Дженни, за добрые слова, – улыбка скользнула по лицу Джеси. – Габриель, когда я увидел тебя сегодня в магазине, мне и в голову не пришло, что мы станем друзьями. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что ты – мой друг. Тем не менее, будь начеку. Я украду твою жемчужину… – Он подмигнул Габриелю. – Если смогу.
– Даже и не думай! С моей девушкой ты нигде не спрячешься от меня, Карвало, – Габриель говорил добродушным тоном. Он, улыбаясь, пожал руку Джеси, но его сердце терзала ревность. Он был не в силах совладать с темной стороной своей души. Дженни, довольная, что Габриель назвал ее своей девушкой, не заметила, что у него изменилось настроение.
Габриель и Дженни простились с друзьями. Они шли домой в итальянский гарлем по оживленным улицам Ист-Сайда. Стоял теплый весенний вечер. Чем ближе они подходили к реке, тем многолюднее и шумнее становились улицы.
– Габриель, ты будешь работать у друга Джеси, Астора? – Они стояли на перекрестке, ожидая, когда в клубах дыма с грохотом пронесется поезд по открытой магистрали.
– Сначала я сделаю тебе ткацкий станок, – Габриель подхватил Дженни на руки и пошел по переходному мостику над путями. – Я чертовски рад, что мне больше не нужно ходить по проклятым путям коммодора Вандербильта.
– А я буду скучать по магазину. Мне нравился красивый торговый зал с мраморными колоннами, деревянные прилавки, красивые вещи. Мне будет не хватать моих клиентов, особенно, миссис Вандерплогг. А вот о мистере О'Мелни мне даже не хочется вспоминать. Я многому научилась там – как показать товар и продать, как заставить людей купить то, что они видят; они капризничают, но покупают даже то, что им совсем не нужно.
– Мне кажется, кто-нибудь – надеюсь, что я, – сможет окружить тебя красивыми вещами. Дженни, я теперь понимаю, что ты – единственная женщина, которая нужна мне. – Габриель поцеловал ее. – Нам нужно отыскать Рокко, прежде чем я поддамся порыву своих чувств. Он был не против поработать на строительстве отеля Уолдорфа.
– Как ты думаешь, где он может быть?
– Я знаю несколько… сомнительных мест. Лучше сначала я отведу тебя домой.
– Нет, я подожду тебя на улице, а ты зайдешь и спросишь.
– Тебе нельзя стоять у этих домов.
– Ну хорошо, тогда я пойду вместе с тобой. Габриель скептически посмотрел на нее.
– Ты уверена, что хочешь пойти? – осторожно спросил он. Дженни не представляла себе, куда он поведет ее, и уверенно кивнула головой.
– Я знаю, с тобой мне нечего бояться, Габриель.
Он почувствовал себя сильным и гордым оттого, что такая необыкновенная красавица безгранично доверяет ему. С этой минуты единственной и самой важной целью в жизни Габриеля стало желание оградить Дженни Ланган от всех бед и опасностей. Впервые серьезно он подумал о том, что пора сделать ей предложение – сейчас, а не тогда, когда он выиграет пари у графа Агнелли.
Они свернули на Вторую авеню. Дженни подумала, что эта улица темнее и грязнее всех остальных. Сотни женщин в широких кимоно и поношенных домашних туфлях сидели на крылечках или стояли в полумраке у стен домов, высматривая мужчин и предлагая им свои услуги. Некоторые женщины вязали, сидя на подоконниках, другие болтали, расставив на тротуаре стулья. Они сидели, вытянув ноги поперек тротуара и мешая прохожим.
– Проститутки, – прошептала Дженни.
Габриель молча кивнул.
– Домовладельцы дерут с них за комнаты намного больше, чем могли бы заплатить семьи бедняков. Городские власти следят, чтобы полиция не беспокоила девушек и их сутенеров. Рок ходит обычно в этот дом.
На первом этаже в тускло освещенном коридоре сидела, сгорбившись, женщина с впалой грудью и ярко накрашенными губами. Она смотрела на Габриеля и Дженни сонными глазами.
– Эй, Агнелли, почему ты никогда не заходишь ко мне? Пришел бы просто взглянуть на свою маленькую кузину.
– Я занятой человек, Хэриет, но я точно знаю, что ты самая красивая девушка на этой улице. Где Рокко?
