Джек открыл дверь кухни, и Эллен улыбнулась. Щеки его заросли седой щетиной, а его одежде явно не пошли на пользу вчерашние ночные приключения, но, принимая у нее из рук чашку кофе, он широко улыбался.
– Как в бодрые старые времена, – произнес он с легким оттенком ностальгии в голосе.
– Дети все еще не встали?
– Угу. – Джек отхлебнул кофе. – Знаешь, Тим спит так же, как Фил, – разметавшись по кровати, весь обвитый простынями, так что напоминает Лаокоона, сражающегося со змеем. – Улыбка сползла с лица Джека. – Представляешь, впервые за семь лет парень уснул, не боясь следующего дня.
– Удивительно, как он вообще не лишился рассудка за все эти годы. Наверное, время от времени ему должно было казаться, что он на самом деле совершил все то, в чем его обвиняли. До сих пор не понимаю, как Норман ухитрялся все это подстраивать.
– Чрезвычайно просто. Тим уже к четырнадцати годам вымахал с него ростом. А до того это было даже проще. Норман пользовался каждым случайным бедствием, а к некоторым из них, вероятно, и сам приложил руку. Где бы что ни происходило, он бросался к дому пострадавших, размахивая чековой книжкой и бормоча извинения. И к тому же не делай из Тима сэра Галахада, вздымающего к небесам свой непорочный лик. Подростки все – изрядные бандиты.
Взгляд Джека потеплел от воспоминаний. Эллен рассмеялась.
– Слышала-слышала о некоторых твоих подвигах. О мужчины! Все вы одинаковы... Джек, что мы будем делать с Тимом?
– Я рад, что ты относишься к этому благосклонно.
– К чему?!
– Что он станет членом нашей семьи.
– Но минутку, я вовсе не это имела ввиду! Пенни только шестнадцать, и я не собираюсь выдавать ее... Мне симпатичен Тим, и я неравнодушна к его судьбе, но...
– Очень несовременная позиция. Большинство матерей на твоём месте вцепились бы в два миллиона, даже если бы их будущий зять был Джеком-Потрошителем. Тебе не кажется, что нам лучше прибрать Тима к рукам, пока он не вышел в большой мир и не убедился, что Пенни в этом мире не единственная?
– Если ты думаешь, что я способна продать собственную дочь даже не за два, а за двадцать... – Она заметила лукавый огонек, мелькнувший во взгляде Джека, и в смущении остановилась. – Как тебе не стыдно меня провоцировать?
– Я абсолютно с тобой согласен. Как всегда. Но, черт побери, Эллен, Пенни меня удивила! Как она ринулась за него в бой – с какой рассудочностью, с каким совершенно взрослым умом: собрала доказательства, провела целое следствие...
– Потому что, в отличие от меня, с первого взгляда поняла, что Тим не способен на дурное, – с запоздалым раскаянием пробормотала Эллен.
– Ну, имелись и другие причины... Если ты примешь в качестве основной посылки, что ясновидение в наши дни по такое уж распространенное явление, а на счет простого совпадения твой поразительный успех в роли гадалки тоже нельзя отнести, то поймешь, что объяснение о постороннем вмешательстве напрашивалось само собой. Самое для меня странное во всей этой истории, что ты не разглядела этого самостоятельно. Попытайся ты хоть чуть-чуть рассуждать логически, тебе открылась бы природа и многих других вещей. И тогда тебя не потрясло бы так то, что...
Он внезапно замялся, и Эллен посмотрела на него с удивлением.
– Нет! – воскликнула она, когда смысл невысказанных слов наконец дошел до нее. – Нет, Норман здесь ни при чем. Я бы не... Я уверена, это было иное.
Джек опять принялся говорить, но Эллен его не слышал. Она мучительно пыталась сформулировать что-то не до конца ясное, но просившееся наружу. Только произнеся это вслух, она могла избавиться от наваждения.
– Еще недавно я не отваживалась признаться в этом самой себе, – продолжала она, перебивая Джека. – Но теперь могу попробовать, потому что Пенни объяснила другие события, которые тоже меня пугали. Наверное, то, о чем я собираюсь рассказать, тоже поддается рациональному объяснению, но странности накапливались, и я совершенно терялась.
Слушая про тень, возникавшую на стене ее спальни, Джек сосредоточенно хмурился, а потом серьезно кивнул:
– Самовнушение.
– Ты не представляешь, как реально все это выглядело. Оно... она... в общем, это была фигура повешенной, Джек.
– У-гу. Ты когда-нибудь, – он следил за ходом ее мыслей с такой легкостью, как будто они были его собственными, – когда-нибудь выясняла, в какой комнате Мэри умерла?
– Конечно. Если верить Эду, именно в этой. Это была ее спальня. Теперь ты понимаешь?..
– Безусловно, в спальнях я понимаю немало. – Улыбка Джека выражала какие-то весьма противоречивые чувства. – Кстати, это вполне совпадает со второй частью легенды, которую ты услышала от Тима. Весьма распространенный сюжет: святоша-пуританин и аморальная красавица. Умелый романист управился бы с этим различными способами. Например, она соблазнила его, и, охваченный презрением к самому себе, он убил ее. Или так: она его очаровала, а потом отвергла, и в отместку... А тело он подвесил так, чтобы веревка закрывала следы его пальцев, оставленные на ее горле... Пожалуй, нам стоит подумать о сотрудничестве, Эллен. Романы ужасов, говорят, пользуются спросом.
– Ты прав, как обычно. Но теперь ты понимаешь, какое впечатление это производило на меня. Клянусь, иногда мне казалось, что Мэри в меня вселилась. Чем больше город ополчался против меня, тем больше я отождествляла себя с ней.
– Вполне естественно. Эллен, а ты не хочешь позвать священника? Не для изгнания дьявола, а просто
