ухо.
Джиллиан, обхватив Теда обеими руками за пояс, подняла на него глаза. Он увидел, что они блестят от слез.
— Надеюсь, мы не будем из-за этого ссориться, Тед, — сказала она, прижимаясь щекой к его груди. — Прости, я знаю, что веду себя как форменная ведьма, но я думала: мы твердо решили жить в Аллентауне. Я хочу сказать, я знаю прошлое города, всю его историю, у него есть свои…
— …традиции, а для тебя традиции превыше всего, — закончил за нее Тед и, указывая Джил дорогу, двинулся к спальне. — Пусть я женат на тебе меньше трех месяцев, Вояка, это-то, во всяком случае, я уже узнал. И еще кое-что: ростбиф готовят только по воскресеньям; ты можешь спать только на правой стороне кровати; старая качалка твоего отца должна стоять только в левом переднем углу гостиной; и если ты не будешь чистить зубы после каждой еды, произойдет светопреставление…
Джил игриво ткнула его кулаком в бок и, отойдя от него, села на край кровати — как раз на то самое место, где Тед и хотел ее видеть в своих мечтах.
— Мой дорогой, тебя послушать, так каждый мой поступок можно предсказать. Удивляюсь, почему ты не упомянул, что осеннюю генеральную уборку я всегда начинаю только перед Днем Труда.
Тед скинул домашние туфли и тяжело плюхнулся на кровать; завизжали пружины, и Джиллиан пришлось уцепиться за изголовье, чтобы не упасть.
— Об этом я как раз забыл, — поддразнил ее Тед и легонько толкнул на покрывало. — А может быть, намеренно выбросил из головы. Уборка? Это что, какое-то иностранное слово?
Джиллиан рассмеялась.
— Только для таких людей, как ты, дорогой, которые воображают, будто в каждом доме живут дружелюбные гномы, которые выходят в полночь на цыпочках из своих укромных местечек, чтобы повесить на крючок брошенную тобой на пол одежду, сложить скомканные газеты и отнести на кухню грязную посуду.
Тед принялся расстегивать пуговки, тянувшиеся рядком на ее блузке.
— А что, таких созданий не существует? Возможно, этим объясняется то, что мы со Стивом почти всю прошлую ночь сгребали здесь бульдозером мусор, стараясь навести в доме порядок к твоему приезду.
— Вы неплохо справились, милый, — сказала Джил, подняв руку, чтобы взъерошить ему волосы. — Квартира выглядит прекрасно… правда, я, кажется, еще не видела кухни.
— Только не открывай ванночек в холодильнике, Вояка. Не стоит искушать судьбу. — Тед медленно прошелся пальцами по гладкой загорелой коже над кружевным лифчиком Джил и нежно прижался губами к ямочке у основания шеи, где чуть заметно бился пульс. — Прекрасно, говоришь? А разве ты не заметила в гостиной дохлую лошадь? Или там такой хаос, что ничего и разглядеть-то невозможно? — пошутил он; затем, приподнявшись, заглянул в ее удивительные зеленые глаза и заговорил о другом: — Ты не представляешь, Вояка, как я мечтал увидеть тебя здесь, со мной! — сказал он чуть охрипшим от вожделения голосом. — Здесь… на моей постели… в моих объятиях… как и положено мужу и жене…
На глаза Джиллиан опять навернулись слезы, губы искривились в печальной улыбке.
— Я знаю, любимый, — сказала она, притягивая его к себе. Еще секунда — и губы их сомкнутся. — Поверь мне, я знаю.
— Я люблю тебя, Джил. Люблю до умопомрачения.
— И это я тоже знаю. — Она нежно прильнула к нему. — Однако почему бы не кончить болтовню и не доказать это на деле?
Тед не стал медлить с доказательством.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На следующее утро Джиллиан поднялась рано, разбуженная резкими криками чаек где-то вдали. Вытащила из чемодана чистое белье и тихонько пошла в ванную, чтобы принять душ. Тед заслужил еще несколько часов сна. В конце концов, подумала она улыбаясь, у них была долгая, насыщенная ночь.
Просыпаться под серенады чаек не так уж плохо, решила Джил, когда одевалась после душа. Непривычно только. Дома она чаще слышала голоса малиновок, зябликов и изредка — ворон, долетавшие с улицы в окна спальни. Джиллиан стояла на балкончике их квартиры на третьем этаже с чашкой дымящегося кофе и наблюдала, как пробуждается большой город.
Сан-Франциско — во всяком случае, та его часть, которую она видела, — был действительно красив, она этого не отрицала. Здесь было чудесно жить и работать. Так считал не только Тед Хэккет. В конце концов, Калифорния — самый густонаселенный штат в Америке, так тактично заметил он ей вчера вечером.
Джиллиан улыбнулась, вспомнив, с каким энтузиазмом говорил о Сан-Франциско Тед. «…не очень-то тонкий подход», — сказал он извиняющимся тоном. Вот уж нет! Он расхваливает свой «товар» с настойчивостью уличного торговца. Не хватает только красочных проспектов, показывающих, какие выгоды ждут покупателей, если они заключат с ним сделку.
Джил заметила лежащую на балконе большую брезентовую подушку и уселась на нее скрестив ноги; потягивая кофе, она смотрела вниз, на улицу, через кованую железную ограду.
За какие-то пять минут мимо нее пробежали трусцой — она нарочно сосчитала — четырнадцать человек, вероятно, по направлению к океану. Все высокие, стройные, с чудесным загаром. Большинство из них — и мужчины, и женщины — были молодые, белокурые и, судя по виду, в прекрасной физической форме.
У всех женщин были длинные, стройные ноги.
Вот, значит, что видит Тед каждое утро, подумала Джиллиан, и остывающий кофе вдруг показался ей горьким. Красивые люди, калифорнийцы. И красивый калифорнийский стиль жизни…
Нечего удивляться, черт подери, что Тед в таком восторге от Калифорнии.
— Нечего удивляться также, что мне здесь неуютно, — я не вписываюсь в эту жизнь, — произнесла вслух Джиллиан и поднялась с подушки, чтобы вернуться в дом и посмотреть, есть ли яйца и бекон для завтрака.
Кухня была небольшая, с современным оборудованием, белыми кухонными столиками и навесными шкафчиками, а также со множеством приспособлений, включая посудомоечную машину — единственное, чему позавидовала Джил, тем более что, как признался ей накануне Тед, он никогда ею не пользовался.
В целом квартира ей понравилась, хотя дом был не такой уж новый, его построили лет пять-десять назад. В обстановке комнат не было ничего старомодного, они казались уютными и имели свое лицо.
В большой гостиной преобладали бежевые и золотистые тона, мягкая мебель выделялась на этом фоне синими и зелеными пятнами; в столовой сразу бросался в глаза стол со стеклянной столешницей и тремя плетеными креслами с синими подушками.
В доме было две спальни: одна — Теда, другая — Стива, и, хотя Джиллиан видела только одну из них, она была уверена, что спальня Стива обставлена так же, как и спальня Теда: белый туалетный столик с зеркалом, белый комод и широкая — два метра на полтора — кровать под полосатым — зеленое с синим — покрывалом.
Короче говоря, квартира была чудесная, и вид из нее — тоже. Стив показался ей очень симпатичным. Теду просто не могло быть тут плохо.
Но почему я хочу, чтобы квартира выглядела ужасно и чтобы Тед чувствовал себя здесь отвратительно и чтобы ждал не дождался возвращения в Аллентаун? — спрашивала себя Джиллиан, открывая холодильник и заглядывая внутрь. Лампочка не горела, и Джил пришлось засунуть голову поглубже, чтобы рассмотреть, что же имеется в холодильнике. Кроме пакета молока, коробки с маргарином и полудюжины банок с холодным чаем, здесь ничего не было.
Джил открыла отделение для мяса — и отшатнулась: в нос ударил запах протухшей колбасы. Она быстро закрыла дверцу. Тед не шутил, когда советовал ей не вникать в то, как он ведет хозяйство. Но тем не менее ей пришлось открыть морозилку снова и изучить ее содержимое. Она увидела ореховое
