Тед отвернулся, чтобы Джиллиан не видела, как он расстроен. И как напуган.
— Ну, конечно, они согласятся его расторгнуть.
— Возможно, — сказала Джил, хотя Тед видел, что это ей самой не по душе. — Но я не смогу найти работу преподавателя в Сан-Франциско… Думаешь, меня там ждут? А пока у меня не будет нового места, я не имею права отказываться от старого. Придется ждать. Я даже не знаю, являются ли мои документы об образовании действительными в Калифорнии. Во всяком случае, какие-то испытания мне пройти придется. Ах, Тед, ну почему все это случилось именно сейчас?..
Теда рассердило ее хныканье, хотя он понимал, что с его стороны это несправедливо. Черт возьми, да разве его новости не повод для праздника?! Он не спорит, не все гладко, но неужели обязательно обливаться слезами через какие-то пять минут после того, как он сообщил ей такую радостную весть?! Неужели Джиллиан не могла хотя бы притвориться, что рада за него?..
Он повернулся к жене и широко развел руки.
— Что ты от меня хочешь, Джил? Чтобы я отказался?
— Нет! Нет, конечно, нет! — воскликнула Джиллиан, поднимаясь с шезлонга и обнимая Теда. Она прижалась лицом к его груди. — Я очень рада за тебя, Тед, честно. Я рада за нас обоих. Просто… просто очень уж это внезапно. У меня не было времени подумать. — Джил приподнялась на цыпочки и поцеловала Теда в щеку, хотя он видел, что в ее печальных зеленых глазах все еще сверкали слезинки. — Все будет хорошо, любимый. Вот увидишь — все будет прекрасно.
Тед вспомнил полные надежды слова Джиллиан три недели спустя, поднимаясь по лестнице в свою холостяцкую квартиру под вечер долгого воскресного дня, проведенного в тщетных поисках жилья. Вспомнил и вздохнул.
Сан-Франциско — очень красивый город. Но и очень дорогой.
Чертовски дорогой.
Так же как часовые телефонные переговоры с Аллентауном каждый вечер.
Так же как завтраки, приготовленные в микроволновой печи, и обеды, и ужины в местных ресторанах, куда он забегал второпях.
Так же как новая форма, и разъезды на такси, и маленький телевизор, который он смотрел допоздна — очень уж ему не хотелось ложиться в свою односпальную кровать, пустую односпальную кровать.
Дни его, благодаренье Богу, были заполнены множеством интересных событий, он с удовольствием проводил время на тренажерах и занимался теорией вместе с тремя другими коллегами, как и он только что получившими новое назначение. Но Тед чувствовал себя женатым человеком.
Его товарищи, беззаботные холостяки, подсмеивались над ним, когда он отказывался после занятий участвовать в их походах по ночным барам и кабаре, однако ему было на это наплевать. Он предпочитал поскорее вернуться домой, к телефону — единственному связующему звену с Джиллиан. Во всяком случае, раньше. Сейчас все осложнилось.
У Джиллиан началась ее летняя работа — она была инструктором на спортивной площадке, находящейся в ведении муниципального ведомства парков и спортивных игр, и приходила домой в пять часов вечера. В ожидании звонка Теда Джил обдумывала вопросы, которые задаст ему, когда он наконец позвонит.
Сперва Джил спрашивала в основном о том, чем он занят и очень ли скучает по ней. Но в последнее время вопросы стали более конкретными.
Нашел ли Тед квартиру?
Передал ли он последнюю партию присланных ею бумаг в школы Сан-Франциско и его окрестностей?
Удастся ли Теду выкроить время и прилететь на уик-энд в Аллентаун, чтобы побыть с ней вдвоем?
Не представляет ли Тед, почему ее машину, купленную всего четыре года назад, с каждым днем все труднее заводить по утрам?..
Вот и сейчас он тяжело опустился в неудобный парусиновый шезлонг, в котором из-за своего роста умещался с большим трудом, и пристально посмотрел на телефон не в состоянии заставить себя позвонить Джиллиан и сказать, что потерпел фиаско по всем обозначенным ею пунктам.
Тед устало откинул голову на железную раму шезлонга и, закрыв глаза, мысленно представил лицо Джиллиан таким, каким видел его в последний раз, — с улыбкой, храбро пробивающейся сквозь слезы. Он уходил от нее по длинному коридору к самолету, который должен был унести его из ее жизни — один Бог знает, на какой срок.
Они стали мужем и женой всего за четыре дня до этого. И провели вместе четыре прекрасных, изумительных, незабываемых дня.
Однако этого ему было мало.
Правда, грустно улыбнувшись, признался себе Тед, вряд ли он удовлетворится, даже если проведет вместе с Джиллиан — доживи они до этого возраста — сто лет.
Тед с трудом поднялся и решительно направился в небольшую кухню, вынул из холодильника банку с холодным чаем. Он мог бы выпить и пива, так как в ближайшие сутки не должен был подниматься в воздух, но у него не было настроения.
Вернее, если пить, то уж несколько банок, а не одну, но так как он никогда не злоупотреблял алкоголем, то и сейчас решил сдержать неожиданное побуждение. К тому же люди, как он наблюдал, обычно бывают плаксивы во хмелю. И потому он обойдется без помощи спиртного.
Держа в руке банку с холодным чаем, Тед вернулся к своему неудобному парусиновому шезлонгу и взял со столика почту, которую вынул из почтового ящика у входа внизу.
Перелистывая конверты, он бросал их один за другим на пол.
— Примите мои поздравления, миссис Хэккет. Вы теперь официально никто, — громко проговорил Тед, собираясь кинуть последний конверт вдогонку за остальными. Но вовремя остановился, узнав четкий почерк Джиллиан.
Тед с грохотом поставил банку с чаем на шаткий приставной столик, чуть не опрокинув и то и другое, и торопливо вскрыл длинный конверт. Внутри оказалась поздравительная открытка.
Тед побил все рекорды скорости, нажимая на кнопки вызова Аллентауна и номера телефона Джил; он еле дождался, когда наконец она взяла трубку.
— Алло, Тед, это ты? — раздался голос Джил. Она с трудом переводила дыхание, словно он вызвал ее откуда-то издалека, — интересно, откуда, подумал Тед с кривой ухмылкой. Интересно…
Он уселся поудобнее в стоявшем рядом кресле и почувствовал небывалый прилив сил — источником их оказался звук голоса Джиллиан.
— Здорово, Вояка. Получил твою открытку.
— Да? Уже? Я послала ее всего четыре дня назад. Кто говорит, что письма идут медленно? Прямиком от побережья до побережья. Голубиная почта! Понравилась она тебе?
Тед улыбнулся, глядя на рыжую девчонку.
— Еще как, Вояка! По правде сказать, вы с ней похожи будто две капли воды.
— Ха, спасибо, — ответила Джиллиан. Едва различимые звуки, сопровождавшие ее слова, вызвали у Теда ясную картину: он увидел, как она садится на широкую кровать, давшую им сладостный приют всего один лишь раз — в тот день, когда они вернулись после свадебного путешествия.
— Ты в спальне? — спросил он напряженно, вспомнив, как она лежала в тот последний день, откинувшись на розовые в цветочек простыни, ее шелковистые рыжие волосы были рассыпаны веером по подушке, а руки протянуты вверх и призывали его.
